Родиться царём

– Ты сядешь и карту сразу разрежешь, и она вся повалит к тебе, – сказал Косарев.

– Что и такое возможно? – недоуменно спросил Олег.

– Конечно, и даже не бойся, – уговаривал Василий Олега.

– Тогда для начала попробую пару раз сыграть, – хлопнув в ладошки, сказал Олег. – Если не повезёт, продолжать дальше не буду, – наигранно осторожничал Олег.

После чего он положил перед собой двадцать рублей.

Выиграв четыре рубля, он оживился и полностью втянулся в игру. Олег не стал форсировать события, а дал мужикам побороться между собой. Они не соображали в тонкостях игры и не замечали, как новичок, не умело тасующий карты, умело манипулировал ими и давал всем такие очки, какие он сам хотел. Они умели только быстро раздавать карту и считать очки, а психологический процесс в игре ввиду своей тупости просто исключали.

К концу рабочего дня, Олег обчистил их всех, не дав проиграться только Косареву, подпустив его в честь их оздоровительного союза к небольшому выигрышу. Мужики были не в себе. Им не на что было купить даже вина на дорогу. А главная опасность ждала их дома – все без исключения боялись появиться домой к своим жёнам без зарплаты. Один Косарев ликовал, он отложил зарплату в один карман, а выигранные деньги в другой:

– А я на дорожку имею права выпить бутылочку вина, – травил он своих дружков.

– Возьми нам всем по бутылке до аванса? – жалобно протянул Митька.

– Что вы нюни все распустили, как барышни кисейные? – подбадривал их Косарев, – с голоду не помрёте. У вас у каждого бабы ежедневно по пять килограммов мяса волокут, и домой и на продажу. А вина я вам куплю, но вы мне за это каждый завтра должен принести по палке копчёной колбасы.

– Пойдёт, – одобрил за всех предложение Косарева Митька.

Олег вышел из бытовки и, не закрывая за собой дверь, присел на уложенную рядом стопу фибролита. С этого места помещение просматривалось хорошо, да и звуковые волны доносили до его ушей весь разговор кровельщиков. Понимая, что за ним наблюдают, он выгреб все деньги из кармана и стал подсчитывать свой выигрыш. Он оказался более чем ощутимый, что его безумно радовало. И дело не только в деньгах, он больше получил удовольствие от самого игрового процесса. Да и на раздавленных горлопанов было приятно смотреть. Он ещё раз демонстративно пересчитал свой выигрыш и как бы, между прочим, крикнул мужикам:

– На эти деньги можно купить мотоцикл Яву с коляской, но он мне не нужен пока. Лучше приберегу деньги себе на свадьбу.

Он приподнялся с фибролита, положил деньги в карман брюк, осуждающе посмотрел на бригаду и подошёл к дверному проёму бытовки, загородив своим телом просвет в помещение. Спрятав доброжелательность в закоулки своей души, добавив немного басу в свой голос, заявил:

– Дядя Митя, дядя Вася, дядя Толя, дядя Модест, обращаюсь к вам всем персонально. Колбаса и вино – это дело не плохое. Но вы не забывайте, что мне в следующем месяце будет положена получка. Но так, как основной материал для осуществления производства у нас отсутствует, я её вряд ли получу. Так что у меня к вам просьба будет такого характера: – Либо вы мне отстёгиваете среднею заработную плату кровельщика четвёртого разряда. А это двести восемьдесят рублей, и я тихо жду, когда вы раздобудете пропитый вами рубероид. Либо завтра мы катаем на крыше рубероид. А где вы его раздобудете, меня это не волнует. Если мои условия для вас не приемлемы, завтра утром на оперативке, я приглашу на объект главного инженера или начальника участка. А то я смотрю, вас закинули в село и за всё время, сколько я с вами работаю, ни один начальник не навещал. Первое сентября не за горами, а вы важный для школьников объект нагло пропиваете.

В словах Олега было столько уверенности и твёрдости, что никто не засомневался в его намерениях.

Один только Черныш возмутился:

– Комсомол, ты совсем обнаглел. Ободрал нас всех до – гола как вахлаков, так ему ещё деньги подавай.

Олег обернулся назад и, убедившись, что поблизости никого нет из других строительных бригад, возразил Чернышу:

– Вы уважаемый кивала, не путайте работу с игрой. Лучше откройте КЗОТ и там, на первой странице написано, что самое дорогое, у человека руки! Я один разгружал эту машину с рубероидом два часа, и никто из вас не удосужился мне помочь. Но, как вам приспичило пропить его, вы за пять минут его закидали в кузов самосвала и мне даже не предложили сто граммов выпить. А почему? Отвечаю, – вы все поголовно здесь рогатые шершни и жлобы.

Кровельщики упорно молчали – крыть было нечем, да и за прошедшие две рабочие смены они стали серьёзно побаиваться с комсомольскими амбициями, новичка. Что ему там взбредёт в голову, им было не ведомо. А на скамью подсудимых никто не собирался садиться.

После короткой паузы Ломоносов всё-таки не выдержал и с обидой выдал свою тираду:

– Ты Корчага, давай не обзывайся, мы тебе в отцы годимся. Думаю, лучше будет всем нам, если мы на этом «огороде» договоримся? Сам подумай, в какое мы неловкое положение попали за эти дни. Давай сделаем так, – прошипел он. – У тебя холодильника наверняка нет? Обзавестись думаю ещё не успел, если недавно приехал в наш город.

Олег делал вид, что внимательно его слушает, а потом начал подмигивать одним глазом.

Митька, принял эту выходку как насмешку и от напряжения прервался, затем прокашлялся и продолжил:

– Тебе сейчас живется тяжело. Ни родных, ни знакомых, близко нет. Понимаю, как плохо жить одному в чужом городе. Видим, что на обед ты берёшь огурец, яйцо и плавленый сырок. Предлагаю тебе принять наши выгодные условия. С завтрашнего дня мы тебе ежедневно будем на протяжении месяца поставлять по палке колбасы и килограмму любого мяса. А свою зарплату ты всё равно получишь, не переживай.

– Ты меня поражаешь, дядя Митя, – изумился Олег, – читать и писать не умеешь, а говоришь, как Александр Сергеевич Грибоедов.

– С, таким как ты, нужно по-другому разговаривать, а ласково, почти прошу у тебя, – шипел Ломоносов, – говори, что ты думаешь над моими словами? Принимаешь, нет?

Олег притворно задумался:

– Предложение конечно заманчивое, – ответил Олег, – надо подсчитать, что буду я иметь от такого предложения, а в какую сумму вам это выльется мне без разницы.

Дорогой взял карандаш и быстро начал складывать их услуги, озвучивая для всех цифры подсчёта:

– И так в месяце у нас в среднем двадцать два рабочих дня. Палка колбасы пять рублей, получаем сто десять рублей. Мясо три рубля, – беру по рыночной цене, – получается шестьдесят шесть рублей. Сто десять плюс шестьдесят шесть, равняется сто семьдесят шесть рублей, а где ещё сто четыре рубля? – обвёл он бригаду вопросительным взглядом. – Нет, так не пойдёт, – недовольно замотал головой Олег. – Если вы мне в конце месяца к свадьбе ещё достанете самой дорогой копчёной колбасы десять палок, то я согласен. Только смотрите, не вздумайте отравить её. А то у вас в городе поговаривают, что царица Екатерина вторая раньше ссылала сюда с Руси всех колдунов и чернокнижников. Всякого можно ждать от местных людей.