Страница 52 из 154
- Нужно много людей и огромные деньги, Анна, огромные. С ближайших городов не соберем, даже если все зажиточные горожане скинутся. А наши города у гор точно взвоют, потревоженные шерны будут нападать именно на них. И откажутся принимать участие, вот что я думаю.
- Тогда оставить все, как есть. Сейчас хрупкое перемирие, они постреливают по нам, мы по ним, но все привыкли. Если обстрелять горы из новых мощных пушек, мы ткнем палочкой в муравейник. Либо поставить все на кон с надеждой на полную победу, либо не трогать вообще.
- Я думаю, не потрясти ли Теплые пруды, - Збигнев понизил голос и оглянулся на дверь.
- Нет-нет, это бессмысленно. Они ж удавятся там, за грош удавятся. Шерны их больше не трогают, они, кажется, считают, что это целиком наша проблема. Один Севин еще заинтересован, и то потому, что мы ему платим. И именно поэтому он заинтересован в нашей вечной войне.
- Вот если б их пугнуть, - Збигнев смотрел в окно, за которым открывался вид на южную степь. - Надо составить такое послание, чтобы прониклись. Никодар сейчас тут, ему показать этот план, убедить - он все же молодой еще, мечтает о победах. Может, хоть что-то отстегнут. А здесь созвать общий сейм, старшинам все объяснить. И приморские города обложить новым сбором. На орудие, смекаешь?
- Смекаю. Думаешь, все же можно собрать? - спросил Анна.
- Посмотрим, сбор дело не быстрое. Хватит - попробуем построить. Не хватит… нужды у города все равно есть.
- То есть что? - Анна отодвинул кресло и встал. - Ты что предлагаешь, Збигги? Новый сбор, когда люди и так еле выживают? Когда каждый день какой-то город да горит?
- Ты же сам сказал, что можно…
- Можно, если бросить все силы, не думая о других нуждах и о своем кармане! Можно поставить жесткое условие нашим фабрикантам, да ты на это не пойдешь. На их средства можно с десяток пушек построить. Тогда и люди бы в ополчение пошли, все до единого. А ты? Сбор. Новая дань, когда понятно, что никаких орудий ты на них строить не собираешься, в крайнем случае, начнешь.
Збигнев вскочил:
- Я с тобой, как с другом! Я честно посоветоваться! Если бы ты сказал, что это возможно! Но можно же попробовать.
- А пока деньги собрать. Збигги, я же тебя другим помню… когда ты так скурвился?
- Бывший полководец сквернословит, как сапожник, - зло сказал Збигнев.
- Ничего, тут детей малых нет. Ты мне про нужды города не ври. Я все давно вижу. Мне то обидно, что мы с тобой когда-то в одном строю… да мы все другими были. Когда шернов с Севера вышвыривали, у нас женщины за оружие хватались, дети в ополчение шли, палка и та стреляла. А теперь? Когда поселенцы с гор помощи просят, они что от тебя слышат - помочь не можем, но вы держитесь.*
- Они там сами собрались, - иренарх немного успокоился и снова сел. - Большинство там беглые преступники, знаешь, да? Им и так помилование обещано.
- Они просят помочь оружием, - Анна так и остался стоять, положив старые морщинистые руки на спинку кресла. - А тебе и оружия жаль.
- Будто здесь оно не нужно. Последнее нападение было семь дней назад.
- Нужно. И им нужно. С разведкой мы хоть часть успеваем отразить.
- Анна, у тебя все? - прошипел Збигнев. - Я не желаю слушать твой бред.
- Все. Ты сбор объявишь все равно, может, прямо сейчас постесняешься.
Анна вышел, позволив тяжелой двери довольно громко захлопнуться за его спиной.
- Я могу и забыть, что мы друзья, - крикнул вслед ему Збигнев.
Табир не зря назывался Каменным сердцем Южных земель. Город строили так, чтобы он меньше всего страдал от пожаров, не было здесь ни деревянных хижин, ни глинобитных мазанок, здания возводили сразу из прочных гранитных или известняковых плит. Центральные улицы мостились кирпичом. Табир не имел внешних стен, которые все равно бы не спасли при нападении крылатых врагов - когда-то в блокаду попала обнесенная высокими укреплениями Осадка. Тогда расположенный близ гор Южного полюса городок еле дождался помощи. Наученные печальным примером Осадки поселенцы больше не строили стен для городов, но превращали в крепость каждое здание. Только некоторые домики на окраинах были саманными - в них селилась прибывавшая с Севера беднота, при пожарах эти квартальчики горели, но отстроить заново их было легко.
