Страница 3 из 12
Посол США Джозеф Дэйвис прямо писал – заговор предполагал молниеносную войну с Германией. И очень быстрое поражение СССР. А уж на обломках красный бонапартик установил бы новую власть. Кстати, под вполне красными флагами, но уже с капиталистическим укладом. Сюда, кстати, очень хорошо укладывается германский блицкриг сорок первого – план быстрой войны.
Тухачевский, курируя военные разработки, бросает все силы и деньги на чудо-оружие. Которое абсолютно точно не заработает в ближайшие лет пятьдесят. Тут не нужно ничего выдумывать, вспомните радиоуправляемые самолёты и эсминцы Особого НИИ. Вспомните эпопею с неработоспособными газодинамическими орудиями.
Когда умница конструктор Грабин забрасывал Артиллерийское управление письмами с требованиями дать денег на разработку классических пушек. И писал о прямом вредительстве, потому что специалисту было очевидно – делать из пушки и танка газодинамическую базуку – преступная глупость. Именно благодаря этим программам нашу армию почти оставили без нормальных пушек и догонять пришлось нечеловеческими усилиями.
История с реактивными миномётами ровно из той же области. Идея интересная, но абсолютно не рабочая на том уровне техники. То, что к Войне всё-таки удалось сделать из БМ грозное оружие – скорее большая удача и неожиданность. Полное ощущение, наши альтернативные Лангемак и Клеймёнов сознательно заводили реактивную артиллерию в любимый тупик.
Ровно об этом написано в приговоре. Измена Родине, по заданию германских агентов, организация заговорщиков. Вредительство при создании оружия, столь необходимого нашей стране. Растрата в никуда миллионов государственных средств.
Если кому-то кажется, что это ерунда, я даже не знаю. Это в мирное время можно простить покраденные или прогулянные на ерунду время и деньги. Просто задумайтесь – каждое испытание бесперспективной ракеты лишило нашу армию в сорок первом одного танка, одного самолёта, одного полевого орудия. Каждая беспочвенная фантазия конструкторов в чертежах прямо пересчитывается в напрасно погибшие сотни и тысячи наших солдат.
И ещё один факт. Обратите внимание, что степень вины и участия в заговоре была очень разная. Никто не расстреливал инженеров списками. Королёв где-то запутался, но прямым врагом не был. Потому и получил свои десять лет лагерей, потом превратившиеся в шесть. А вот Лангемака и Клеймёнова суд почему-то поставил к стенке. Крайне любопытно было бы их следственные дела полистать.
Поэтому если предположить, что наш альтернативный Королёв прошёл по краю реального заговора вредителей, то всё сходится. И то, что Сталин, признав талант и честность конструктора, выпустил его досрочно, не перечеркнув приговор суда. Видимо, считал основания для приговора вполне надёжными.
И то, что Королёв никогда плохо не отзывался о товарище Сталине. Наоборот, признавал и глубокую информированность вождя в вопросах ракетных технологий, и организаторский талант, и авторитет партийного деятеля. И то, что пришедший к власти троцкист Хрущёв росчерком пера реабилитировал в альтернативной реальности и реальных врагов страны, и нечаянно запутавшегося в их сети Королёва.
Можно назвать мои построения фантазией. Но обратите внимание на судьбы маршала Рокоссовского или генерала Горбатова. Ровно та же история. Прошли краем по заговору военных, врагами не были, не разобрались, угодили в тюрьму или на Колыму как Горбатов. Осознали и были Сталиным поставлены на высшие посты, Родину защищать. Где и покрыли себя почётом и славой в боях.
Я обещал дать слово самому конструктору Королёву. Настоящему, из нашей реальности. Слушайте человека, которому Сталин, якобы, невинно покалечил жизнь и судьбу:
"Где же, как не у товарища Сталина можно говорить легко и то, что думаешь, чего хочешь. Как заботливо он говорил о всех нас и как глубоко направил по правильному пути наш труд. Как это хорошо и ясно всё стало. Великое мне выпало счастье побывать у товарища Сталина!"
Если Вас смущает неуместный восторг, напомню – Королёву вождём было чётко поставлено две задачи. Создать носитель для ядерной бомбы, способный долететь до США. И вторую – научную, мирный космос.
