Путь хранителя

— Ах, ты намекаешь, что занят? Неужели и правда княжной Мари? — выдала она свою страсть к бульварным изданиям.

— Нет, хотя это и не повод для обсуждения. Да и честно тебе скажу, моё беспокойство за чувства Германа тоже немало влияют на данный вопрос.

— Ох, твой бы подвешенный язык… — расфантазировалась она, рассмеялась и махнула рукой. — Ладно, Илья, не в моих правилах заниматься насилием, хоть признаюсь, отказ получать я не привыкла. Так что я придумаю что-нибудь, что удовлетворит меня иным образом.

То, как она это мстительно сказала, не предвещало для меня ничего хорошего. Женщины были способны на такую изощренную месть, что я поражался их интеллекту, в этом деле проявляемому гениально.

Катя довольно отметила испуг в моих глазах и поднялась, протягивая мне руку на прощание. Я подошел и тут же оказался в её объятьях, коварная девица молниеносно обхватила мою шею и потянулась для поцелуя.

И пока в моей голове стремительно проносились мысли, как выпутаться из этого положения, со стороны набережной разнесся вопль:

— И как это понимать?

Там стоял бледный Герман и картинно держался обеими руками за разбитое сердце. Но хуже этого зрелища было то, что за его спиной стояла княжна Меньшикова. Яна явно пришла пешком, иначе звук мотоцикла заранее предупредил меня.

И вдобавок, словно я этого не понимал, моя пушистая хранительница высунулась из жилища и подвывая, сообщила:

— Чувствуююююю! Кабздец тебе, Илья, — пророчество закончилось сдавленным смешком и усатая скрылась.

Глава 3

Проходной двор, мать их, а не потрепанная временем ржавая баржа. Видят боги, в императорском дворце меньше посетителей, чем у меня! В какой миг короткой новой жизни я упустил этот момент? Нет, однозначно нужен дом в лесу. Хорошо укрепленный, можно ров вокруг выкопать. Демонов каких-нибудь прикормить и охранять поставить…

Мои фантазии стать темным властелином прервались, не успев толком начаться. Екатерину ситуация ничуть не смутила, девушка так и висела на мне, прижимаясь и явно наслаждаясь произведенным эффектом.

Яна хмурилась, но возмущаться не торопилась, порадовав меня. Давай, милая, подумай о том, что это точно было бы слишком.

Графу же, в отличие от моей княжны, мыслительные процессы сейчас были чужды. Парень показывал весь спектр эмоций, бледнея, краснея и раскрывая рот, не в силах выразиться. Уверен, будь он защитником, уже призвал бы оружие и ринулся устраивать дуэль. Недооценил я серьезность его увлечения.

Не делая резких движений, я освободил свою шею от захвата рыжеволосой хранительницы, сделал небольшой шаг назад и поприветствовал нежданных гостей кивками:

— Яна, Герман. Желаете выпить чаю?

Юный граф определился с цветом кожи и остановился на сине-белом оттенке. Его грустный взгляд, направленный на водную гладь за бортом, заставил меня принять непростое решение.

Оставлять двух девушек наедине мне не хотелось, но пока влюбленный не сиганул в реку, я подхватил его под руку и, бросив «мы на одну минуту», затащил парня внутрь. И молился, чтобы когда мы вернемся, меня не ждали ещё большие проблемы.

— Так, сразу скажу, — я слегка встряхнул оракула, чтобы вернуть в реальность. — Ничего не было и не будет у меня с твоей Катей. Слышишь? Прием!

— Но ты… Но я… Но она… — граф упорно бредил, не желая брать себя в руки.

— Эй! — я залепил ему звонкую оплеуху, от которой у самого в ушах зазвенело.

Это возымело действие. В его глаза вернулась осмысленность, а за ней проснулась злость. Хороший признак, лучше беситься и выпустить пар, чем страдать. Герман рванул ко мне, желая и к моей физиономии приложиться, но уже кулаком.

Я увернулся и его длань возмездия влетела в дверцу кухонного шкафчика. Та хрустнула и проломилась, а граф застрял и задергался, пытаясь освободиться. Я забеспокоился и хотел помочь, но парень дошел до той степени ярости, когда помощь в разрушении уже не требуется.