Табир почти весь был одноэтажным, лишь несколько центральных общественных зданий поднимались над прочими. Жилища поселенцев уходили вниз, под землю - там располагались и подвалы, и хранилища, и спальни. Это помогало сохранить на ночь дневное тепло и решить вопрос с топливом, в отличие от северных поселений, город не имел ни горячих источников, ни благословенной нефти. Рядом раскапывали новую угольную шахту, но дело это было трудное и небыстрое.
И все же Табир жил и процветал - процветал бы, если бы не постоянные нападения. Несколько высоких дозорных башен-колоколен по периметру города были поставлены еще в день его основания. Со временем деревянные сооружения превратились в каменные, но так же пристально вглядывались с них в небо дежурные охранники - не летит ли появившаяся будто из-под земли стая крылатых чудовищ. И тогда звонили колокола, отчаяно бросая вокруг призыв оставить все и с оружием в руках защищать родной город, а с высоты рушился огненный шквал. На другие города шерны могли напасть небольшим отрядом, только чтобы пощипать и не дать людям расслабиться, на Табир же они набрасывались огромной стаей - видимо, слишком большую ненависть чувствуя именно к южной столице. К счастью, такие налеты случались не слишком часто, иначе Табир давно захлебнулся бы от чудовищных атак, и перерывы в несколько дней давали горожанам возможность отстроиться и зализать раны. Шерны, без сомнения, снесли бы город с лица Луны, обладай они возможностью набрасываться на него всей мощью каждый день, и оставалось лишь радоваться, что такого все же пока не случалось.
Шерны редко нападали на рассвете, и никогда перед грозой и ночным снегопадом, справедливо опасаясь, что не сумеют вовремя улететь. В эти часы жители Южной столицы могли позволить себе не опасаться атаки с неба, а просто жить.
Когда Анна вышел на центральную городскую площадь, на которой собирался сейм, и которую в народе так сеймом и называли, полуденный шторм был уже близок. Небо давило на крыши сизыми клубами туч, ветер привольно гулял по городским улицам, швыряя вдруг пригоршни пыли в лицо запоздавшим прохожим. Закрыты были двери всех окрестных мастерских и лавочек - площадь словно глаза зажмурила в преддверии буйства стихии. В середине города улицы были вымощены кирпичом, на окраинах где-то покрыты гравием, где-то оставлены земляными, но выбоин и ухабов здесь было не встретить, при нападении шернов хорошие дороги были не роскошью, а жизненной необходимостью.
Дом старого воеводы стоял ближе к окраине, когда он добрался до своего квартала, гроза уже швыряла вниз первые тяжелые капли. Люди попрятались от непогоды, лишь издали он заметил небольшую собачью упряжку, промчавшуюся по центру улицы, и удивился - вроде по направлению к его дому, но он же никого не ждал, к соседям, скорее всего.
Дождь хлынул, когда Анна был уже у калитки, мгновенно обрушившись на заборы, крыши домов, землю. Каналы-ливневки наполнились водой за считанные секунды, под ногами вскипали буруны. Старый слуга, совмещавший обязанности привратника, сторожа и садовника, мокрый до нитки, стоял в раскрытых дверях.
- У вас гости, господин Анна, - сказал он.
Анна был солдатом, закаленным Южным походом, долгими годами полувоенной жизни в предполье, а самое главное - тесным общением с сильными мира лунного. Поэтому, хотя все попытки Виславы рассказать ему последние новости поаккуратнее были довольно неуклюжи, он воспринял их внешне спокойно. Поглядев на Доната, Анна сказал почти то же, что и Сакко:
- В память о Нузаре… Ну что ж, попробуем выкрутиться.
Анна не держал много слуг. Кроме привратника, в его доме жила только стряпуха, тоже дама весьма немолодого возраста, которая помимо готовки поддерживала в комнатах какой-никакой порядок и ходила за провизией. Накануне грозы она всегда ложилась спать, так что Доната не видела. Привратник тоже некогда участвовал в Южном походе, к памяти Победоносца относился с благоговением, к Анне - с уважением и преданностью, и на его молчание можно было рассчитывать. К великому счастью, старик еще и плохо видел, так что в происхождение Мэсси его можно было не посвящать.