Королёву для решения этих задач Сталиным были предоставлены все ресурсы могучего СССР. Помните, как в известном тосте конструктора Башкирцева из кино: "Я хочу выпить за нас, за миллионы и миллионы нас!" Нет большего счастья для учёного – получить крупнейшую на планете страну в свои руки, чтобы совершить невозможное, оторваться от земной тверди, выйти в космос. Впервые в истории Человечества!
Вот как пишет Королёв с полигона когда пришло известие о смертельной болезни Сталина. Не на партсобрании выступает с дежурными лозунгами, жене пишет в частном письме.
"Тревога не оставляет сознание ни на минуту. Что же с ним, Сталиным, будет и как хочется, чтобы всё было хорошо."
А вот через день, в таком же письме жене:
"Так нестерпимо больно на сердце, в горле комок, и нет ни мыслей, ни слов, чтобы передать горе, которое нас всех постигло. Это действительно всенародное, неизмеримое горе – нет больше нашего родного товарища Сталина. Самый простой, самый маленький человек мог к нему обратиться и всегда получал просимую помощь. Сталин – это свет нашей жизни!"
Думаете, опять для красного словца? Сравните высказывания о смерти Сталина писателя Эренбурга или доктора Мясникова. Те чуть ли не чечётку от радости на гробе вождя отбивают. Нет, Королёв пишет крайне искренне о глубоком личном горе. Можно ли так писать о человеке, невинно по своему капризу отправившего ближайших коллег к стенке, а тебя самого на Колыму? Решайте сами.
В дневнике от девятого марта, уже не для жены, а только чтобы выплеснуть горе, для себя великий конструктор Королёв напишет:
"Слушали по радио похороны товарища Сталина. Как страшно тяжело. Я плакал. Добавить нечего. Наш товарищ Сталин будет вечно жить с нами."
Но нет, в передаче про такое не рассказывали. Рассказывали про железные прутья и расстрельные списки ни за что. Такая вот у них реальность. Альтернативная.
Совет Сталина конструктору танков
"А Вам, товарищ, я настоятельно советую на Политбюро с такими ответами не приходить!" – так Сталин подытожил долгое обсуждение новой конструкции танковой башни. Вспоминал об этом выдающийся академик-атомщик Василий Семёнович Емельянов. Дело в том, что будущий атомный эксперт как раз и сварил броню для той башни.
К большому сожалению, сегодня мало кто помнит, кем был Емельянов, а ведь дядька совершенно удивительный. Начиналось вполне обычно.
Отец – плотник из городка под Саратовом. Самому Василию довелось повоевать в Гражданскую за Бакинскую коммуну. Потом служил красноармейцем.
В двадцать первом поступил в Горную академию. Горел желанием учиться на металлурга, специальность стране очень нужная, а старые секреты металлического дела рассосались вместе с царскими инженеришками.
Одна из любимых книжек детства – "Старая крепость". Она как раз про это – вот завод, до Революции лил чугун. Да только все секреты в голове одного инженера, а тот оказался прихвостнем хозяина. С ним и слинял за границу. А литейное дело непростое – попробуй нащупать рецепт ковкого чугуна, к примеру!
После академии Василий поступает работать в Московский институт стали. Но он – вовсе не кабинетный учёный. Емельянов с нуля создаёт новый процесс изготовления ферромарганцев. А потом едет проектировать новый завод невиданных сплавов в Запорожье.
Советской власти остро требуются лёгкие и особо стойкие стали. Броня требуется для самолётов и танков. Потому что на Западе один броневой лист тянет по цене на целый паровоз. Василия посылают на два года в Германию. Стажироваться на заводах всемирно известного оружейного концерна Круппа. Времени немного – после возвращения не отчёты о командировке писать, а создавать уже свою, Советскую броню.
Впрочем, командировка затягивается ещё на год. Советские дипломаты договариваются, чтобы Емельянову дали возможность поработать на главном заводе Круппа в Берлине. По возвращении сразу же направлен строить завод особых сталей в Челябинске. В тридцать четыре года уже щеголяет корочками профессора и доктора наук. Заслуженно – завод запущен и выдаёт отличные стали.