Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 20 из 20

Глава 8

— Ик. Витале, ты бы знал, как это тяжело, быть одному в чужом городе, где тебя все ненавидят! — пьяно икнул старший брат, смотря на меня мутным взглядом, — каждый день ты ходишь по улицам, думая упадёт на тебя сверху камень или нет.

— Полностью понимаю тебя брат, — закивал я, подливая ему ещё стакан, — при прошлом посещении, нас вообще чуть не убили с кардиналом Конти, а ведь он был посланцем Святого Престола. Совсем эти греки не уважают братьев по вере.

— Да! — он, выпив подставленный стакан, поднял его вверх, — ты полностью прав! Я хотел породниться с одним богатым греческим родом, полюбив девушку, но они отказались выдавать её за меня! Представь себе! Меня — Ренье Дандоло, они посчитали плохой и незавидной партией для неё!

— Полная несправедливость брат, — поддакивал я ему уже час, подливая и подливая ещё вина, которое видимо и правда оказалось хорошим. Поскольку первые три стакана брат выпил сам, а затем, когда я его разговорил, оставалось только слушать и подливать ещё.

— Я им и деньги, и титул предлагал, они просто гордо отказались, отдав мою Ирину за какого-то поляка.

— Поляка?! — навострил я уши, — а ты знаешь, что я завоевал их земли и продал их русским?

— Да?! — изумился он, — это был ты? Слухи ходили разные о великом военачальнике, который это совершил, но я не знал, что им был ты. Жаль, что ты не убил тогда этого проклятого Пшемисла.

— Хм, а они по-прежнему в городе? — поинтересовался я у него, прокручивая в голове созревающий план.

— Да. Ик, — он кивнул головой и чуть не завалился на меня, я с трудом успел его перехватить.

— Но её ведь можно сделать вдовой, — мягко улыбнулся я ему, — город всё равно захватят, а тут явишься ты и спасёшь её от рук насильников, убивших перед этим её мужа. Она ведь будет тебе благодарна за такой рыцарский поступок?

Он изумлённо на меня посмотрел, было видно, как в его замутнённом алкоголем мозгу с трудом проворачиваются мысли.

— Витале, — он приложил палец к губам, — тс-с-с, если она об этом узнает.

— От кого? — изумился я, театрально осматриваясь кругом, показывая, что мы одни, — я помогу тебе, а ты поможешь мне. Мы ведь родные братья! Должны помогать друг другу!

— А что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал? — искренне удивился он, — ты самый богатый человек, которого я знаю, не говоря уже про армию и корабль.

— Одну маленькую, я бы даже сказал малюсенькую просьбу, — я показал два пальца, сблизив их между собой, показывая насколько моя просьба ничтожна.

— Да? — его ощутимо покачивало, и я понял, что с вином нужно завязывать, а то он забудет всё, о чём мы тут разговаривали. Так что отставив стаканы и бутыль в сторону, я тихо сказал.

— Понимаешь, эти все реверансы и переговоры, я думаю, что затянутся надолго, а мне бы хотелось получить город прямо сейчас. Так что считаю, что один маленький камешек, может сдвинуть целую гору, если его сдвинуть в нужном месте и времени.

— Я слушаю тебя. Ради Ирины я готов на всё! — весьма опрометчиво заявил он.

— Тогда вот что тебе нужно будет сделать, — улыбнулся я и тоном змея-искусителя стал рассказывать свой план, пододвигая при этом ближе к нему два полных открытых кошеля с золотыми монетами и тот большой изумруд, который я показал ему в начале разговора.





Ренье с каждым сказанным словом всё больше кивал, затем золото оказалось в его руках, и с ним же, я уложил его на лавку. Затем собрал стаканы, бутылки и почистив место пьянки, скрыл все следы своего здесь пребывания. Затем вышел наружу и стараясь не попасться никому на глаза, зашагал к своему шатру.

Встав в обед, и самостоятельно одевшись, я почти сразу понял, что мне нужен оруженосец или лучше два, поскольку кто-то должен стирать и гладить мою одежду. Постоянно отвозить её на корабль, было весьма затратно по времени. Хотя можно было взять с корабля пару юнг, но их требовалось ещё обучить, так что хотелось бы конечно, взять уже готового человека.

— Доброе утро Витале, — первым человеком, при выходе из шатра стал отец, с озабоченным видом проходящий мимо.

— Доброе, — склонил я голову.

— Не видел Ренье? С самого утра не могу его найти, — поинтересовался он у меня.

— Ты же знаешь, он почему-то меня сторонится, — прикинулся я дурачком, — так что мельком видел вчера, что он шёл в свой шатёр, но и всё.

Энрико остановился.

— Нам нужно будет поговорить, насчёт твоих хотелок, — он поправил волосы, — по тем спискам, что мы составили с Ренье, ты слишком много хочешь себе единолично, Бонифаций будет против.

— В смысле? — удивился я, — ему-то ты зачем об этом хочешь сказать? Реликвии, книги и скульптуры не их ума дело. Пусть золото и серебро обдирают с жителей.

— Отдельную долю в добыче ты не получишь Витале! — отрезал жёстко он, — официально, ты входишь в состав моей армии, так что все венецианцы получат долю только после того, когда соберём и разделим всё, что захватили совместно с другими рыцарями!

— Отец, ты случайно не заболел? Или перестал принимать лекарство, что я привёз тебе для восстановления глаз? Откуда у тебя внезапно появились мысли делиться со всеми честно? — удивился я.

— Вон оттуда, — он раздражённо ткнул рукой в сторону моих наёмников, а затем перевёл руку в другую сторону, где был разбита стоянка кочевников, — и оттуда.

— Такое количество войск крайне смущает добрых христиан, — продолжил он, — все боятся, что мы захапаем себе больше, чем было оговорено и зная тебя, я понимаю, что так оно и будет. Поэтому и говорю о рамках приличия.

— Город, ещё так-то не захвачен, — тоже напомнил я ему, — а вы не даёте мне подготовиться к его штурму, пытаясь соблюсти, то какие-то эфемерные правила приличия, то деля между собой шкуру ещё не убитого медведя.

— Они не эфемерные! — разозлился он, — ещё нам не хватало после захвата города, передраться между собой! А ты между прочим, к этому всех подталкиваешь своими разговорами о штурме!

— Отец, я могу взять город один, без вас, за две, максимум три недели, — я покачал головой. — Так что меня крайне удивляют твои слова. Мы договаривались совсем о другом в начале всего этого мероприятия, и ты видимо забыл, кто ещё у нас значится в доле? Такому партнёру придётся отдать всё причитающееся, а ты ещё больше хочешь нас обделить.

Конец ознакомительного фрагмента.