Пиранья

Лицо Лены вспыхнуло, она наклонила голову и пробормотала:

– Андрей… ну, мы ведь договорились… если ты не можешь со мной работать, то не надо, буду просить других оперов…

– Если хочешь сама – проси других. Я не отказывался с тобой работать. Просто ты должна понять, что я не могу все бросать и по первому твоему звонку заниматься исключительно твоими делами. Другие следаки тоже дергают и хотят быстрее со своим разбираться.

– Да, ты прав… извини.

– Ты не извиняйся, я же просто ситуацию обрисовал, чтобы ты понимала, почему я иной раз рычу. Лично к тебе это отношения не имеет, я и на других следаков точно так же срываюсь, если достанут. Давай лучше отчет мой посмотри.

Он придвинул ей пару листков, и Лена, вздохнув, взяла справку из миграционной службы. ДНК обгоревшего трупа, найденного в баке за торговым центром, совпадала с таковой гражданина Таджикистана Рашида Хусейнова, одна тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения. Как следовало из справки, Хусейнов приехал в их город год назад, работал дворником в управляющей компании Центрального района.

– Н-да… – отодвинув листки, пробормотала Лена. – Вообще ничего общего с двумя другими. И если к бомжу-спортсмену мы еще как-то дворника можем притянуть, хотя не хочется вляпываться в какое-нибудь нацистское дерьмо, но вот к благополучному преподавателю Миланского университета – вряд ли. Европеец, благополучный, обеспеченный… Я вообще не знаю, куда мне теперь двигаться.

– Куда-то все равно придется, – заметил Андрей, потягивая остывший кофе. – Но, если честно, я пока тоже никакой связи не вижу. Единственное, что у них общего, это способ убийства – ножевые раны и последующая попытка кремации. Да, кстати… – вдруг оживился он и полез в карман за блокнотом. – Помнишь, стажер этот, Миша… он про угон машины говорил? Что лучше для вывоза тела угнать машину и потом ее тоже сжечь?

– Ну…

– Так Сашка Левченко перетер с кем-то в ГИБДД, и ему повезло – примерно в те сроки, что обнаружены наши погоревшие, у них есть три машины в угоне, и две из них уже нашли – и, прикинь, сгоревшими, – возбужденно говорил Андрей, перелистывая странички. – А, вот, читай. – Он протянул блокнот Лене. – Машины, как видишь, не супер, на то, видимо, и был расчет – мол, не кинутся их искать с большим рвением.

– Ну, только дурак угоняет «Мерседес», чтобы в нем труп везти, – заметила Лена. – И что? Машины-то осмотрели?

– С Петькой ездили. Николаев с одной даже отпечатки снял – руль каким-то чудом не обгорел, да и сама тачка не выгорела, кто-то из жильцов дома увидел и пожарных вызвал. Ты просто представь, какие идиоты – они на пустырь у кладбища тачку пригнали, а там же три жилых дома, девятиэтажки.

– Мне начинает казаться, что мы имеем дело с каким-то умалишенным, – пожаловалась Крошина, вставая из-за стола и открывая форточку. – Никакой логики вообще ни в чем, так ведь не бывает. Для случайных убийств слишком много совпадений, а для серии – слишком мало. Такие глупые проколы вроде попытки поджога машины у жилых домов… и профессиональные удары ножом. Мне кажется, я сама уже вот-вот тронусь…

Андрей бросил взгляд на часы и подскочил:

– Ох ты ж… опаздываю, заболтался тут с тобой! Чашку завтра вымою, хорошо? – Он сунул пустую чашку за штору и быстро выбежал из кабинета, Лена даже не успела спросить, куда он направляется.

– А мне теперь сиди тут и думай, куда и каким образом привязать эти горелые тачки, – пробормотала она. – Что-то напасть просто – трупы горелые, машины тоже… Поджигатель какой-то, пироман…

Воронкова заехала за Леной к семи – Крошина ждала ее на крыльце прокуратуры. Юлька, как всегда эффектная и очень похорошевшая за то время, что они не виделись, с ходу кинулась к подруге в объятия:

– Боже мой, Ленка! Как же я соскучилась!

– Чего ж не ехала так долго? – смеялась Лена, отбиваясь от ее поцелуев.

– Ну, ты ведь знаешь, что я была на натурных съемках, три месяца на Алтае, представляешь? Вот где красотища… – Юлька мечтательно закатила глаза. – А у тебя все по-старому, как я поняла?

