Страница 36 из 53
Их было много. Не меньше нескольких сотен. Властный взмах руки Даниэля, волна силы и первые ряды трупов разлетелись ошметками. Солдаты, привыкшие больше драться с живыми, сдавленно закашляли, сдерживая рвоту. Это хорошо еще, что по лицу никому не прилетело какой-нибудь червивой селезенкой. Так, ерунда, брызги только.
Сорвались первые дымные стрелы Боумиеля. Встречаясь с плотью, они разрывались, осыпая зомби горящими осколками силы. Но драться огнем на болоте было малоэффективно. Ученик понял это, когда первые две стрелы просто потухли на пропитанных водой телах. И сразу сменил тактику. В ход пошли какие-то другие заклинания, но я уже не смотрела: Эмма вновь взвыла сквозь зубы и забилась под моими руками. Ох, боюсь, не будет у девчонки выбора стороны. Все так и гудит от темной силы.
Волна зомби подошла так близко, что солдатам пришлось поднимать свои мечи. Даниэль прицельно уничтожал нежить небольшими группками. Боумиель тоже не опускал рук в прямом и в переносном смысле. Я просканировала его ауру, силы еще есть. Энергии тут много, но чтобы ее использовать, маг должен пропустить ее сквозь свои артерии, «переварить». Если резерв маленький, то он будет делать это медленно. У Боумиеля хороший средний уровень, но насколько затянется вот этот бой — неизвестно.
Неожиданно, один из солдат закричал, хватаясь за руку. Это был тот же парень, которого поцарапал волчок в начале нашего пути. Мое сердце пропустило удар: не к добру. Он упал на колени, сжимая раненое предплечье и, подняв голову кверху, страшно завыл. Я не видела его рук, но из-за воротника куртки вверх по шее стали быстро надуваться и чернеть вены. Вот же Тьма! Зацепило-таки парня!
Капитану, в пылу боя, только на секунду повернулся к своему подчиненному. Увидев страшную картину, не раздумывая практически, он взмахнул мечом и голова бывшего сослуживца покатилась под ноги наступавшим зомбакам. Тело медленно расслабилось и завалилось набок. На мгновение мне стало жутко, но я понимала, что он тысячу раз прав. Нельзя оставлять зараженного за спиной. Друг превратится в голодного врага за ночь. Учитывая обстоятельства — за минуты.
Стоящий над нами с Эммой Дан начал уже шипеть и материться:
— Свияга, их становится все больше. Я фильтрую энергию источника, но он все сильнее. Мы не выдержим!
Я держала бьющуюся принцессу, чтобы она сама себе ничего не сломала:
— Что предлагаешь?
— Я утяну их. Разом!
Я ошарашено подняла на него голову:
— Если ты вернешься во Тьму, ты же не сможешь прийти обратно, Даниэль.
— А если я этого не сделаю, вы все погибнете! У меня есть выбор? — проорал он, с натугой раскручивая темную спираль над головой.
Я осмотрелась вокруг. Удары Боумиеля становились реже. Четыре оставшихся солдата рубились уже медленнее. У меня резерв полон, но когда выдохнутся все, я не сдержу натиск нежити одна. И снова выбор: старый друг, верный товарищ или мы все. Тьма всемогущая! Зачем ты раз за разом испытываешь меня?
— Профессор! — раздался крик моего ученика.
Я резко повернула голову, Боумиель показывал мне на шедшую к нам фигуру. Лич! Умершие некроманты не разлагаются как обычные люди. Поэтому узнать его несложно. Он шел к нам, а зомби расползались с его пути. Раззявленный рот был раскрыт. Полусгнившая глотка пыталась воспроизвести смех, но уже не могла.
— Твою мать! — выругался Дан. — Свияга, нужно делать так, как я сказал!
— А ты? — я посмотрела ему в глаза.
— Возьми, — он протянул мне черный камешек, похожий на острый обломок угля. — Это мой портал. Когда доберетесь до моего дома, активируй его и он выведет вас в Ромпас. Только из моего дома!
— А ты? — практически выкрикнула я.
— А я… — он взял меня за руку и погладил перстень на пальце. — Ты всегда сможешь настроиться на меня. Там. Если захочешь. Остаточные следы во Тьме можно найти в течение…
— Пяти дней, — прошептала я помертвевшими губами. Я смотрела на него и не могла поверить, что он уходит. Демонам из Тьмы не вернуться самостоятельно. Никогда. Дан нагнулся ко мне, провел пальцами по щеке и улыбнулся:
— Не скучай, родная. А вот я — буду…
Резко распрямившись, он выбросил руки вверх и запел. Я никогда не слышала, как он поет. Низкий грудной голос заставил воздух зарябить от напряжения. Это какая-то древняя магия! Ныне живущие люди такой не обладают!
