Страница 8 из 56
Она вернулась в комнату, снова воспользовавшись пультом управления, чтобы включить эту чертову штуку. Телевизор включился, но на этот раз на совершенно другом канале.
На одном из документальных каналов показывали то, что выглядело как мертвое тело, лежащее на стальном столе морга. Джо вздрогнула: она ненавидела подобные передачи. Маленький голос прошептал в ее голове: «Я скажу тебе, почему ты их ненавидишь. Потому что однажды ты окажешься в одной из них, если не сбежишь от него».
Джоан тряхнула головой, отгоняя шепот, который эхом отдавался в ее мозгу. Нажала на пульт, чтобы включить новости, но пульт не хотел переключать, он словно завис. Она потрясла его, затем хлопнула им о ладонь, но ничего не изменилось. Джо вынула батарейки и вставила их снова… и все равно пульт не отключался от этой чертовой программы про вскрытие. Разозлившись, она наклонилась и выдернула вилку из розетки, и наконец телевизор выключился.
Проклиная все на свете, она вышла из комнаты на кухню, чтобы проверить чили, когда громкий шум заполнил весь дом. Он оказался настолько громким, что она зажала уши руками. Звук доносился из гостиной. Сердце бешено колотилось. Джо не хотела туда возвращаться, но если муж войдет и увидит, что она испортила телевизор, то поплатится за это.
Заставив себя вернуться в гостиную, она шагнула в дверной проем и задрожала — сейчас Джоан чувствовала себя как в ледяном ящике, хотя несколько минут назад в комнате было тепло. Она уставилась на черно-белый нечеткий экран, который издавал белый шум так громко, что она не слышала своих мыслей. По ее рукам побежали мурашки. Когда же она заставила себя подойти к телевизору, то услышала голос, позвавший ее по имени.
Голос принадлежал не Хиту. Это был женский голос, и он доносился изнутри телевизора. Ее ноги не хотели приближаться к телевизору, но у нее не осталось выбора: если он услышит шум, то ворвется внутрь и разберется с ней. Пробежав последние несколько шагов, она выдернула вилку из розетки, и в комнате снова воцарилась тишина. Ее руки дрожали, и она услышала, как захлопнулась дверь из мастерской, ведущая на кухню.
— Джо…
Она боялась рассказать мужу о том, что только что произошло, потому что он мог подумать, что она лжет. Реши Хит, что она лжет, не стоило и думать о том, что он сделает. Вместо этого она затолкала последние пять минут в дальний угол своего сознания и побежала на кухню, где встретила его с огромной улыбкой.
— Ты голоден? Чай почти готов. Извини, я так долго спала.
Он не ответил сразу.
— У меня есть время на быстрый душ?
— Да, думаю, да. Нет, есть, точно есть. Я просто сделаю рис потише.
Он прошел мимо нее и поднялся наверх, чтобы принять душ, и она вздохнула с облегчением, что муж не сердится на нее. После его возвращения вниз они молча поели, а когда он сказал, что устал и собирается спать, она пошла за ним наверх, боясь остаться одна внизу, хотя вовсе не устала и не хотела быть с ним. Однако выбирать не приходилось, потому что она не знала, что происходит, и боялась собственного дома.
Джо не спала всю ночь. Она металась и ворочалась, боясь, что если все-таки задремлет, то женщина из зеркала или голос из телевизора будут преследовать ее сны.
Наконец, когда стало совсем светло и она не могла больше его выносить, Джо сползла с кровати и спустилась вниз. Хит продолжал храпеть. Дрожащими руками она сняла трубку телефона, не в силах нажать на кнопки клавиатуры, и ей пришлось дважды набирать номер.
С ней что-то не так — с тех пор как он толкнул ее на пол, и она ударилась головой о бетон вчера во время обеда, с Джо происходили вещи, которых раньше никогда не случалось.
Она записалась на прием к врачу и объяснила ему, что упала с лестницы во время мытья окон. Этих слов будет достаточно, чтобы избежать неудобных вопросов. Все, чего ей хотелось, — это уверенности в том, что она не сошла с ума. Кастрюли не тряслись, телевизоры не включались сами по себе — ну, до того, как Хит заставил ее потерять сознание, и Джо хотела знать, почему это произошло сейчас.
