Страница 13 из 107
— Чего это вы орёте на меня? Я, кажись, в холопы к вам не записывался. Сашу Манькина прогнали, и меня тоже можете. Хотя нет. Я же всё равно ишачу на вас под чужой личиной. Меня вроде бы как и нет, — ответно показал родственничку зубки.
— Ладно, остынь. Чего разошёлся? Я же беспокоюсь о тебе. Пропал куда-то, и никто не может ничего сказать. Это разве нормально? — отыграл он несколько назад, закуривая Мальборо.
— Зачем вы Сашу нашего уволили, прекрасного тренера и человека? Это такая ваша благодарность ему за победу, получается? Вот, уговорю ребят, и мы просто откажемся играть дальше в хоккей без него, — продолжил я свой ор.
— Попридержи лошадей и выслушай меня. Не так всё было. И я не увольнял Сашу. Он сам ушёл. Предложил ему перейти на должность второго тренера с сохранением зарплаты. В перспективе с повышением. Он сразу же начал обижаться и не стал слушать, что я дальше скажу.
Дядя картинно сделал театральную паузу и выдал с радостной улыбкой:
— Я пригласил поработать главным тренером нашей хоккейной команды самого Фирсова Толю! Он уже дал своё согласие. На первое время возьмётся подтянуть ребячью команду, а дальше мы создадим полноценный клуб. Правда, Толик хочет название поменять. Зато играть будем по-взрослому, в высшей лиге.
Эх и раскаталась у родственничка кое-чего на многие вёрсты. Пора вызывать бригаду с закаточным механизмом.
А дядю несло неудержимой лавиной:
— Дворец ледовый построю, не хуже московских. Гостиницы новые появятся. Тут можно будет международные соревнования проводить.
— Босс областной, Конотоп который, не позволит. Он за «Химик» болеет, — вклинился я.
— Утрётся твой Конотоп со своими химиками. У меня тоже есть куда позвонить и в какие кабинеты зайти, — подмигнул Шумилов, выпустив дымовое колечко в мою сторону. — Пока обо всём услышанном молчок. Хочу сделать для ребят сюрприз, — добавил он, — Очень высокопоставленные лица любят хоккей. Теперь у нас образовались прекрасные перспективы, благодаря вашей победе в отборочном турнире. А если и в Казани вы себя покажете, то готовься почувствовать у себя в кармане ключи от квартиры. Ты же здесь собираешься обосноваться окончательно? Вот и получишь здесь однушечку со всеми удобствами на первое время, пока не раздобреешь семейством.
Дядя снова подмигнул.
Мда! А ништяки всё сыплются и сыплются на мою бедовую голову. Лично я не против такого расклада, хотя этот хоккей меня как-то слабо вдохновляет. Случайно ведь в него влез. Поблагодарил родственника словесами тёплыми и объятиями.
— Тренировки с участием Фирсова начнутся с понедельника, — проинформировал директор.
— А как же шахматный турнир? Я же не могу в двух местах быть одновременно.
— После школы часа на два вполне хватит. А шахматы ведь в шесть вечера начинаются. Всё везде успеешь, — неумолимо ответствовал Шумилов, — Да, ещё новости. Грищук ездил в Москву на жеребьёвку игр «Золотой шайбы». Первая наша игра в турнире состоится в Казани, в воскресенье 23 марта в 15 часов с командой «Ястребки» из Ярославля. Игры будут проводиться по олимпийской системе. Деньги на билеты и ваше содержание будут у Геннадия Григорьевича. Заодно развлечётесь на каникулах там, посмотрите древний город. А сегодня ты мне на шахматах будешь нужен. Обязательно будь, не пропадай.
Оказалось, что у его внука Серёжика сегодня день варенья приключился. Жуткий бесёнок растёт, весь в меня. По такой якобы уважительной причине от меня требовалось быстренько нокаутировать своего сегодняшнего соперника на второй доске, или даже на ничью согласиться и затем подменить директора на первой, чтобы тот смог спокойно отъехать к дочери Галине в Москву. Чорд! Опять от меня ожидают трудовых свершений в духе популярного сейчас экшена «За себя и за того парня». Теперь понятно, почему Брежнев в ударном темпе на себя ордена и медали навешивал. Встречаемся мы сегодня с крепкой командой из Серпуховского района, отстающей от нас всего на пол очка. Мужички головастые и где-то даже очкастые.
Далее разговор коснулся ЛизкА. Искала она меня на неделе и просила, чтобы я ей срочно позвонил, как только найдусь. Мне моментально был пододвинут телефон. Секретарь Касимовой попросил немного подождать. И вот уже слышу знакомые модуляции голоса очень значимой для меня женщины, строго выговаривающей мне:
— Миша, это не дело пропускать заседания комитета. Ты меня очень подводишь. Должны были обсудить вчера очень важные вопросы. В том числе структуру вашего сектора и финансирование работ.
— Извините меня, Лейсан Муратовна, — принялся оправдываться официозно, — По непонятной причине ничего не помню, где был несколько дней после поездки с друзьями на хоккейный матч в Сокольниках. Объяснить произошедшее со мной не смогу.
— Так накидал за кадык с друзьями, что несколько дней в себя приходил? — съехидничала Лизок.
— Обижаете, уважаемая Лейсан-жаным. Ни сантиметра в рот, ни грамма в… туда же, — дятнулся я.
— Чего ты там бормочешь? Ладно, не оправдывайся. Закрыли тему. Время у нас с тобой ещё есть. Когда к тебе прислать Ярослава, чтобы он ввёл тебя в курс последних решений?
— Да хоть сегодня. Не, лучше завтра в полдень. Пусть поставит машину возле ДКС. Увижу, подойду, — обрадованно промявкал я.
— Договорились. Рада, что ты жив и здоров. Увидимся.
Как только трубка была водружена на рычажок, Шумилов собрался куда-то смыться из кабинета по своим делам, а я поплёлся вниз в фойе, к ожидавшим меня ребятам.
Клавдию Игнатьевну не пришлось долго уговаривать. Согласилась на кабаний банкет после закрытия кафе хоть на всю ночь и даже предложила от себя ящик ситра и целую кювету с шоколадным мороженым. Только попросила не безобразничать и ничего не портить. Счастливый Кабан тут же побежал извещать друзей об изменениях в программе своей Днюхи, а я решил пойти происпектировать заячье логово и заодно вломить заслуженных люлей гадским скотинкам.
Зайцы лежали на кроватях в своих трико и бездельничали. Никак не отреагировали на мой приход. А напердели то как! Зайти невозможно. Это они обед видимо так свой переваривают. Чем-то занять их срочно надо, а то придёт в их пустую тыковку нечто такое, что потом не проикаешься. И чего я свою голову ломаю? Отправить их по детдомам обратно и вся недолга. Теперь не опасно, что проболтаются. Пусть воспитатели их обтёсывают, если человеческого отношения не ценят.
Скомандовал:
— Встать! Построиться!