Чудожизнь

Вдруг сзади появился какой-то странный пыльный человек в кепке, старой телогрейке и огромных широченных сапогах. В руке он держал рукоять хлыста, веревка от которого тянулась за ним по земле. Это был пастух, он обругал стадо страшным голосом и словами, значение которых я не понимала, раздавался резкий и громкий звук плети и эти огромные животные, сотрясая воздух мыча и подскакивая, толкая друг друга побежали домой.

С другой стороны кладбища стоял большой красивый дом, он вызывал мой интерес и восхищение своими размерами, резными наличниками на окнах и то, как он был сделан. Там жил, дядя Сережа со своей женой и сыном. В моем детстве все взрослые делились на дядей и тётей. Он был красивый, очень высокий мужчина. Они с женой были оба статными и красивыми. У них было свое хозяйство, овцы, куры.

Дядя Сережа все время что-то косил и постоянно ругался на нас, что мы мнем траву для его овец. Он чистил реку и вообще все время что-то делал. В то время не было никаких газонокосилок. Бралась обычная коса, трава скашивалась, подсыхала, потом ее нужно было поворошить, перевернуть, чтобы она подсохла со всех сторон и вот оно заготовлено, драгоценное сено на зиму.

Я думаю, мое детство не идет ни в какое сравнение с сегодняшними детскими развлечениями. Разве может поход в торговый центр или на детскую площадку заменить такие эмоции. Никогда и ни за что! По четвергам мы готовились к приезду родителей, скребли топором деревянный пол, и он становился пестрым, чередовались серые и светлые полоски дерева. Делается это так, в ведро наливается вода, берется топор и тряпка. Из ведра на пол выливается вода, и нужно немножко подождать, чтобы вода начала впитываться в дерево, и оно стало разбухать. Потом нужно встать на колени, взяться за топорище и начать движениями от себя с силой скрести пол. Появляющуюся серую жижу быстренько собрать тряпкой

Ещё нашей с сестрой обязанностью было натаскать воды для полива огорода. И мы каждый вечер ходили на колодец с двумя ведрами, чтобы было быстрее исполнить повинность и наполнить бездонную бочку.

Как я уже писала дом стоял на развилке и из окон открывался вид на дорогу и автобусную остановку. По пятницам бабушка, папина мама, гадала, она делала расклад, а мы с сестрой сидели и смотрели на это завораживающее таинство молча, выпадет крестовый король или нет? Если выпадал это значило что папа сегодня приедет. Приезд родителей бабушка всегда определяла по картам очень точно, ведь телефонов в моем детстве не было, а это был верный способ. И мы собирались у окна, благо оно выходило на дорогу и ждали автобуса, который привезет наших родителей, а потом бежали их встречать. Радости нашей не было предела.

Дверь в наш дом открывалась как в сказке про Красную шапочку-дёрни за верёвочку, дверь и откроется. С внутренней стороны крепился железный засов, к ушку которого привязывалась веревочка, дальше веревочка продевалась в отверстие в двери чуть выше нашей головы, выходила с внешней стороны двери и привязывалась к входной ручке. Вот такая конструкция. Потянув за верёвочку, засов приподнимался, не задевая косяк, на котором лежал его край и дверь открывалась.

Через день, по расписанию, мы с сестрой и нашей подругой ходили в соседнюю деревню за молоком. По дороге в магазин мы проходили мимо амбара с зерном, где частенько прятались от дождя, который летом налетал очень неожиданно. Из щелей амбара торчали желтые соломинки, а на полу всегда было рассыпано немного зерен.

К магазину мы приходили за несколько минут до открытия, стояли в очереди, все время была давка. Очередь стояла снаружи, и ползла долго и нехотя, наконец мы оказывались внутри магазина, где чудесно пахло молоком и сметаной. Молоко было всегда свежее, его привозили с фермы, которая стояла рядом с нами, и оно даже было ещё тёплым. Продавщица разливала молоко половником из большого бидона в наши трехлитровые банки, и мы шли обратно домой на обед. На обед мы ели тюрю, это булка, покрошенная в молоко.

Очень часто бабушка пекла блины, они были прозрачные как кружева все в дырочках. Она пекла целую горку и нам с сестрой обязательно нужно было съесть столько, сколько нам было лет. Десерт моего детства выглядел так, я брала кусок булки, намазывала на него сливочное масло и аккуратно раскладывала сверху ягоды, только что собранные в лесу, ягодка к ягодке, это был целый процесс. Сверху насыпала сахар и великолепное пирожное было готово.

Сейчас модно делать инъекции от морщин вокруг глаз. А в детстве я смотрела на бабушку, смотрела как она улыбается и как ее глаза становятся лучистыми от морщинок. И это была настоящая не с чем не сравнимая красота. Если человек добрый, он и улыбается чаще и по этим лучикам можно понять, добрый перед тобой человек или нет.

