Без вуали

Хейден налил себе шерри и одним глотком выпил содержимое бокала, затем взглянул на Тоулленда, ожидая услышать его мнение.

– Ты что, действительно настолько туп, Уэстфилд? Неужели ты не видишь единственно простого и правильного решения? Тебе нужна жена, жена! Ты понял, старина?

Хейден поперхнулся вином. Несколько желтых капель упало на его белоснежный галстук.

– Это абсурд.

– Абсурд? Нет, это единственное решение и к тому же очень разумное.

– Я ни за что не женюсь на дурочке! – вырвалось у Хейдена. – Все они – откровенные дуры. – По крайней мере, так ему казалось в последнее время. Скопище глупых, хихикающих дур, хлопающих перед ним ресницами. Перед их жадным взором стоял Ричмонд-Парк, его родовое имение, и больше ничего. Нет, он не пойдет на это!

Тоулленд кашлянул.

– Твоя жена, разумеется, исключение, – поспешил добавить Хейден. – Нет, я покончил с этим. – Поставив бокал, он достал часы и протер фалдой фрака стекло циферблата.

– Ну-ну, Уэстфилд, ты самый богатый человек в Дербишире. Они не могут не обивать твоего порога, желая стать хозяйкой в Ричмонд-Парке, а ты не можешь обвинить их за то, что при взгляде на тебя у них перед глазами возникают фунтовые бумажки.

– Это не относилось к Кэтрин.

В груди Хейдена все сжалось. Он встретился взглядом с Тоуллендом, а тот, помедлив, сказал:

– Возможно, Кэтрин росла с уверенностью, что станет твоей женой?

А теперь ее нет. Она умерла почти десять лет назад, славная, чуткая. С ней Хейден был помолвлен с детства. И она умерла за несколько дней до их свадьбы, ушла такой же юной, как и его сестра Изабел. Как его мать. Все женщины, которых он когда-либо любил. Черт побери! Похоже, над ним висит проклятие.

Хейден щелкнул крышкой часов и положил их обратно в карман.

– Я не собираюсь жениться. – Он отошел к окну и выглянул наружу. При виде обширного парка его сердце наполнилось гордостью. Волнистые, аккуратно подстриженные акры земли, незаметно переходящие в густой лес, простирались в такие дали, какие только мог видеть глаз. И все это принадлежало ему. Самые лучшие земли в Дербишире.

– Не собираешься? Что за галиматья? – Тоулленд покачал головой. – Разумеется, ты должен это сделать. И сделаешь: Неужели ты хочешь, чтобы Ричмонд-Парк достался твоему плачевно известному братцу? Не пройдет и года, как имение обанкротится, и тебе это прекрасно известно. Тебе нужен наследник, а Мэдлин – материнская забота. И не важно, твоя ли она племянница. Ты взял ее, она – твоя подопечная. Ты несешь за нее полную ответственность.

В уме Хейден пытался найти другое решение, что-то более разумное, но тщетно.

Черт возьми, как бы он сам ни презирал эту идею, Тоулленд был прав. Жена. Он не обязан любить ее, да и нe сможет полюбить. Но найти такую разумную женщину, которая подарит ему наследника и позаботится о Мэдлин, возможно, будет правильным решением.

Хейден шлепнулся в потертое кожаное кресло.

– А где, по-твоему, я могу найти жену? Ни одна из девушек в нашем графстве не годится на эту роль.

– А как насчет леди Миллисент Сандерленд?

– Надеюсь, ты шутишь? Думаю, это одна из самых бесчувственных женщин, которых я когда-либо встречал.

– Тогда, может, дочь виконта Стэнли? Старшая. Очень чувствительная девушка! И начитанная к тому же.

– Старая дева с лошадиным лицом. – Хейден стряхнул пылинку с рукава. – Я, пожалуй, могу получить нечто лучшее, чем ту девицу, которую не хочет взять ни один мужчина.

Тоулленд лишь в отчаянии развел руками.

– Тогда поезжай в Лондон. Побывай на балах, присмотрись к дебютанткам. Кто-то наверняка придется тебе по вкусу.

Хейден барабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Полагаю, ты прав. Обычно я не принимаю участия в светских мероприятиях лондонского сезона, но можно попробовать. – Хотя эта идея была ему в лучшем случае неприятна.

– Ну, не отчаивайся, старина. Возможно, тебе повезет. Ты найдешь ту единственную, которая войдет, пританцовывая, в твой дом и предложит себя. – Тоулленд откинул голову и рассмеялся.

