Ребенок от босса

– Пусти! Черт! – рычит Макс на друга, который нисколько не уступает ему в силе. Такой же высокий, словно скала!

Тот, не смотря на эмоциональный всплеск Садулаева, обхватывает мужчину за шею и, совершенно не церемонясь, с силой сдавливает. По отлаженным движениям понимаю, что ему не впервые приходится сталкиваться со вспышками ярости друга.

– Остынь, Макс!

– Остыну, когда этой фее в колготках ноги переломаю, – скалится Максим, явно имея в виду Илью.

Садулаев все сильнее сжимает челюсть – так, что на широких скулах ходят желваки. Да он в бешенстве!

За спиной, словно листья на ветру, шуршат эмоциональные разговоры и шепотки. Только этого не хватало.

– Ангелина, в гримерку! – слышу взволнованный голос Татьяны прямо возле себя.

Я бы рада послушаться, но ноги словно приросли к полу.

– Что происходит? – слышу ничуть не испуганный, а скорее, заинтригованный голос Ильи.

Парень во все глаза смотрит на Максима. В эти моменты Гром выглядит, словно сошедший с Олимпа бог Арес. Еще секунда и – его ярость обрушится на несчастного смертного, что посмел прогневать его, сам того не ведая. Вижу, как в темных глазах Ильи разжигается неподдельный интерес к этому образчику мужественности. Взыграла кровь креола – к бабке не ходи. Этот интерес многие посчитали бы неприемлемым.

Макс замечает восхищённый скользящий по нему взгляд Верхотурова, что понятно по его вздувшимся венам и забитым мускулам. Лицо мужчины поначалу вытягивается, а затем Садулаева буквально перекашивает от отвращения. Он замирает и уже с тихой яростью скидывает руки друга прочь.

– Да пусти ты…

Только после этого я спешу в гримерку. Тело подрагивает от пережитого стресса. Даже не думала, что Максим настолько грозный в своей ревности. Мне сложно понять свои эмоции. Они словно высокие волны накатывают на меня одна за другой. Этакий сумасшедший коктейль страха, благоговения перед огромной силой… и какая-то глупая радость от того, что могу вызвать такие сумасшедшие эмоции у этого сильного мужчины. Максим подумал, что у меня интрижка с Ильей. На деле же все оказалось наоборот. Кажется, Илья положил глаза на Макса. С губ слетает нервный смешок. Да, я давно знаю о предпочтениях своего партнера по балету.

За моей спиной хлопает дверь. Я вижу угрюмое, даже более того – оскорбленное лицо Максима, который, несомненно, сложил один плюс один после адресованных в свою сторону взглядов Ильи. Это становится последней каплей. Я зажимаю рот ладонью, но смех вырывается помимо воли.

В глазах Максима плещется негодование. Мышцы все еще бугрятся, челюсть напряжена, но стоит Садулаеву бросить взгляд на мои ноги, обтянутые тонким бежевым трико, взгляд мужчины смягчается. В синие глаза вспыхивают совсем другие эмоции. Он уже не так зол, как раньше. Заводится и остывает с пол-оборота… На ум приходит странная мысль.

– А ты кто по знаку зодиака? – задаю вопрос, неловко переступая с ноги на ногу.

Максим на секунду хмурится, а затем снисходительно усмехается.

– Ты что, веришь в эту чушь?

Похоже, мой странный вопрос все-таки разрядил обстановку, так как мощные дельтовидные мускулы расслабляются. Опираюсь о гримерный стол, заполненный баночками с лаком, расческами и прочими необходимыми атрибутами. На моем лице расцветает нежная улыбка, когда я смотрю на слегка всклокоченные черные, словно крыло ворона, волосы Максима.

– И все-таки? – наклоняю голову, лукаво глядя на мужчину. В моем голосе слышны нотки кокетства, которые не ускользают от внимания Садулаева.

Он трет подбородок и смотрит из-под бровей, но нехотя добавляет:

– Ерунда все это. Лев.

Я так и думала! Мысль о том, что мои предположения оказались верны, заставляет улыбаться еще шире.

– А ты? – неожиданно интересуется брюнет.

– Овен, – отвечаю с дерзкой улыбочкой.