Мою бабушку звали Ульяна, сокращенно Уля, а мы называли ее нежно БабУля. Как и положено всем бабушкам она была маленькая, кругленькая и очень добрая. Ходила она в коричневых хлопчатобумажных чулках, даже летом, в платье, обязательном переднике поверху и платочке.

Каждое лето к нам приезжала бабушкина сестра, которая вышла замуж и уехала жить в Ташкент. Каждый раз она привозила нам дыню и это было обязательным ее подарком и нашим ожиданием. Дыня была ароматная, вкуснющая и быстро заканчивалась. Бабушка Аня была ещё ниже нашей бабули, но такая же кругленькая. Она скучала по родным местам, и мы с нашими бабушками очень часто ходили в лес. Баба Аня собирала грибы удивительным образом, практически на коленках. Видела малюсенькие шляпки сыроежек, размером с напёрсток и выковыривала их, набирая целую корзину. Мошкара ее просто обожала и по возвращению из леса она была вся искусана, на следующий день у неё отекало все лицо, превращаясь в один большой шар.

В деревне у нас появилась компания, из таких же, как и мы приезжающих на лето. В 9 вечера нас «загоняли» домой. Я помню эту вечернюю прохладу, этот совсем другой воздух, это постоянное стрекотание кузнечиков, тишину, покой и свои вечно грязные босые ноги.

Мы спали в одной комнате с нашей бабушкой. Заснув, бабуля храпела богатырским храпом. Мы с сестрой, предварительно одевшись, ложились в кровать, накрывались одеялом и ждали, когда бабушка крепко уснет. Убедившись, что бабушка спит, мы осторожно пытались встать. Кровати были с металлическими пружинными основаниями и ужасно скрипели. Под каждый бабушкин всхрап мы делали одно движение и замирали в перерывах, вдруг проснется. Нет, сон у моей бабули был отменный. И так, потихоньку встав и делая шаг на каждый всхрап мы продвигались к двери, тихонько ее открывали и попадали в наш крытый двор. Всё, мы были практически на свободе. Мы снимали засов с ворот, выходили на улицу, прикрывали воротину и шли гулять.

В начале лета, ночью в деревне очень хорошо. Тихо, свежо, уходит дневная прохлада, туман стелется, никого нет, и светло. Мы встречались с нашей компанией и шли гулять по деревне, делая несколько кругов. Болтали, смеялись. Далеко за полночь возвращались обратно в свои постели тем же путем.

Вокруг деревни располагались большие леса и обширные болота. Каждое из которых имело своё название. Папа приезжал на лето в эти места еще во времена своего детства. Он рассказывал, как уходил в лес очень далеко, в дремучую непроходимую чащу в те места, куда страшно заходить человеку, плохо знающему лес. Он рассказывал, как находил там следы старых заброшенных деревень, старообрядческие скиты.

Я очень люблю лес. Всегда его любила. Моя бабуля водила меня в лес лет с трех. И каждый раз это было волшебство. Она говорила, что нужно разговаривать с грибами, тогда они появятся. И я всегда приговаривала: «Грибочки, грибочки, появитесь». Моя сестра, обладательница огромных голубых глаз видела их лучше и собирала всегда больше. Она глазастая, как говорила бабушка. Мы ходили в лес, практически каждый день, собирать грибы на жарёху. Бабушка жарила грибы с картошкой и луком и это было нашим наивысшем лакомством.

Когда мы повзрослели, родители начали брать нас с собой в дальний лес. Мы вставали в 6 утра, надевали штаны, энцефалитки, сапоги. Брали каждый свою корзинку, на дно которой обязательно укладывалась газета, а между прутьев был воткнут ножик и отправлялись на автобусную остановку. Утро было сырое, воздух чистый, в деревне еще спали, было очень тихо. На автобусе мы доезжали до следующей деревни и шли в лес. Папа всегда шел впереди большими быстрыми шагами, за ним мама, а дальше мы с сестрой не шли, а скорее бежали. Идти нужно было далеко, километра 3, на болото. Там у отца были любимые места еще со времен его юности. Ближний лес недалеко от дороги совсем не тот, что начинается, зайди вы далеко. Вдруг какая-то птица взлетает и начинает кружить перед вами, потому что вы идете совсем рядом от гнезда с птенцами, а в кустах раздастся треск, будто кто-то, почуяв опасность убегает прочь. Тишина здесь другая и какая-то дремучесть. Набрав полные корзины грибов, мы возвращались домой, обедали и начинали их перебирать и чистить. Только после этого нас с сестрой отпускали гулять.