– Успела квартиру исследовать? – Лена убрала в сумку сползший с шеи шелковый шарфик.

– Что там исследовать? – фыркнула Юлька. – И так было понятно – ты не отказала мне в возможности провести у тебя эту неделю, так что мужчина явно не появился. А если и появился, то живет не с тобой. Ну и в квартире, тут ты права, никаких следов пребывания живого существа мужского пола. Не надо быть детективом. Я, кстати, ужин приготовила, так что нам бы поторопиться – мясо в духовке, не пересушилось бы.

– Вот ты неугомонная. – Лена покачала головой и взяла подругу под руку. – Можем такси вызвать.

– Ой, да тут ведь рядом совсем, если через сквер срезать. Заодно и прогуляемся.

– Не надышалась – на Алтае-то?

– Да какое… Работа же. Снимали днем и ночью, я к концу уже вообще спать не могла – только ляжешь, будильник трезвонит…

– Но выглядишь ты отлично, прямо на зависть.

– Работа обязывает, – хохотнула Юлька.

Они свернули в большой сквер, за которым располагался спальный район, где Лена снимала квартиру, и пошли по аллейке. В этом сквере они провели много счастливых часов, когда учились в старших классах – встречались небольшой компанией, гуляли, слушали песни, которые исполнял, аккомпанируя себе под гитару, учившийся на класс старше Славка Лиходеев, в которого они обе были тайно влюблены. Сейчас сквер, конечно, сильно изменился, деревья были аккуратно подрезаны, кроны их сформированы так, чтобы ветви не свисали слишком низко над дорожками, сами дорожки замощены брусчаткой, кругом скамейки, клумбы, на которых все еще цвели последние осенние цветы.

– Я уже забыла, как здесь хорошо, – задумчиво произнесла Юлька, подкидывая ногой ярко-желтый лист, опустившийся с дерева прямо ей на ботинок.

– Да? А я не замечаю, – откликнулась Лена. – Как-то не до того… На работу ухожу затемно, возвращаюсь примерно так же…

– Тебе надо на что-то отвлекаться хоть иногда. Кстати, я на досуге как-то Паровозникову звонила, так вот он сказал, что вы… – Но Лена перебила:

– Ну что «мы»? Пару раз поужинали? Юля, ничего больше не будет. Ну не могу я вот так – без любви, просто чтобы кто-то был…

– А я не могу понять, что в Андрее не так для тебя? – Воронкова перебросила сумку с одного плеча на другое и продолжила: – Ну вот скажи – чего ему не хватает до твоей планки с надписью «мужчина моей мечты», а? Он красивый, надежный, умный. Самостоятельный – что немаловажно. Он тебя любит до сих пор – что вообще, по-моему, странно.

– Что же – меня, по-твоему, любить нельзя? – чуть обиделась Лена.

– Тебя-то? Можно. Только ты этого не оценишь. Тебе же надо, чтобы об тебя ноги вытирали, пренебрегали тобой – вот тогда ты ринешься к такому персонажу и начнешь его обхаживать.

– А если мне по-другому неинтересно, а?

Юлька только головой покачала и махнула рукой, давая понять, что тема себя исчерпала.

Несколько минут они шли молча, ровно до тех пор, пока буквально не врезались в группу людей, собиравших какую-то аппаратуру в большие кофры и оживленно переговаривавшихся между собой. Чуть поодаль на раскладном стуле сидела девушка с диковинной прической, завернутая в большой клетчатый плед, и пила кофе из пластикового стакана, а рядом с ней закрывала чемодан с косметикой невысокая полная женщина. У Лены при виде этого антуража почему-то заколотилось сердце – она поняла, что здесь только что закончилась фотосъемка.

И тут она увидела его. Никаких сомнений не оставалось – это мог быть только он. Никита. Это его резкий голос с недовольными интонациями, его куртка, его кофр… Это не мог быть никто другой…

Лена застыла как вкопанная – Кольцов, обернувшись, тоже ее увидел и теперь шел навстречу. Юлька сперва даже не поняла, что происходит, но, когда увидела приближающегося Никиту, зашипела, как рассерженная кошка, и почти отпрыгнула в сторону, зашла за неработающий цветочный ларек, оставив Лену совершенно без поддержки. Но Крошина этого даже не заметила, словно все ее поле зрения сузилось до размеров, вмещавших только высокую, чуть сутуловатую фигуру Кольцова в его обычных мешковатых штанах, туристических ботинках и распахнутой куртке, под которой виднелся полосатый свитер.