Страница 11 из 14
В этот момент решаю окончательно. Эта девчонка родит мне дитя или сдохнет. Другого варианта нет. Я слишком много потерял, чтобы лишиться еще и второго ребенка по вине Озерова.
Влад забирает Илану из кабинета. Точнее, просто выволакивает ее, так как девчонка на колени упала и закрыла лицо ладонями. Хрупкая, еще очень молодая, необъезженная. В наряде невесты этом так вообще, лакомая конфета.
Сжимаю кулаки. Не будет никому прощения. Она Озерова, а значит, поплатиться за это сполна.
Как только один остаюсь, беру пачку сигарет и закуриваю снова, глубоко затягиваясь, наполняя себя горьким дымом. К окну подхожу. Девчонка на первом месяце, а это значит, что терпеть ее придется еще восемь. Не знаю, получится ли ее не убить раньше этого срока. Проклятье.
Взгляд падает на лежащую белую туфлю у двери с высоченным каблуком. Золушка, мать ее. Хотя в этом платье я совсем не прочь полакомиться этой принцессой.
Стук в дверь заставляет обернуться.
– Роман Викторович, доставил девочку в комнату. Закрыл. Еще что-то нужно?
– Да, узнай, что за хрень с ее голосом. Почему она молчит все время.
– Понял.
Уже через час на моем столе лежит папка. Полное, мать его, досье на эту девку. Быстро пробегаюсь глазами по биографии. Девятнадцать лет. Садик, школа, универ первый курс. Художественный факультет.
Попала в аварию в шесть лет. Мать умерла на глазах. Тогда же загремела в больницу. Перелом руки, ушибы…Перестала говорить. Занятия с психологом, логопедом, все без толку. Заключение врача: “посттравматический шок, потеря речи”.
Сжимаю до скрипа это досье. Девчонка не гордую строила все это время из себя, и она точно не глухая. Илана слышит все прекрасно, просто говорить не может. И тогда не могла, когда подо мной была. Все руками махала, а это язык жестов, оказывается, был. Черт.
Говорила она все же что-то мне, но я, блядь, нихрена вообще не понял, что именно. Отбрасываю досье на стол. Сука. Интересное у нас с ней будет общение.
Глава 9.1 Илана
Просыпаюсь от острого ощущения нехватки воздуха. Вокруг меня кромешная тьма. Кажется, на дворе глубокая ночь, так как через это крохотное окошко я совсем ничего не вижу.
Ощупываю пространство вокруг себя. Похоже, я лежу на все той же кровати, куда упала вся в слезах, когда эти сволочи затащили меня сюда. Чувствую сильное опустошение, словно все слезы выплакала, и теперь не ощущаю ничего, кроме страха за своего ребенка.
Осторожно поднимаюсь, чисто по памяти пробираясь к двери. Я точно помню, что она была справа. Мне надо выбираться отсюда, и как можно скорее. Я не собираюсь подчиняться приказам Волка, и отдавать ему свое дитя. Я лучше умру, чем сделаю это.
В этом огромном доме стоит гробовая тишина, и сейчас я радуюсь этому. Монстр спит, и это может быть моим единственным шансом сбежать отсюда.
В этой тьме я не вижу нормально даже собственных рук, отчего становится не по себе. Я все еще в свадебном платье, и боюсь даже представить, в каком оно виде после всего того, что со мной произошло.
В живот неприятно впивается тугой корсет. Кажется, он затянулся еще больше, и теперь словно клешнями сдавливает мне грудную клетку и живот, не давая нормально вздохнуть.
Господи, поскорее бы уже оказаться дома и забыть все это, как страшный сон. Отец, наверняка, уже ищет меня и поднял весь город на уши. О том, что Волк мог и ему что-то сделать, я даже думать не хочу.
Максимально тихо нажимаю на ручку двери, в голове уже прикидывая, сколько нужно будет пройтись по коридору к выходу, но она оказывается заперта. Второй раз дергаю уже сильнее, но дверь вообще не поддается. Нет-нет! Я все еще закрыта. Меня заперли на замок. Чтобы сделать пленницей, чтобы я стала просто инкубатором для малыша.
В этот момент во мне просыпается какой-то дикий и ранее неизвестный мне инстинкт. В груди начинает сильно жечь, а в руках появляется невиданная ранее сила. Я должна выйти отсюда сейчас, и я не могу больше ждать. Мой ребенок не попадет к этому зверю, ни за что на свете я не дам его в обиду.