Похоже, мужчине это ни о чем не говорит. Он словно коршун наблюдает, как я медленно вынимаю из волос одну шпильку за другой, пока шелковистые пряди не рассыпаются длинным шелковистым покрывалом по моей спине и плечам. Максим за cчитанные секунды оказывается возле меня. Шершавые подушечки пальцев нежно проходятся вдоль моей щеки, шее… ниже, к острым выступающим ключицам.

От этой волнующей почти невесомой ласки я приоткрываю губы, но когда указательный палец скользит к вырезу репетиционного купальника, еле разлепляю их и шепчу:

– Не надо, Максим…

– Надо, детка, – откликается Садулаев так же тихо, но властно.

Он без труда приподнимает меня за талию и сажает на стол. Колено вклинивается меж моих сведённых ног, и я ощущаю мужчину настолько близко, насколько это возможно. Горячие ладони движутся вверх по бедрам, проникая под тонкую ткань юбки, а затем с силой сминают кожу под трико. Вздрагиваю, когда пальцы касаются острых косточек бедер, и смущено замираю. Вдруг он посчитает меня слишком тощей? Но тяжелое мужское дыхание дает понять, что Садулаев находит меня более чем просто привлекательной. Прикусываю нижнюю губу, когда Максим сильнее сжимает мои бедра, притягивая ближе к себе. Со смущением ощущаю через плотный материал джинс красноречивое внушительное доказательство его возбуждения. Руки помимо воли тянуться к мужчине, и я не смело обхватываю широкий торс. Мне так волнительно, что перехватывает дыхание. Пальцы, изучая, путешествуют по литым кубикам на прессе. Меня буквально накрыло с головой волной восторга. Терпеливо позволяя мне изучать себя, Максим с шумным выдохом обхватывает одной рукой мой подбородок и неумолимо наклоняется все ближе.

– Ой, я не помешала?

Голос Наумовой врывается в мое затуманенное сознание, разрывая тонкую интимную нить, протянувшуюся между мной и Максимом. Торс Садулаева напрягается. Я ощущаю под пальцами перекатывающуюся живую горячую сталь. Дрянь! Она просто издевается. Вспыхиваю со скоростью света, выглядывая из-за плеча Макса. Но по тому, как презрительно сверлит взглядом мое раскрасневшееся лицо Катька, понимаю, КАК выгляжу сейчас, сидя на гримерном столе в объятиях Садулаева. Соскочив на ноги, приглаживаю разметавшиеся в порыве страсти светлые пряди волос.

Макс кидает недовольный косой взгляд в сторону Наумовой.

Она делает вид, что увлечена лентами на своих новеньких пуантах.

Взгляд сапфировых глаз резко возвращается к моим ногам, и я вижу, как Максим задумчиво смотрит на мои – потертые и потерявшие вид. Но прежде, чем я успеваю сгореть со стыда и неловкости, он хрипло бросает:

– Передавайся. Я буду тебя ждать в тачке.

Дверь за Садулаевым закрывается с легким скрипом, а змея, что так долго терпела, тут же принимается злобно шипеть:

– А ты не такая дура, как я думала.

Игнорирую первый выпад в мою сторону и почти без сил падаю на стул, принимаясь развязывать пуанты. Лучше эту малахольную не замечать. Отвечать ей – себе дороже выйдет. На смену легким трико приходят джинсовые короткие шорты и простая белая майка на тонких лямочках.

Катька исходит ядом, видя, что я не реагирую на ее колкие фразы. Она буквально не может найти себе места, орудуя широкой щеткой для волос.

– Умница какая. Все сама, все сама… – передразнивает Катька, отравляя себя завистью. – И под босса сама догадалась лечь.

Этими словами Наумова будто дает мне под дых. Да что несет эта курица?! Что за мерзкие небылицы выдумывает про меня эта дрянь?

Вскакиваю так резко, что стул опасно наклоняется, угрожая упасть на пол.

– Что ты несешь, дура?! – цежу сквозь зубы, упирая руки в бока.

Катька, несомненно, получает удовольствие от своей блестящей провокации и моей реакции на нее.

– Будто ты не знала, что Садулаев владелец, – она поднимает подбородок, словно показывая, что она – оскорбленная гордая дева, а я ничто – грязь под ее ногами, дешевка, – владелец ВСЕГО! – добавляет веско.

Усмехаюсь в лицо завравшейся завистнице.

– Владелица академии Татьяна и ты это прекрасно знаешь.

– Всего лишь академии, – продолжает Катька, а потом ошарашивает меня следующими словами: – А земля принадлежит Садулаеву.