Страница 25 из 40
Снова оставшись в одиночестве, я возвращаюсь к чтению.
Кровавая Мимиэль была повержена, а её дочь — слишком слаба, чтобы оказать сопротивление уцелевшим человеческим магам, сплотившимся вокруг сына-бунтаря. Дом Мрарвей раскололся на де Мракай и де Ривей. Брат с сестрой поделили не только территорию, но и полное имя рода располовинили.
Новоявленная леди де Ривей была обречена, однако, как и когда-то мать, она сумела обернуть поражение в победу — откзалась от тьмы и приняла свет.
Переход должен был неизбежно убить её, однако случилось величайшее чудо — леди де Ривей выжила.
Добровольно представ перед судом, леди поведала, что была под принуждением. Кто бы сомневался, да? Она поведала, что бесконечно благодарна брату за спасение от материнских оков, что смена тьмы на свет подарила ей свободу, что она понимает ненависть магов и готова смиренно умереть за учинённые матерью зверства, если это принесёт людям хоть каплю облегчения. В общем, красиво наплела… Умирать леди де Ривей не собиралась — она между прочим призналась, что ещё будучи тёмной, несвободной, украла ключ от усыпальницы. А обретя свободу… она перво-наперво запечатала ключ, чтобы никто не смог освободить Кровавую Мимиэль. Почему не вернула ключ брату? Потому что хранить ключ на территории де Мракай опасно — сторонники Мимиэль ещё живы, и запечатать ключ в де Мракай означает облегчить им взлом усыпальницы.
Суд… признал леди невиновной, а я получила второй кусочек головоломки.
Те видения… Точнее, обрывки воспоминаний, которые я выхватила из памяти Льяны.
Первая леди де Ривей смогла обмануть и человеческих магов, и светлых эльфов, и сильфов — её обследовала комиссия. Она не перешла в свет. Она “слила” свою тьму в созданного из крови и магии двойника, использовала меня, точнее мою душу, в качестве клея, чтобы бездушный двойник не развалился. Свет же, который она якобы приняла, был чистой фальшивкой.
Вторая часть истории разворачивается прямо сейчас, ведь цель первой леди де Ривей осталась прежней — разбудить мать, вернуть в мир Кровавую Мимиэль.
Остался вопрос, ответ на который едва ли имеет хоть какой-то практический смысл — почему именно сейчас? Почему не десять лет назад, не сто, не двести? В самом начале дочь Мимиэль, вероятно, была под пристальным наблюдением, и она решилась на что-то, что изменило цикл её перерождений, но что-то пошло не так. Она потеряла память о прошлом? Ослабла? Не знаю… Факт в том, что Льяна меняется. Да, она не смогла вернуть силу. Я настолько сроднилась с её тьмой, что магия охотно мне откликается. Я вытягиваю пальцы на правой руке, и позволяю клубам серого дыма подняться с ладони. Магия мне послушна… Зато Льяна вернула свою личность. Возвращает…
Ариэль, как не вовремя!
Может, мне удастся дотянуться до него мысленно? А правильно ли отвлекать? Возможно, прямо сейчас он сражается… Нет, об этом лучше не думать, потому что ноги сами понесут меня к Туманной низине, и мелочи, что я понятия не имею, где именно она.
Вскочив, я прохожусь из угла в угол. Мемуары Янсаэля и разговор с Лизи отвлекли меня, но сейчас тревога вернулась, в голову лезут всякие ужасы.
Не выдержав, я соскальзываю на нематериальный план бытия, оказываюсь в чёрном, тёмно-сером дыме. Пожалуй, прав Янсаэль — открывшаяся картина мало кому понравится, но вреда тьма не несёт, просто… её слишком много. Я в ней будто в толще глубокой воды. Возможно, в своих ранних жизнях я была не человеком, а эльфом, раз моя душа выдержала давление, не разрушилась?
Поймав связывающую меня с Ариэлем нить, я следую по ней…
Увы, рассмотреть материальный пласт реальности не получается, но я могу почувствовать, что Ариэль напряжён, что от него волнами расходится магия.
Его амулет вспыхивает нестерпимой синевой, и ввысь взлетает синий мотылёк. Это последнее, что я вижу ясно.