Он зарычал и напрягся, отрывая шкаф от стены. На пол посыпались обломки и полетела посуда, разбиваясь вдребезги, а Герман бросился на меня, замахиваясь для удара сверху. Бить несчастного влюбленного мне было жалко, поэтому я принялся драпать от него, принося в жертву остатки уцелевшей мебели.

Сил у оракула было полно. Их хватило на то, чтобы сломать два стула, вооружиться ножкой одного из них, как колом, и носиться за мной, угрожая воткнуть это оружие в моё бесчувственное сердце.

После того, как я сделал подсечку и отнял у падающего графа импровизированный кол, он расстроенно закидывал меня дохлыми рыбками, пока не понял, что выглядит это не так уж и страшно.

Недооценил я и излишнюю эмоциональность. Герман исполнил удачный обманный маневр, сделав вид, что хочет обойти меня справа и прыгнул на меня, едва я ушел в другую сторону. Двух откормленных адептов диван, на который мы рухнули, не выдержал и развалился.

Захрустела мебель и мои кости, граф при падении ушибся головой о столик и заморгал, сотрясая тем, чем нужно было думать, прежде чем связываться с любвеобильной девицей. Я столкнул стонущего парня с себя, поднялся и протянул ему руку.

— Ну всё, полегчало?

— Не очень, — пожаловался Герман, держась за лоб. — Но, пожалуй хватит.

Он принял мою помощь, сбивчиво извинился за ущерб и предложил его возместить, от чего я вежливо отказался. Всё равно хотел обстановку обновить… Да и он не сломал, а скорее доломал.

Девушки невозмутимо пили чай, словно мы и не разносили только что с грохотом моё жилище. Удивительная выдержка, но оно и к лучшему. Не хватало чтобы они ринулись разнимать нас, потом мы их, потом снова по кругу. Конфликт решился быстро и почти никто не пострадал.

Катя, увидев рассеченную голову своего воздыхателя, тут же засуетилась, оказывая первую медицинскую помощь. И как Герман не старался делать вид, что ему больно, радость от её заботы скрыть он не мог. Княжна на эту картину взирала с умилением, отчего я тайком выдохнул.

На палубе воцарился покой и наше двойное свидание продолжалось ещё час. Заказали новую доставку сладостей, вели светские беседы, обсуждали учебу. И пусть всё это время где-то на задворках сознания назойливо крутилась мысль о посещении библиотеки, вечер прошел замечательно.

Девушки нашли общие темы и принялись обсуждать премудрости столичной моды, Герман подливал своей визави ароматный напиток и кормил с рук пирожными. А я душевно наслаждался тем, что можно просто вытянуть ноги и лениво сидеть, наблюдая за этой идиллией и вечерним городом, освещающим огнями темные воды.

Блики игрались на легких волнах и убегали в залив, с которого подул прохладный ветер. Яна предложила разжечь огонь, но заглянув под брезент, которым я прикрыл мангал, сглотнула и передумала. На этом мы и решили расходиться.

Герман, сияя улыбкой, жаловался на боль так трогательно, что Катя не выдержала и пообещала утешить рыцаря, пригласив проводить её до дома. Я искренне порадовался за друга и не стал напоминать тому, сколь скоротечно внимание рыжей. Пусть блаженствует, пока это возможно.

— Ну, чем займемся? — хитро улыбнулась мне Яна, когда наши гости ушли в обнимку по набережной.

Такой провокации молодой организм уже не выдержал, я молча подхватил её на руки и отнес внутрь. Кровать, к счастью, уцелела, пусть ей и грозило не пережить этой ночи.

Проснулся я бодрым и полным сил, хоть и в одиночестве. Удивленно посмотрел на часы, подумав что проспал всё на свете. Но час был ранний, а через приоткрытую на палубу дверь тянуло свежесваренным кофе.

Княжна обнаружилась в кресле с чашкой в руках. Она нежилась в первых лучах солнца, а у её ног сидела большая кошка, положив свою морду на колени девушке и урча. От такого зрелища я застыл и даже ущипнул себя.

— Доброго утра, — заметила меня Яна и ласково улыбнулась. — Я хотела приготовить тебе завтрак, но вы вчера с другом сломали плитку…

Мой шок от того, как она умудрилась приручить моё мохнатое чудовище, и это я про хранительницу, усугубился её спокойствием и будничным тоном. Прекрасно конечно, что для неё со мной рай и в шалаше, но моя женщина в таких условиях жить не должна.