Страница 16 из 29
Того же мнения придерживался историк материальной цивилизации Фернан Бродель. Появившаяся во Фландрии около 1314 года пушка пошла в ход во время первого этапа Реформации – гуситских войн, в которых крестьянское войско с 1427 года располагало повозками с легкими орудиями. Артиллерия сыграла решающую роль в завершении Столетней войны. В начале шестнадцатого века пушки и аркебузы решали исход сражений за власть над Италией, тогдашним экономическим и культурным лидером. И межцивилизационная битва при Лепанто в 1571 году, когда в волнах Средиземного моря сошлись ислам и христианство и Европа стала господствовать на море, решалась огнем артиллерийских орудий, лучшими из которых считались бронзовые, изготовленные по металлургической технологии, известной еще минойским грекам.
И вот тут-то, когда сложились условия для развития морской торговли, в Европе начали скапливаться ресурсы, необходимые для столь недешевого занятия, как развитие естествознания. Этот процесс был уже подготовлен всей историей европейской мысли, но требовался толчок, в том числе в виде финансовых вливаний. И толчок этот последовал. Но не без усилий самих деятелей науки. Как же они этого добивались?
Дело в том, что война нового типа, война, основанная на массированном применении огневой мощи, уже тогда была невероятно дорогим делом. Вот мировой экономический лидер шестнадцатого века – Венецианская республика. Вот ее Арсенал на окраине квартала Кастелло. Что же он производил?
Крепости Венеции были оснащены четырьмястами пушками. Для каждого орудия на складах хранилось пороху на триста выстрелов. В совокупности это составляло шесть миллионов фунтов пороха. Такой боекомплект считался минимально допустимым. Но стоил он миллион восемьсот тысяч дукатов [Дукат, золотая монета, которую с 1284 г. чеканила Венеция. Вес – 3,5 г при пробе в 23,5 карата], больше поступлений венецианского годового бюджета вместе взятых! А Венеция была тогда экономическим лидером!!!
Кстати, тогдашний суперинтендант крепостей Республики Саворньян де Браз добивался от Синьории увеличения боекомплекта до четырехсот выстрелов на орудие. Это обошлось бы еще в 600 тысяч дукатов!
Тут-то и начинают играть роль изобретения. Стремясь сократить бюджетные траты, образованный суперинтендант предлагает перейти с крупного, более дешевого орудийного пороха на мелкий, аркебузный. Его более высокая стоимость (для просеивания пороха потребуется еще 150 тысяч дукатов) компенсируется уменьшением заряда на треть. Неизвестно, имелось ли в виду упростить военную логистику за счет перехода на один сорт огнеприпасов. И основывались предложения суперинтенданта не на НИОКР, а на данных разведки – унифицированный порох применяли англичане и французы. Но оптимизация оборонных затрат уже в шестнадцатом веке имела громадное значение. И тогда на сцену выходит наука.
Булат – слово русское. Происходит оно от персидского «фулад». Именно с Востока приходили в нашу страну лучшие клинки твердой стали, сочетавшей упругость и вязкость. Такой клинок рубил на лету косынку из тончайшей газовой ткани. И еще в середине позапрошлого века эта сталь имела большое оборонное значение. На Кавказе Россия воевала долго и кроваво. Османская империя. Персия. Немирные горцы…
"…безусловно, русские кавалеристы за счет своей отваги и богатырской силы успешно противостоят восточным конникам, но крепость и острота ятаганов и шашек, сделанных из дамасской стали, значительно превосходят крепость сабель наших солдат. Для того чтобы успешно владеть настоящим булатным клинком, не нужна особенная физическая сила, он страшен даже в руках ребенка" – так писал о проблемах, связанных с холодным оружием, историк генерал Василий Александрович Потто.
И в результате офицеры старались, по мере того как усваивали знания, необходимые на кавказской войне, экипировать себя за счет противника.
"Между тем, хоть грудь его увешана крестами, а чины нейдут… у него завелась шашка, настоящая ГУРДА, кинжал – старый БАЗАЛАЙ…" – писал о своих товарищах, ветеранах-кавказцах, на своих плечах выносивших все тяготы походов и экспедиций, поручик Тенгинского пехотного полка Михаил Юрьевич Лермонтов в новелле "Кавказец".
