Ребенок от босса

Послышался ехидный смешок рыжей.

– Если он так с тобой поступил, это не значит, что и с ЭТОЙ случится то же самое. Гром ее взглядом пожирает, как самый дорогой французский десерт в нашем ассортименте, – послышалось обидное сопение брюнетки.

– А давайте Светке позвоним? – предложила блондинка с длинными, как у варана, ногтями. – Пусть знает, чем занят Гром, пока она ляжки в солярии отлеживает.

– Ой, Тайка, а это идея! – похвалила Анастасия, накручивая на палец рыжий локон.

Рот мгновенно заполнила горечь. Я одернула себя. Не мое это дело, что у Максима девушка есть или еще того хуже – жена! Но неприятное чувство холодной бурной рекой разливалось по телу, покрывая сердце тонкой корочкой льда. Оно неприятно заныло, выдавая так похожее на разочарование чувство. Почему так? Может, все дело в том, как он смотрит на меня? Мне показалось, что как-то по-особенному… Должно быть, я ошиблась, увидев в них выражение не просто интереса, а более сильных эмоций. Глупая! Пошла на поводу страстей. Чуть Димку не забыла…

Собрав волю в кулак, уже сделал шаг вперёд, чтобы выйти из-за угла, как услышала голос хозяина «Белого кролика».

– Опять лясы точим?

Аккуратно выглянув в зал, увидела Захара Александровича. Мужчина выглядел крайне раздражённым – взволнованное лицо стало почти багровым, будто его мучало удушье. Машинально поправив тонкий галстук, Захар указал пальцем в сторону Анастасии, свел широкие брови и, чеканя каждое слово, приказал:

– А ты, сейчас же, пишешь заявление на увольнение!

– Захар Андреевич?! – широко распахнув глаза цвета мха, потрясенно воскликнула Анастасия. – Почему?!

Эмоции на лице мужчины выдавали, что он буквально на грани. На грани того, чтобы сорваться.

– Цыц, Настька! – тряся узловатым пальцем с перстнем перед носом девушки, процедил хозяин кафе. – Ты чего удумала, дура малахольная?! Нос задирать перед девчонкой Громова?!

Из глаз администратора, подведенных коричневой подводкой в стиле «смоки айс» брызнули крупные слезы. Вероятно, молодая женщина уже в уме прощалась со всеми привилегиями, которые ей давала должность администратора в «Белом кролике».

– Я…

– Молчи лучше! Громов намекнул, чтобы я тебя снял с должности. Говорит, что лично его оскорбила. Дура, – в сердцах прошипел Захар Александрович сквозь зубы. Сейчас он совсем не казался тем интеллигентом, коим выглядел ранее.

– Захар Андреевич, – заскулила рыжая, заламывая ухоженные пальцы, покрытые искусственным загаром.

– Ай! – Захар отмахнулся от Анастасии, словно от назойливой мухи, переводя взгляд карих глаз на брюнетку. – Снежана, отнесешь за их столик десерт, скажешь за счет заведения. Спросишь нужно ли что-то еще, поняла?

Та поспешно закивала, должно быть, боясь той же незавидной участи, что выпала ее «клону».

– А теперь, за работу! И не дай Бог, Максим Мансурович останется недоволен. Головы полетят с плеч. Весь персонал заменю!

Дождавшись, когда путь будет свободен, я быстрым шагом направилась в зал. Услышанное лежало на сердце тяжелым камнем, если не сказать больше – булыжником, что сделало меня растерянной и безучастной. Все, чего мне хотелось сейчас – броситься прочь из этого дорого, помпезного заведения, и чтобы моя нога больше никогда не переступала порог этого здания. И его тоже видеть не хочу! Глаза эти синие, губы чувственные, с которых наверняка большей частью слетают лживые слова, красивое лицо-маска, за которой скрывается самое настоящее похотливое чудовище.

В моей памяти еще было живо то, сколько слез пролила лучшая подруга Наташка, когда удумала с женатиком закрутить. Уж так повелось, что для меня такие «игры» с занятыми мужчинами – это табу. Нет уж, моя совесть мне дорога! Так что, пусть этот Макс Громов катится куда подальше. Что-то не верится, что такие мужчины просто так водят по дорогим кафе каждую упавшую в обморок девушку.

