Страница 15 из 20
Загадочное поведение Понтия вселяло в Тео надежду о том, что математик ничего не знает о происшествии в Совете, и он решительно отбросил цепочку и распахнул дверь.
– Входите, Понтий.
Волнуясь, математик снимал с себя одежды. Вскоре они сидели в спальне Тео за столом, на котором Понтий демонстрировал своё изобретение. Тео рассеянно слушал. Он знал о незаурядных способностях гостя, но знал также и о его фанатичной одержимости в достижении поставленных целей. Таким образом, впустив математика, решил отделаться от него, когда тот наконец кончит. Между тем Понтий продолжал: – И отклоняется стрелка аптечных весов. Что это за энергия? Я задавал себе один и тот же вопрос и… – Тео не слушал. Он думал о Лее. Теперь, когда под угрозой его имя, он вынужден спрятаться в Космосе, как ненужный хлам, а она, что будет с ней? Сон предупредил не говорить никому, даже Лее. Образ девушки с зелёными, как бирюза, глазами и пышным русым водопадом вьющихся волос стоял в воображении несчастного Тео. Слова Понтия на ее фоне доносились до сознания, как рокот шторма в тёплых океанских широтах Су.
– Индикатор нагревается… – Продолжал Понтий. И тут впервые он взглянул на безучастное лицо Тео. На любопытном, с чуть вздёрнутым носом, на лице математика отразилась угрюмая гримаса. Он несколько мгновений сидел молча, изучая астрофизика, затем хлопнул изо всей силы кулаком по столу. Приборы подскочили на столе, стакан с водой упал и облил халат. Тео очнулся:
– Вы закончили? – спросил он жёстко.
– Нет я привык, чтобы меня выслушивали! – резко ответил Понтий. Скрипя зубами, Тео вопросительно взглянул на математика:
– Начинайте! – скомандовал он.
Понтий возобновил рассказ, который был закончен в четыре утра. Прощаясь, математик сказал:
– Я оставил вам описание прибора и свой телефон. Я буду следить за вашими действиями, попробуйте только не доложить в Совете об этом, неприятности я вам гарантирую. Тео ничего не ответил, на его лице лишь сверкнула улыбка, чтобы тут же смениться печатью горечи… В спешке он прихватил с собой коробку с прибором Понтия. У подъезда его уже поджидал аппарат и Лион. Было раннее утро, вернее, пять часов. Иней огромными лепестками свисал с потолка у входной двери дома. Жутко было смотреть, как струится пар, облаком тает в глубине коридора. Тео решительно толкнул входную дверь и очутился на трескучем морозе. Щеки обожгло, мгновенно холод коснулся пальцев на ногах и пальцах рук, надёжно укрытых мехом. Почти бегом Тео двигался к аппарату, и вскоре очутился внутри. Тепло и уют внутри машины сняли с души Тео почти всю тяжесть положения.
– Ну, я не поеду с тобой! – сказал вместо приветствия Сон, – Ты дорогу знаешь.
По тону, коллеги и его напряжённому взгляду Тео понял, что последняя нить в их отношениях лопнула. Что теперь Сон, может быть, жалеет о своём предложении укрыться на станции. Но содеянное не вернёшь, а Тео тогда не отказался, хоть Сон был уверен, что Тео откажется, предложи ему убежище. Надежда на Лею не оправдала себя. Положение астрофизика в Учёном Совете Тео устраивает, как видно, больше, чем чувства. С такими мыслями Сон оставит летательный аппарат … Завод-платформа или станция сначала была видна маленькой светящейся точкой среди ярких звёзд. Но эта маленькая точка все увеличивалась на глазах, вырастая в груду хаотического нагромождения металла. Отдельные детали станции начали проступать, когда Тео приблизил свой аппарат на расстояние около километра. Мрак царил в утробе заводских корпусов, лишь по периметру станции горели красные лампочки, обозначающие габаритные контуры. Спустя минут десять он уже стоял на стартовой платформе завода, определяя местоположение. Сориентировавшись, Тео направился в жилой комплекс. Ритмичные шаги магнитных подошв скафандра делали его схожим с механическим роботом. Внутри жилого комплекса царил мрак, если не считать все тех же красных лампочек, обозначавших коридоры, лазейки, люки и лестницы, переходы и двери. Это так называемое контрольное освещение помогало найти в случае необходимости тот или иной блок-цех станции или нужный корпус. У двери с надписью «УПРАВЛЕНИЕ» Тео остановился, нащупывая клавиатуру