Элрик: Лунные дороги

Я проголодалась и подумала: они хотят морить меня голодом, пока я не ослабею настолько, что не смогу бежать. Впрочем, даже если бы удалось сбежать отсюда, я не знала бы, куда идти дальше!

Как только я подумала о еде, что-то шевельнулось, и позади меня с подносом в руках появилась девушка в красном шерстяном комбинезоне и простой маске, с самоцветами, вживленными в бритую голову. Она прошла сквозь стенку аквариума. Наверное, там была дверь, но я ее не заметила.

– Это лучшая тюрьма из всех, где я бывала, – сказала я, когда она опустила поднос на маленький столик около стула. Разумеется, раньше я никогда не попадала в тюрьму. – Как тебя зовут? Когда я напишу мемуары, хочу поблагодарить всех поименно.

Сейчас это звучит дико, но я точно помню, что сказала именно так. Бравада? Или, скорее, чистый ужас.

– Почему бы тебе не снять маску и не поужинать со мной? Или это завтрак?

Я заставила себя замолчать, потому что была на грани истерики. Девушка поклонилась. Затем стенка отодвинулась, одна секция аквариума зашла за другую. Девушка снова поклонилась и шагнула в проем. Вода засветилась, и она исчезла.

Еда оказалась вкусной, и не только потому, что я проголодалась. Но, наверное, даже будь она не такой, я бы все равно ее съела. И лишь покончив с едой, я подумала, что она, возможно, отравлена. Разумеется, как только я отложила ложку, расправившись со сладким десертом, я снова начала клевать носом.

Когда я проснулась в следующий раз, то находилась уже не в аквариуме. В глаза бил белый свет, такой яркий, что чуть не ослепил меня. За кругом света я ничего не видела, пока глаза пытались приспособиться, но было ясно: за мной опять наблюдают. Мне вновь показалось, что вокруг стоят призрачные звериные маски и идет тихая беседа. Я вскочила на ноги и обнаружила, что на мне тонкое шелковое платьице. А еще чистая пара белья и толстые колготки. Все зеленоватого цвета. Очевидно, кто-то искупал меня, пока я спала, потому что волосы были чистыми. Затем крупный мужчина вошел в круг света и взвалил меня на плечи, прежде чем я успела возразить.

Очевидно, в еду подмешали успокоительное. Либо так, либо я впала в полное отрицание судьбы своих друзей и того факта, что, скорее всего, больше никогда не увижу родителей.

Человек, который меня тащил, был в доспехах. Казалось, будто меня несет дроид из «Звездных войн». Легкая одежда почти не согревала, и я дрожала от прикосновения металла, покрывавшего его тело. Он прошел по короткому коридору и вынес меня на улицу; там высокая машина на колесах ждала нас, шипела и плевалась паром. Она походила на животное размером с двухэтажный автобус, одно большое колесо располагалось впереди и несколько маленьких по бокам и сзади. На водительском сиденье позади машины, наверху, сидел человек в доспехах и ливрее такой же расцветки, что и повозка. Голову его покрывал шлем в виде лошадиной головы с острыми, как у динозавра, зубами. Водитель сидел в башне с крышей из меди, бронзы и стекла. Все это больше напоминало мобильную обсерваторию с телескопом!

Водитель подал знак несшему меня человеку. В боку машины без окон открылась дверь, и меня довольно аккуратно посадили внутрь, а затем дверь закрылась на защелку.

Газовые фонари давали тусклый свет. Я услышала тихое шипение. Там, где я оказалась, по обе стороны располагались сиденья. В центре на полу лежал круг света, и в нем я видела оживленную улицу, людей на лошадях и даже что-то вроде огромных мотоциклов. Они казались крошечными по сравнению с громадными зданиями, возведенными в виде сидящих на корточках уродливых человекообразных фигур со звериными головами. Все это напоминало мне египетскую Книгу Мертвых, которую я когда-то видела.

Потом я обнаружила, что, поворачивая колесико рядом с кругом света, можно наблюдать то, что происходит не только поблизости, но и на расстоянии. Это была мобильная камера-обскура! Что-то подобное я видела в Оксфорде, когда гостила у дяди Дэйва, а также в Бате, где жила одна из сестер моей мамы. Но те камеры не двигались. Довольно специфический способ достичь уединения, которого гранбретанцы так жаждали, впрочем, и другие изобретения Темной Империи были не менее странными. Очевидно, наука здесь пошла другим путем со времен эпохи, которую люди называли Трагическим тысячелетием. Для начала, их экономика очень сильно отличалась от нашей; предполагаю, если ты постоянно грабишь чужие земли, то тебе нет необходимости беспокоиться об экономичности.

