Страница 137 из 154
А он со своим человеческим ходом мыслей потерял уже второй отряд. Как же недоволен будет дядя…
Человек перебрался через край стены и остановился. Он не собирался стрелять, хотя вытащил ружье из-за спины и держал его, как палку. Среди шернов это не вызвало даже смеха.
— Вы поклялись подходить по одному, — сказал человек, слегка задыхаясь. Ближайший шерн сложил крылья:
— Вот и свиделись, победоносец, — прошипел он. Его лоб из белого превратился в алый и замерцал яркими многоцветными вспышками. — Я один. Мне хватит моих двух рук.
— Да и мне тоже, — человек приподнял ружье, занося его над головой.
Шерн протянул лапы. Его жертва не должна была успеть даже опустить ружье. Обычно все происходило быстро — треск разряда, предсмертный вопль, иногда короткие судороги — и конец.
Но вместо этого в воздухе запахло паленым. Раздался вскрик, только принадлежал он шерну. Господин Граний сидел на земле, держась за голову. Мэсси отступил на шаг, опустив ружье прикладом на траву. Обороняться ему не требовалось, шерны никогда не нарушали клятву.
— Вы обещали, — все же напомнил он по человеческой привычке.
========== Стрелки часов Судного дня ==========
— Обещали, — произнес незнакомый глухой и грубый голос. — Говори, победоносец. Только будет ли какой-то смысл в твоей болтовне?
— Я не победоносец. Меня зовут Моисей. А есть ли смысл? Слушайте и узнаете.
Черные фигуры не шелохнулись, не двинулись в его сторону, только как-то разом стали будто ближе друг к другу. Они ни словом, ни жестом не показали, что слушают его. На лбу стоявшего ближе всех шерна быстро высветилось несколько цветовых слов, Мэсси не успел их разглядеть. Зато, видимо, разглядел Граний, который, прихрамывая, отошел к остальным.
Мэсси начал говорить. Речь была заготовлена давно и мысленно произнесена много раз, но именно сейчас, разумеется, моментально вылетела из головы. Слова, казавшиеся ему убедительными, теперь стали неуклюжими и невыразительными, а из-за сухости в горле он даже говорить нормально не мог, то и дело запинался и откашливался.
— Под Башней каменной книги лежит древняя пещера. Про нее вы наверняка знаете, если не все, то многие из вас. Спуститесь и посмотрите, и вы увидите: воздух, которым вы дышите, исчезнет к завтрашнему дню.
Как и следовало ожидать, шерны выслушали его с виду равнодушно. Показывать человеку свою заинтересованность было ниже их достоинства. И… их, вроде бы, стало больше? Мэсси вспомнил рассказы о рыбах, которые выпускают чёрное облако прямо в воду, и под его прикрытием уплывают или нападают. Вроде и незаметно было, как на лужайку прибывали новые шерны.
— Два дня назад люди взорвали огромную гору с древним разрушенным зданием к востоку отсюда. В той горе работали ещё очень древние механизмы, от них загорелась надпись, такая же, как там, внизу, под Герлахом…
Их уже собралась небольшая толпа. Наверное, из-за передних рядов не видно было, как прибывали остальные.
— Воздух над горой и вокруг нее исчез. Это заметно даже издали.
Молчаливая черная масса стала ещё плотней.
— Если спуститься вниз, в пещеру под Башней каменной книги, можно увидеть надписи на стене. Они уже не говорят, они кричат об опасности! Осталось меньше суток, затем перестанут работать древние машины, что удерживают воздух над Луной. Достаточно спуститься и посмотреть. Это займет совсем немного времени.
На чем-то лбу мелькнула саркастическая зеленоватая вспышка. Если бы здесь очутился настоящий Победоносец! Он-то умел красноречиво говорить…
— Я вижу, вы мне не слишком верите. Пусть. Но что мешает вам проверить мои слова?
— Неохота, — произнес глухой низкий голос, как показалось Мэсси, принадлежащий господину Гранию. — Много чести для человеческого отродья будет, если мы кинемся проверять его болтовню.
— Это займет немного времени, — упрямо сказал Мэсси. Ему ответили:
— Слова человека не стоят и секунды.
— Не мои слова, но участь всей Луны. Разве этого недостаточно?