кода слева на стене. Внезапно красная лампочка над входом замерцала, и дверь утонула, образовывая чёрный прямоугольник пространства. Космонавт вошёл. В ту же секунду дверь закрылась, и послышалось знакомое шипение воздушно-кислородной смеси. Внутри «шлюза» на стене вспыхнула надпись: «СКАФАНДРЫ МОЖНО СНЯТЬ», но Тео этого не сделал из-за излишней предосторожности и вошёл в коридор жилого комплекса. Он облюбовал среди множества пустующих комнат одну с широкой двуспальной кроватью и центробежною гравитацией. Сразу же включил блок, регулирующий вес. Комната чуть качнулась, началась раскрутка. Кровь медленно отходила от головы. В висках перестало стучать. Когда вес Тео стал таким, как на Гее, он снял скафандр и очутился в почти привычных земных условиях. И только теперь он ощутил себя в полной безопасности, более того, в его руках волею случая оказался теперь сам председатель Президиума Союза планет Сон. Самолюбие тёплой волной согрело потаённые уголки эгоизма. Тео вздрогнул от этих мыслей, прогнал их, но чувство неловкости ещё оставалось в нем. Усталость последних дней, нервное напряжение давало знать. Веки сами закрывали глаза, и вконец разбитый усталостью, он лёг в постель, не снимая комбинезон… С этого мгновения время остановилось для Тео. Он не хотел замечать его ток в ожидании чего-то непонятного в его столь необычном добровольном заточении. В жилом блоке была библиотека с набором всевозможной литературы, дисков с фильмами и концертных записей. Тео не скучал. Вначале он перечитал все, что там хранилось. Обладая искусством скоро чтения, ему это удалось без особых затрат времени, читая ежедневно по пятисот страниц. Вот с видеодисками было сложнее. Когда и их запас подошёл к концу, Тео взглянул на себя в зеркало. Вначале он не понял, кто на него смотрит. Нечто косматое с чёрной «лопатой» бороды и горящими серыми глазами. Невольно отшатнулся. От внешнего вида он пришёл в себя:
– Да сколько же времени я торчу здесь? – сказал сам себе в слух, затем сверил время наручных часов с электронным хронометром станции. Обмана не было, шесть месяцев ушло, а Сон даже не поинтересовался им. Да, крепко задел он председателя своим выступлением в Совете. Снова самолюбие ласково прикоснулось к груди. Довольный собой, Тео вошёл в ванную. Приведя себя в безукоризненный вид, он решил устроить пир. И угостил себя роскошным обедом. Мгновенно анализатор самочувствия выдал на табло цифру 12.
– Ого! – изумился Тео. – Да, двенадцать килограммов лишнего веса – это ненормально.
Мысли невольно стали возвращаться к Гее. Что там творится сейчас? Что решил Совет? Ничем, даже сотой частичкой лишней энергии он не может воспользоваться, мгновенно службы контроля зафиксируют утечку, и его затворничеству придёт конец. Аварийный запас, которым он пользуется, практически неиссякаем для завода, так как его дают звезды. Вот поэтому-то внешняя связь с Геей невозможна. На третьи сутки с того самого момента, как все им было уже прочитано и просмотрено Тео ощутил себя в странном одиночестве. И заметался по комнате от стенки к стенке, как загнанный зверь. Были мгновения, когда хотелось выть от тоски, наплевать на все и вернуться в лютый холод. Но мысль о том, что его ждут цеха заводов глубоко под землёй, отрезвляла разбушевавшееся сознание. Однажды утром он поднялся с постели и, не ведая, что творит, стал облачаться в скафандр. Ноги сами в ускоренном темпе понеслись к выходу и лишь у самого выхода он очнулся.
– Стоп, назад! – приказал сам себе. И еле сдерживаясь от порыва, вернуться в комнату. Заставил снять скафандр. Затем привязал себя обрывками простыни к привинченной кровати. Так прошло двенадцать часов. Он развязал узлы.
– Только чтобы размяться. – Оправдывался он перед самим собой, – О, как затекли ноги.
Он встал. Начался озноб. Крупные капли пота выступили на лице, и на ввалившихся щеках. Теперь его вес не добирал и тринадцати килограмм до нормы. И настал час. Тео решительным движением открыл дверь, быстро, без скафандра, направился к шлюзовой камере. Открыл дверь, смело стал в ней. Когда за ним закрылась дверь, и воздушная смесь с шипением опустошала пространство, в Тео неожиданно проснулась