Очередной всплеск магии сбивает мою концентрацию, и я прихожу в себя, обнаруживаю, что лежу на полу и затылок немного ноет. Потерев саднящее место, я аккуратно сажусь. Получается, погрузившись слишком глубоко, я упала, где стояла? Логично, ведь в обморок именно падают. Перед экспериментами следовало лечь или хотя бы сесть. К счастью, я ударилась не сильно. Поднявшись, я убеждаюсь, что голова не кружится и ничего не болит.
Надо дочитать мемуары… Но прежде я зову горничную и прошу принести мне ещё чая.
Однако вместо девочки, чьё имя я ещё не знаю, появляется… Я напрягаю память:
— Майла?
— Госпожа, неприятности. Пожалуйста, взгляните, как можно скорее.
— Что случилось?! Что-то с Ариэлем?
— Господин умеет о себе позаботиться, — в ответе улавливается лёгкая снисходительность, Майла явно верит, что Ариэль играючи справится с чем угодно, но в то же время мне слышится и лёгкое удовлетворение, будто моё беспокойство ей приятно.
Мы сбегаем на первый этаж, и Майла ведёт меня вглубь дома.
— Госпожа, ваша сестра пожелала спуститься на первый этаж. Естественно, я не стала препятствовать. Юная госпожа заинтересовалась Зимней оранжереей, где в заключении находится фея, пытавшаяся спровоцировать в Туманной низине магическую катастрофу.
— О?
Я моментально вспоминаю знакомство с феечкой в магазине одежды. Та фея советовала напроситься к Ариэлю в гости и добраться до своей сестры, соблазняла помощью.
Я срываюсь на бег.
— Лизи!
— Янри? Ты только посмотри! — восклицает она.
Майла подсказывает направление.
В оранжерее создан настоящий тропический сад. В кадках теснятся пальмы, фикусы, чуть ли не бананы… Один уголок отведён под водные растения. Я всё это отмечаю мельком, не всматриваясь. Взгляд задерживается лишь на одном саженце. Кадка стоит не только отдельно от других, но и на небольшом возвышении. Но меня цепляет не это. “Разлапистая”, напоминающая клён, форма листвы повторяет листву деревьев, окружающих особняк. Но если лес огненно-рыжий, то листья на саженце зелёные, и лишь по краю тянется алая кайма.
Лизи я нахожу в тесном тупике.
Сестрёнка стоит напротив Миранды и пыхтит, как обиженный ёжик.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— Посмотри, Янри?
Миранда отступает на шаг и позволяет мне увидеть клетку с запертой внутри феей.
Очаровательная малышка взбивает воздух стрекозиными крылышками и держит соломенной тонкости ручки сцепленными у подола розового платья. Прям, куколка-стесняшка.
— И?
— Познакомься, это Или, и Ариэль посадил её в клетку, как будто она не фея, а канарейка! Даже канареек ловить плохо.
— Когда Ариэль вернётся, мы с ним поговорим, — предлагаю я и протягивю Лизи руку, чтобы увести.
— Но Или страдает сейчас!
Фея хлопает на меня глазами.
— Лизи, разве ты не обещала учиться думать о последствиях? По-твоему, почему фея заперта? Почему именно она, а не другая.
— У меня самые красивые крылышки? — с вопросительной интонацией звонким голосом предполагает фея.
И ведь не солгала — вопрос же не ложью
— Лизи, ты веришь?
— А…
— Лизи, в клетках феи оказываются по решению суда за совершённое преступление.
— Суда не было, — моментально надувает губы фея.
— Если преступление совершено на территории, имеющей статус суверенного владения, то владетель в праве вершить суд лично от своего имени, — спокойной объясняю я и тихо радуюсь, что успела разобраться с азами.
Фея стряхивает с крылышек пару ярких искорок, и Лизи завороженно наблюдает за их падением, протягивает ладонь, чтобы поймать.
Я перехватываю её за руку:
— Лизи! — наверное, я впервые повышаю голос на сестру.
— Я просто играла и немного увлеклась, — объясняет фея.
— Я слышала, что ты сознательно хотела спровоцировать магическую катастрофу, — хмыкаю я. — Причём слышала не от Ариэля, а от твоей сестры Инии, — я несколько вольно трактую формулировку первой феечки.
Или приземляется на дно клетки и отворачивается:
— С возвращением госпожи Мимиэль тёмных фей ждёт величайший расцвет.
Спорить я не собираюсь и просто увожу Лизи.