"Гурда", кажется, в переводе – "Смотри!", – так когда-то кричали бойцы, перерубая клином и шашку противника, и его самого. А Базалаем звали легендарного кумыцкого кузнеца.
Да, в Санкт-Петербурге Шильдер уже проводил опыты с гальванически взрываемыми минами, с подводной лодкой, оснащенной ракетным оружием. А на другом конце европейской части той же империи заводская оборонная продукция уступала кустарной.
И вряд ли какое ремесло окружено таким количеством легенд и мифов, как кузнечное. И вряд ли где эти мифы продержались столь долго, как в окрестностях булатных клинков.
Конечно, тайна их была разгадана. И сделал это российский металлург, генерал-майор корпуса горных инженеров Павел Петрович Аносов (1799—1851). Булат оказался углеродистой литой сталью, отличающейся особыми способами выделки. Аносов воспроизвел клинки лучших восточных сортов булата – черный табан и красный хорасан.
Но массовое холодное оружие курировавшихся Аносовым Златоустских заводов хоть и резко повысилось в качестве, но все равно имело мало общего с булатами. Дороги науки и тайного знания, ремесла и массовых технологий расходятся очень круто. И лишь в наше время, с появлением современных сталей, вроде СРМ 440V, изготавливающихся методами порошковой металлургии из высокоуглеродистой стали 44 °C, насыщенной карбидом ванадия, появились клинки, заведомо превосходящие по характеристикам легендарные булаты. Тогда, когда военного значения такой нож, без подточки позволяющий ободрать крупного лося, уже не имеет.
Так что ресурс страха в области холодного оружия полностью выработали кузнецы-надомники и обслуживающие их в качестве пиарщиков и маркетологов черные маги.
Современная коммерческая мифология, как и суеверия минувших времен, дает уникальную возможность все понять, ничего не узнав. Например, о фигуре «закодированного» да Винчи. С ним-то все ясно. Унаследовал эзотерические знания от тайного общества и передал их дальше. Связи с сильными мира сего, обеспечивавшие его деятельность, завязал в той же организации, не оставившей никаких следов в истории из-за того, что она же – тайная!
Рассуждения такого сорта не имеют ничего общего с нормальной логикой, ибо в них нарушается принцип Оккама – умножение сущностей сверх необходимого, если за сущность принять мифическое "тайное общество".
И с наукой они никак не связаны – к ним неприменим принцип фальсифицируемости, невозможен эксперимент, который опровергнет или не опровергнет бытие "тайного общества".
Поэтому, говоря об одном из ярчайших универсальных гениев человечества, попытаемся обойтись без лишних сущностей.
Итак, Леонардо да Винчи (1452—1519). Сын сэра Пьетро да Винчи, жителя городка Винчи, нотариуса Синьории (правительства) Флорентийской республики. Художественный талант, данный прекрасной природой Италии, отточен всей атмосферой кватроченто, времени небывалого расцвета искусств, и отшлифован в мастерской наставника Леонардо Андреа дель Верроккьо.
А почему талантливый мальчик был принят к Верроккьо? Да потому, что в атмосфере нарождавшегося капитализма нотариус, сотрудник тогдашних информационных технологий, обеспечивающий НАДЕЖНОЕ хранение деловой информации, оформление транзакций, был вхож в самые высокие сферы общества. Те, откуда художники, часто и сами бывшие владельцами крупных "художественных бизнесов", получали заказы.
Талант Леонардо был сразу замечен. И Верроккьо, и фактическим властителем Флоренции, ее Народного собрания и Синьории, Лоренцо Медичи, "Великолепным".
Медичи был главой крупнейшего торгово-банкирского дома. Контроль над самой прибыльной в те времена текстильной промышленностью. И над еще более доходными во все времена финансовыми операциями. Обеспечивавшимися многочисленными нотариальными записями – вспомним профессию отца Леонардо. И обслуживаемыми тогдашним пиаром. Здесь мы видим интересное и связанное с ИТ-сферой совпадение. Неграмотность большинства населения рождала потребность в нотариате для всех слоев общества. (Чего, кстати, не было в купеческих республиках Руси, Новгороде и Пскове – бересты говорят о повсеместной грамотности.) И та же неграмотность делала главной технологией воздействия на общественное мнение "писание простецов", живопись и скульптуру. На публику влияли не почитавшимися важнейшими искусствами Лениным кино и цирком, а величественными статуями кондотьеров и батальными фресками.