Дыхание становится учащенным. Я начинаю нажимать на ручку двери все быстрее, и вскоре, уже не сдерживаясь, колочу со всей силы кулаками по ней. Ну же, мне надо выбраться. Выпустите меня отсюда! Выпустите!
Оглядываюсь по сторонам. Глаза уже хорошо привыкли к темноте, и теперь я вижу очертания предметов, находящихся в комнате. Кажется, у кровати стоит тумбочка с лампой. Рядом большой шкаф и телевизор на стене отдает бликами на тусклом лунном свету.
Тут же хватаю лампу, и бросаю со всей силы, разбивая ее о дверь. Раздается громкий треск битого стекла, но сама дверь не поддается. Дышать становится труднее. В теле неприятно расползается жар. Ощущение того, что я взаперти, и могу вообще никогда отсюда не выйти, провоцирует новый острый приступ паники.
Сама от себя не ожидаю, как сдираю телевизор со стены, и едва ли поднимая его, тоже бросаю о дверь, которая выдерживает и этот удар.
Слезы стекают по щекам, но остановиться я уже не могу. Я со всей дури колочу по этой уже ненавистной мне двери ногами и руками, поднимая такой шум, который бы уже и слона разбудил, но мне все равно. Я не могу здесь больше оставаться. Никто не может меня здесь удерживать насильно, даже он.
В какой-то момент истерика поглощает меня с головой, и я чувствую, что просто не могу больше нормально вздохнуть. Мою грудь словно туго передавили обручем, отчего я не способна дать себе достаточно воздуха.
У меня были истерики в детстве после того как мама умерла, но такой еще точно еще не было. Я словно потеряла контроль в этой темноте, и мое тело перестало меня слушаться.
Сама не замечаю, как падаю на колени, забираясь в самый дальний угол комнаты. Не пойму, что со мной, но это точно не проходит, и у меня нет телефона, чтобы позвонить отцу. Больше нет никого, чтобы позвать на помощь.
Чувствую себя рыбой, выброшенной на берег. Становится очень страшно. Яркое ощущение скорой смерти липкими клешнями подбирается ко мне.
Прикладываю руки к груди, пытаясь хоть как-то ослабить свой тугой корсет, но ничего не выходит. Дыхание становится хриплым, и я почти проваливаюсь в пустоту, прежде чем двери моей камеры, наконец, отворяются.
Я не вижу, кто стоит на пороге, однако огромная высокая тень заставляет меня всю сжаться от ужаса в углу и притихнуть. Уже через секунду я понимаю, что это Волк. По одному только сильному запаху его парфюма, который я уже не спутаю ни с чем в этом мире.
Сердце пропускает пару ударов. Я разозлила его, спровоцировала всем этим погромом, и теперь зверь снова пришел за мной, чтобы наброситься, чтобы разорвать на куски.
Вместо того, чтобы слиться со стеной и стать незаметной, мое тело подводит меня, и я начинаю сильно кашлять. От ужаса не могу даже руками шевелить. Кончики пальцев почему-то жутко онемели. Я не знаю, что этот страшный мужчина со мной сделает.
Чувствую, как щеки стают мокрыми. Мне страшно. Я до жути боюсь Волка.
Подбираюсь вся, когда монстр в этой гробовой тишине наступает на острые осколки туфлями и входит внутрь. Еще секунда, и он замечает меня в углу, даже несмотря на то, что здесь очень темно.
Замираю, когда Волк подходит ко мне вплотную. Меня тут же охватывает невероятный ужас и паника. Кажется, я просто умру сейчас. Задохнусь прямо здесь, будучи рядом со зверем.
– Ты что здесь устроила?
Басистый голос разрывает тишину. Все что я могу в этот момент – еще больше прижаться к стене и закрыть голову руками. Волк пришел за мной. И теперь он точно закончит начатое.
Глава 9.2 Волк
Озеров обнаруживает пропажу дочери только тогда, когда она уже сидит у меня взаперти. Он поднимает шум, но не может ничего сделать, и я могу сполна насладиться его растерянностью. СМИ тут же выпускают кричащие заголовки о похищении дочери известного политика, а я в этот момент потягиваю виски из бокала, понимая, что все идет по плану.