Администратор оказалась на удивление услужливой, что сбило ее с толку. Обычно эта женщина отличалась грубостью, которая заставляла взрослых мужчин дрожать от страха, когда они разговаривали с ней за стойкой в приемной. Джоан не могла сказать Хиту, что у нее прием у врача — он сошел бы с ума, — поэтому придется сказать, что ей нужно съездить в деревню за кофе и молоком.
Открыв дверцу холодильника, она вылила часть молока в раковину, оставив достаточно для его каши, но не более того — по крайней мере, теперь у нее появился хороший повод выйти из дома, даже если ей придется надеть солнечные очки.
***
Миссис Бейтс повернулась к шумной группе подростков, подняв руки вверх.
— Теперь я знаю, что вы все вполне способны пройти по лесу и не заблудиться, по крайней мере, я надеюсь, что это так. Кроме того, думаю, что вы шумите больше, чем стая гусей, так что, если все-таки отстанете друг от друга, мы вас обязательно услышим. Но — и это большое «но» — присматривайте друг за другом. Это часть вашего экзамена, так что давайте сделаем все правильно. Я ненавижу пешие прогулки, и если вы все испортите, и нам придется вернуться и сделать все это снова, я буду не очень довольна всеми вами. Понятно?
Они кивнули и хором ответили.
— Да, мисс Бейтс.
— Хорошо, а теперь пойдемте. Чем быстрее мы начнем, тем быстрее наступит время ужина. Скотт, я слежу за тобой и Бекки — если ты думаешь, что это хорошая идея, устроить перекур за деревом, а я об этом не узнаю, то ты ошибаешься. Так что не вздумай улизнуть тайком и поджечь лес своими окурками.
Скотт, Бекки и Джессика захихикали.
— Будто мы сможем, мисс. Вы же знаете, мы бы ничего такого не сделали.
Мисс Бейтс закатила глаза, но улыбнулась. Чем-то эти трудные подростки ей нравились. Они всегда ей нравились. У некоторых из детей в этом классе было ужасное воспитание, какое только можно себе представить. Большинство их родителей страдали наркоманией, совершали преступления, торговали наркотиками или просто были бесполезны и не заботились о своих отпрысках. Оставленные с раннего возраста на произвол судьбы, эти дети, по крайней мере, имели одно достоинство — они могли быть самостоятельными и способными справиться с трудностями.
Работа с трудными подростками доставляла ей гораздо больше удовольствия, чем с теми, кто учился в частной школе, где она работала раньше. Там дети отличались грубостью, высокомерием и эгоизмом. Эти дети, может, и были невоспитанными, но большинство из них отличались честностью, вежливостью. Они присматривали друг за другом и в целом делали то, что она им говорила.
Мисс Бейтс кивнула, все взвалили на плечи свои тяжелые рюкзаки и отправились в путь. Бекки — которая решила надеть свои новые туфли с толстым черным каблуком, самую уродливую обувь, которую мисс Бейтс когда-либо видела, — вскоре начала отставать. Земля здесь мягкая, и каблуки то и дело погружались в почву.
— Поверить не могу, Бекки. Почему ты не надела свои старые дешевые кроссовки? В результате ты испортишь туфли, и мы не закончим вечера, если ты будешь так ползти.
— Тогда иди на хрен с остальными, Скотт. Никто не говорил тебе ждать меня. Я не ожидала, что все будет так, ясно? Я думала, здесь будет тропинка, как в нашем лесу дома — не земля, грязь и листья на веки вечные.
Джессика начала хихикать.
— Послушайте, вы оба спорите, как супружеская пара. Я думаю, это очень мило.
Скотт показал ей палец, и Бекки усмехнулась. Они могли видеть дом сквозь деревья.
— Как думаете, нам стоит пойти туда и спросить, можем ли мы воспользоваться туалетом?
— Ты серьезно, Бекки? Мы только отправились в путь, а ты не только не можешь идти, но и уже хочешь в туалет.
Остальная часть группы уже ушла довольно далеко вперед.
— Когда надо идти, надо идти.
— Что плохого в том, чтобы присесть на корточки за деревом?