В темном зрении было видно, как от демона пошла упругая волна силы. Раздалась какофония визга, крика и рычания. Лич, упершись руками в эту стену древнего заклинания, ревел и пытался ее сломить. Но он жил не так давно, он ничего не мог поделать с ней. Солдаты опустили мечи, наблюдая за этим волшебством. Боумиель восхищенно смотрел на Даниэля, практически открыв рот. Даже Эмма притихла и расслабилась у меня на руках. А мне хотелось плакать. От злости, досады, от чего-то неуловимого, непонятного и горького.
Они забирают снова. Болота снова отнимают у меня больше, чем друга.
10.4.
Голос Даниэля замер в верхней точке и оборвался. Друг бросил на меня грустный взгляд и исчез в темной вспышке. А следом за ним понеслась волна по территории Болот, сметая все порождения Тьмы. Один за другим они пропадали в таких же вспышках, исчезая в инферно навсегда. Силы, льющейся в открытый Даном портал, было настолько много, что она была подобна ветру.
— На землю! — изо всей силы закричала я Боумиелю и солдатам, падая на принцессу и закрывая ее собой. Это продолжалось долго. Поднять голову я осмелилась только тогда, когда все стихло. Маго-фон снова стал стабильным. Излишки энергии, разлитой по этим территориям снова слились в инферно, как в трубу.
— Подъем! — рявкнула я. — По коням, пока тихо!
Солдаты и молодой некромант вскочили, отряхиваясь. Я всмотрелась в лицо принцессы:
— Эмма, ты меня слышишь? Как ты?
— Слышу, Профессор, — разлепила она спекшиеся губы. — Нормально. Можно воды?
Я выдернула из кармана тонизирующую настойку, влила ей в рот пару глотков. Ну вот, и щеки сразу порозовели.
— Эмма, нам нужно ехать. Поднимайся! — я просмотрела ее ауру, сила текла мощно, но артерии уже почти не сокращались. Значит, стабилизуется. — Боумиель, помоги!
Вдвоем мы подняли принцессу на ноги. Солдаты помогли ей сесть на уже разбуженного коня и привязали к нему на всякий случай. Повод ее лошади я забросила на луку своего седла.
— Соберись, Эмма! Мы должны очень поторопиться, — я еще раз удостоверилась в ее адекватности.
Получив в ответ кивок, тронула пятками своего жеребца. Мы ехали насколько можно быстро. До темноты оставалось несколько часов, нам нужно успеть добраться до дома Даниэля.
Это была сумасшедшая дорога. Было такое ощущение, что я размножилась. Нужно было наблюдать за местностью, за маго-фоном, за Боумиелем, за охраной, за Эммой, наконец! Свияга Дайдрейн разбилась на много-много маленьких некроманток. Некоторые из них фиксировали все происходящее и держали его на контроле. А остальные осколки моего сердца молча кричали от горя. За все время пути до заветного дома по моему лицу скатилось всего несколько слезинок. Дувший навстречу ветер быстро высушил их, так что никто никогда так и не узнал об этих мгновениях моей душевной слабости.
Эмма держалась молодцом. Ее магические артерии качали уже почти в полную силу. Сильный маг получится, достойный. Трансформация тела уже почти закончилась, поэтому физической боли почти не было. А вот вопросы были. Я благодарила Тьму за то, что на скаку разговаривать было неудобно. Сейчас мне было не до них.
Прошло уже почти три часа, когда мы выехали из леса и увидели впереди деревню. Я выдохнула с облегчением. Нам бы только до двора Даниэля добраться. Он окружен такой защитой, что хоть все в округе рухнет в инферно, дом и территория останется нетронутыми. Там мы будем в безопасности. И там можно будет отдохнуть.
Спустя еще полчаса мы подъехали к забору. Лошади поводили боками после непрерывной скачки. А люди были грязными и уставшими. Про запах и говорить не стоит. Трупное амбре не выветривается и очень сложно отстирывается. Залихватски спрыгнуть с коня уже не получилось, да и не хотелось. Я тронула калитку рукой, замок отщелкнулся сам и она открылась. Дом ждал меня. Я с силой втянула носом воздух, заставив себя успокоиться. Открыла дверку пошире, давая проход всадникам. А после закрыла ее, тяжело опершись. Опустила голову на руки, давая себе расслабиться. За моей спиной все расседлывались, отвязывали поклажу, срывали с себя вонючие одежды.