Пока мы ехали, я то и дело крутила колесико, пытаясь как следует разглядеть город. Я была уверена, что это Лондон, который здесь назывался Лондрой, хотя не увидела ни одного знакомого здания или улицы. Многолюдный вычурный город, где все предстает в человеческом или зверином обличье. Обнаженные рабы в масках бежали по своим делам. На витринах магазинов лежали товары, большинство из них довольно богато украшенные, а многие не поддавались идентификации. Отряды солдат шагали по узким улочкам, над которыми нависали гротескные здания. Автобус был звукоизолированный, так что до меня почти не доносился уличный шум.

Вскоре нас окружил эскадрон конных солдат в ливреях и масках – как я поняла, из Ордена Пса. Они были хорошо вооружены, хотя я вряд ли могла сбежать, так как выйти можно было лишь через дверь, если в тебе роста больше, чем в мыши.

Впереди меня стояла невероятная статуя размером с Эмпайр-стейт, судя по окнам, дверям и маленьким фигуркам, приникшим к балконам и мосткам, в ней жили люди. Здание впечатляло, рядом с ним остальные, даже самые высокие, постройки казались карликовыми, оно возвышалось над городом своими башнями, зиккуратами и куполами с безумными украшениями из кварца, обсидиана, мрамора и черного дерева. Это мог быть только дворец Хуона. Повозка въехала в закрытый двор, освещенный факелами, и я увидела ряды солдат в масках богомолов, они держали флаги с символикой короля-императора. Я узнала их, потому что князь Ярослав украсил военными трофеями свой дворец. Доспехи и маски сильно напоминали хитиновый покров насекомых.

Хотя двор был огромен, я ощутила приступ клаустрофобии. Один из военачальников шагнул вперед. Дверь открылась, и в ней появился он, такой же, как в камере-обскуре, даже чуть больше. Он протянул руку и подал мне знак подойти. Как только я встала, он вытащил меня наружу и поднес к четырехколесной коляске, которую толкали рабы. Он усадил меня внутрь, встал на место, и в окружении полка солдат мы отправились во дворец короля Хуона. Наконец мы подошли к дверям, очень высоким, украшенным самоцветами, барельефами и расписными панелями, на которых были изображены сцены из мистической истории Гранбретани и ее недавних завоеваний. Стражники распахнули половинки дверей, а за ними открылся еще более фантастический вид.

В этом зале можно было разместить небольшой город, да еще с запасом. С высокого сводчатого потолка спускались тканые полотна, вышитые прекрасными и ужасающими узорами. Судя по изображенным на них животным, это были знамена владычествующих кланов Гранбретани, они перемежались символикой побежденных государств.

У богато украшенных стен перешептывались воины и придворные, живо заинтересованные моей персоной. Я сделала вид, что не замечаю их. Лучше уж выказать пренебрежение, чем развлекать их, чего я делать не собиралась.

Потребовалось не меньше получаса, чтобы добраться до другого конца зала. А там в воздухе висел огромный шар, похожий на елочную игрушку, внутри него переливалась мутная жидкость с золотыми, серебристыми и изумрудными искрами. Я вдруг заметила, что оттуда на меня кто-то смотрит. Таких холодных, жестоких, отвратительных глаз я прежде не видела, в них горели злоба и алчность, накопившиеся за десять тысяч лет.

Мы подошли к ступенькам под шаром. Один из охранников-богомолов с оглушающим грохотом пал ниц. Я огляделась и увидела, что все замерли в таком же положении. А я сидела в коляске, не желая уподобляться им, и смотрела, как содержимое шара начинает вращаться, клубиться и принимать форму. Сначала я решила, что эти люди и впрямь напоминают насекомых даже больше, чем воины, потому что увидела нечто вроде яйца, а внутри него – старого сморщенного гомункула, того, кому и принадлежали жуткие глаза. Из беззубого отвратительного рта высунулся длинный язык, который коснулся чего-то внутри шара.