Кто-то промерцал недоверчивыми тонами, но вслух возражать не стал. Подал голос какой-то незнакомый, убеленный сединами старик:
— Если судьба всей Луны подходит к концу, мы узнали бы это и без тебя.
— Почему же подходит к концу? Можно найти нужные знаки, чтобы та стена пропустила вас к механизмам. Она сплошная, она непроницаемая, но она открывается. Нужно лишь уметь ею управлять. Среди вас есть хотя бы один, кто наверняка умеет, — старый Корнут, Верховный шерн.
— Старый Корнут мертв, — напомнили резко и зло.
— Неужели он никому не передал своих знаний? — Мэсси произнес это как можно спокойней. Шерны не любили людских истерик, дико раздражались при виде плачущих женщин и отчаянный надрыв в его голосе им бы тоже не понравился.
— Это дело шернов.
— Тогда… выберите кого-то из своих! Выберите, пусть он найдет нужные надписи!
— Мы не нуждаемся в твоих советах, — ответил седой старик, ответил вслух, а не промерцал, что все же указывало на некоторое расположение. Обычно шерны, желая показать, что беседа окончена, переходили на цветовой язык.
— Вы можете думать, что все знания ушли со старым Корнутом. Это не так, недаром же он всю жизнь переписывал Каменную книгу. Ищите там! Это проще, чем кажется, наверно, даже я бы мог попробовать прочитать…
Он не сразу сообразил, что говорит лишнее.
— Вы слышали? — теперь это точно был голос господина Грания. — Слышали? Вот почему он рассказывал нам сказки об опасности! Проклятый пес подбирается к нашим святыням! Слово, данное псу, не значит ничего! Убить, убить немедленно!
Толпа шернов взволновалась. Люди на их месте начали бы кричать, переговариваться, размахивать руками и подняли бы страшный шум; первожителям не было нужды говорить вслух, но они оборачивались, оглядываясь друг на друга, кое-кто из молодых поднялся в воздух, хлопая крыльями. И все они одновременно мерцали, кто сильнее, кто слабее, преимущественно недоверчивыми зеленоватыми оттенками, но в них проскальзывали и тревожные синие, сердитые алые, словно блики послегрозовой радуги упали на толпу. Полностью их слов Мэсси не понял, уловил лишь частично, но этого хватило, чтобы немного перевести дух: с Гранием согласны были не все.
— Я знаю, что вы все равно можете меня убить, — начал он. Старый шерн быстро спросил:
— И что же, не боишься?
— Боюсь. Но у меня чахотка. Я не слишком много теряю. А вы живёте долго, каждый теряет несколько столетий жизни. Подумайте! О ваших детях, о животных, о всей Луне, в конце концов.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что заботишься о наших детях? — усмехнулся старик, подсветив недоверчивой оранжевой вспышкой. Мэсси пожал плечами:
— Обо всем живом. Без шернов древние машины остановятся.
— Пес, — это снова прорычал господин Граний. — Пес! Мы должны сохранить воздух, чтобы вы дальше могли плодиться тут, как зараза?
Толпа снова зашумела. А Граний, пройдя вдоль передних рядов несколько шагов, развернулся, вскинув руку вверх. На солнце сверкнуло острие зажатого в нечеловечески белой ладони кинжала, и одновременно полыхнул яростный алый блик на лбу шерна.
— Против этого твоя шкура не спасет!
За спиной господина Грания черная тень отделилась от толпы. Граний не заметил этого, потому что смотрел только на ненавистного Победоносца. Когда его перехватили за руку, он попытался просто отмахнуться, не оборачиваясь. Вырваться и стряхнуть помеху сразу он не смог, рванулся снова, перехватил кинжал другой рукой, даже успел замахнуться, но его снова перехватили за запястье. Клинок ткнулся куда-то в сплетение черных крыльев. Мэсси бросился вперед, но не успел.
Ошеломленный Граний отступал назад. Отшатнулись и остальные первожители, остался на месте только схватившийся с Гранием шерн. Он медленно оседал на подгибающихся ногах и вдруг начал заваливаться на бок. Мэсси успел только подхватить раненого за плечи, но не удержать. Авий, бывший наместник Теплых прудов, растянулся на траве. По шерсти на груди стекала зеленая густая кровь.