Хейдену эта идея явно не нравилась, но он все же пробормотал, бросив непокорный взгляд в сторону приятеля:

– Возможно, так и случится.

Гленфилд, Эссекс

– Мама, я поеду туда. И что бы ты ни сказала, ничто не сможет переубедить меня. – Джейн сложила письмо и запечатала.

– Но, дорогая, ты же не можешь отправиться одна? – Мать потрогала пальцами монокль, лежащий на ее пышной груди.

– Я и не собираюсь ехать одна. Меня будет сопровождать Бригитты.

– Но Бригитта…

– Когда я уеду из Гленфилда, у Бригитты больше не будет никаких обязанностей. Она вполне справится с ролью дуэньи. Муж кузины Эмили встретит нас на почтовой станции и проводите Эшборн. Послушай, мама, ведь я всего-навсего собираюсь посетить родных. Эмили скоро предстоит рожать. Ей будет приятна компания близкого человека. – Джейн показала исписанный лист бумаги, лежащий на секретере. – Она откровенно говорит об этом. Кроме того, имение Гарденс расположено неподалеку от дома Эмили, а я так давно не видела бабушку и тетю Гертруду. Как ты можешь запретить мне повидаться с моими ближайшими родственниками?

– Я ничего не запрещаю тебе, Джейн. Но ты ведь понимаешь… твоя бабушка… ну… не совсем в себе. Ее нервы ни к черту не годятся! Она ведь не сможет перенести ни малейшего возбуждения.

Ее нервы. Именно поэтому Джейн хотела поехать чуда и увидеть, в каком состоянии на самом деле пребывали бабушкины нервы. Узнать, какая правда скрывалась за произносимыми шепотом словами и завуалированными намеками на загадочную болезнь, которая поражала всех женщин по материнской линии.

Пришло время узнать правду. Джейн больше не могла скрываться от нее. Ей было уже двадцать шесть лет. Она превратилась в записную старую деву по собственному выбору, в течение ряда лет отвергнув множество весьма достойных предложений о браке. Джейн знала, что замужество неизбежно ведет к деторождению, а это могло привести ее на грань безумия. Правда, когда она достигла женской зрелости, ее собственные припадки меланхолии почти прекратились. Но иногда она видела, пусть даже мельком, темноту. И тогда ее поглощало отчаяние. Она страшно боялась чего-то, что могло бы нарушить ее душевное равновесие.

Нет, она не могла так рисковать. Она хотела увидеть собственными глазами, что могло ожидать ее в будущем. Ее семья в Дербишире обладала ключом к разгадке этой страшной тайны. Но никто не хотел открыто говорить о действительном положении вещей, по крайней мере в ее присутствии. Ей необходимо сделать собственные выводы, какими бы чудовищными они ни оказались. Она думала о своей сестре Сюзанне, возможно, самой счастливой, искренней и уравновешенной женщине, которую она знала. Каковы были их шансы избежать семейного проклятия?

Через три дня она отправится туда, где сама сможет встретиться со своими демонами. Это единственное, что оставалось сделать.

– Извини, мама, но я твердо решила.

Мать вздохнула:

– Ну что же, ты разумная девушка, Джейн. Надеюсь, это не та поездка, что… что… – Она замолчала, потухшие глаза наполнились слезами.

– Мама! – Джейн погладила полную руку матери. – Это всего-навсего посещение родственников и ничего более.

– Боюсь, я никогда не пойму тебя, моя дорогая. Ты такая хорошенькая, пользуешься такой популярностью. Уже многие годы мужчины падают к твоим ногам, а ты их всех отвергаешь. Даже Уильяма Никерсона, такого милого юношу. Я была уверена, что он завоюет твое сердце.

– Я не могу объяснить это, мама. Правда, не могу. – Она решила никогда не делать этого – облачать все свои страхи в слова. – Но у меня нет желания выйти замуж. Особенно сейчас, когда умер папа. – Глаза Джейн застлали слезы. – Как я могу оставить тебя одну?

– Глупости! – отмахнулась мать от возражений дочери. – Ведь Сюзанна и ее выводок всего в половине дня езды отсюда. И Люси совсем рядом, в Ковингтон-Холле. Так что тебе нечего заботиться обо мне. А вообще… я решила уехать из Гленфилда. Большую часть времени хочу проводить в Лондоне среди моих друзей. Иногда я чувствую, что дом содержит слишком много воспоминаний. Жаль, что Колин обосновался в Шотландии и не выжил нас отсюда.