Я с досадой поджала губы. И кошелька с собой нет… Так бы все – до копеечки – сама бы заплатила! Но, вспомнив, сколько нулей было в меню напротив каждого блюда, ощутила, что пыл поубавился. Нет, я сейчас не могу раскидываться деньгами, каждая копейка на счету. В конце концов, его проблемы. Сам сюда меня потащил. Так и подойдя с недовольным выражением лица к столику, увидела, что Максим как раз рассчитывается. Мгновенно ощутив неловкость, отвела глаза в сторону, только бы не смотреть, как он небрежно кладет карту Центурион* в кармашек кожаной папки, где белел чековый лист. Никогда не видела такую кредитку вживую, только по телику.

– Ангелина, – бархатный баритон коснулся моего слуха, заставляя глупое сердце птицей рвануть куда-то к горлу, затрепетать.

Вскинув взгляд, я почти утонула в синих глазах Грома.

– Может что-то взять на вынос? Хочешь омлет? – Максим приподнял бровь. – Сырники? Десерт?

Омлет…

Я раздраженно повела плечом, недружелюбно буркнув в ответ:

– Нет, – осознав, что ответ прозвучал чересчур грубо, нехотя добавила: – Спасибо за беспокойство.

Кинув на меня непроницаемый взгляд, Максим отсчитал наличкой приличные чаевые официанту, который почти сиял от счастья.

«Показушник!» – фыркнула про себя, понимая, что ядовитые стрелы трех девиц достигли своей цели.

Теперь в каждом поступке Макса-Грома я видела подвох. Пустили сильнодействующий яд, который без промедления устремился по кровяному руслу, прямиком в самое сердце. Ничего, сегодня же пойду с Димкой в кино. А Громов… он пусть со своей Светой любезничает. Не нужны мне заморские яства! Нет ничего лучше сырного попкорна и ледяной бутылочки пепси-зеро.

«Врушка», – вякнул внутренний голос, словно издеваясь надо мной.

Как только мы оказались возле машины, Максим открыл дверь, приглашая сесть. Тоже мне, джентльмен! Обойдя машину, он хлопнул несколько раз ладонью по карману серых штанов, вынимая наружу небольшую связку ключей. Это движение приковало мой внимательный взгляд к мужским бедрам. Мускулистые, поджарые… Тряхнула головой, отгоняя дурные мысли прочь. Никогда раньше не замечала за собой маниакальных взглядов на мужскую пятую точку, а там было на что посмотреть. Удобно устроившись на водительском сидении, Максим развернулся всем корпусом ко мне. Взъерошив черные волосы пальцами, от чего пряди встали торчком, он задумчиво провел по подбородку и затем хрипло произнес:

– А теперь, ты расскажешь мне все. Что случилось, Ангел?

– Ангелина, – поправила мужчину, с неохотой встречаясь с синими глазами Грома, опушенными черными, как ночь, густыми ресницами. – Ничего.

Макс криво усмехнулся, но улыбка не задела его глаза.

– Ясно.

Одно такое простое слово, а мне показалось, что он в душу заглянул, перевернул там все и выводы сделал. Неблагодарная капризная девчонка – вот кто сидит перед ним. Наверняка именно так решил Максим Громов. Щеки залил горячий румянец, заставляя жилку на шее забиться отчаяннее. Не выдержав прямого проницательного взгляда, я опустила глаза, удивляясь своим эмоциям. Откуда они? Ведь Громов ничего плохого мне не сделал, даже не намекнул. Откуда эта злость и не к месту фанатичная принципиальность? Стыдно! Обвинила во всех возможных грехах, а у человека даже обручального кольца нет. Да и постыдного ничего не предлагал. Дура!

Прежде, чем я решилась извиниться, салон люксового автомобиля заполнила вибрация. Неохотно убрав руку с руля, Громов снял с мигающей подстанции черный матовый телефон. Краем глаза мне удалось увидеть на горящем голубом экране одно слово – «Кирпич». Перед глазами всплыло неприятное лицо «неандертальца» с масляным взглядом темных, как маслины, черных глаз. Неужели между этими столь разными мужчинами может быть что-то общее?

Сбросив вызов, Громов молниеносно набрал сообщение, затем отправил телефон обратно на свое место.

По напряженному лицу Макса, я поняла, что у молодого человека, должно быть, есть свои нерешенные дела, а тут я еще…

– Извините, я просто устала и… – начала я, чувствуя необходимость извиниться, ощущая себя глупым избалованным ребенком.