Ребенок от босса

– Городской театр? – наконец не выдерживает он. На широких скулах начинают ходить ходуном желваки. – Ты хочешь сказать, что вот в той юбке, – мужчина обрисовывает что-то руками в воздухе, – будешь ноги задирать перед всеми?

Ну, вот как?! Как он умеет одной фразой разрушить все разом все?!

– Не в юбке, а пачке, – поправляю невежду заносчивым тоном. – И что значит – ноги задирать?! Я буду Одетта, – зло сверкаю глазами, уже почти ненавидя Макса ничуть не меньше, чем Катьку Наумову.

Это же надо такое ляпнуть! Чурбан!

– Ничего не понимаю в этом, – злится Максим, тут же показывая во всей красе свой огненный темперамент.

Как только дело коснулось чего-то того, что по его шовинистскому представлению не должно присутствовать в поведении женщины, этот наглец тут хмурит брови. К моей досаде, это делает его еще красивее.

– Только то, что всякие козлы в первых рядах будут пялиться на то, что у тебя находится под юбкой.

– Колготки? – ерничаю, почему-то начиная получать удовольствие от того, что Макс… ревнует. – Максим, это работа. Тяжелый труд…

Впервые обращаюсь к мужчине по имени, чувствуя, как приятно становится на кончике языка.

«Максим», – повторяю мысленно, словно пробуя имя на вкус.

– Искусство! А ты что думал, я только в зале тренируюсь?

Что-то процедив себе под нос, брюнет взвинчено потер ладонью покрасневшую шею.

– Черт! Млин**, я вообще ни о чем таком не думал, – заявляет он возмущенно, будто я виновата во всех грехах. – Кто вообще ходит на этот балет?

– Ну, знаешь! – возмущаюсь я, взвившись на месте, от чего короткий подол платья взлетел, чуть не обнажая верх бедра. – Это вообще-то благородная профессия. Это тебе не на шесте крутить полуголой попой.

Максим скептически приподнимает бровь, но я уже готова бросить вызов.

– Я приглашаю тебя на представление. Приходи! Посмотришь, как легко «задирать ноги», – смотрю в синие глаза, которые отвечают упрямым взглядом из-под бровей.

После этих сорвавшихся с языка слов мгновенно тушуюсь. О, нет! Дима… Он ходит на все мои выступления!

– Здесь остановись, пожалуйста, – настойчиво прошу Максима притормозить около продуктового магазина, что неподалёку от моего дома. Ни к чему ему знать, где именно я живу.

Он послушно останавливается напротив «Магнита». У черного выхода из магазина стоит грузовая машина, загораживая нас от любопытных взглядов старушек на скамейке. Вижу, как мужчина бросает задумчивый взгляд на пятиэтажку с другой стороны дороги, где живет Наташка.

– Твой дом? – вопрос зависает в абсолютной тишине салона автомобиля, заставляя меня напрячься всем телом.

Синие глаза сканируют окна в доме. Через плотные шторы едва проглядывает свет. Он словно пытается отгадать какое именно из них мое.

Делаю покерфейс*** и приглушенно соглашаюсь:

– Да, – после чего мило улыбаюсь мужчине, прикрывая ложь за длинными темными ресницами. – Спасибо, что подвёз, – перекидываю распущенные волосы на плечо, привлекая этим жестом внимание Максима.

Внезапно становится неловко за свой обман и я растерянно пялюсь на обшивку кожаного салона. Максим молчит. Тишина так тяготит, что я, не справившись с нервами, тянусь к ручке автомобиля. Прежде, чем открываю дверь, меня останавливает настойчивый хриплый голос:

– Ангелина?

Я буквально ощущаю затылком обжигающий взгляд Макса, скользящий по моим обнаженным лопаткам, затем ниже по талии… Он прикасается не взглядом, а водит руками по чувствительной коже, будоража сознание и чувственность, что так долго спали до этого момента. Что не говори, а меня безумно к нему тянет. Я чувствую от него какую- то первобытную силу. Резко обернувшись, застаю Максима врасплох. Он не успевает, а может быть, не хочет отвести взгляд от моих бёдер, которые облепила тонкая ткань платья.

Нахал поднимает глаза. С улыбкой, что может растопить сердце даже самой заядлой феминистки, Максим показывает пальцем на свою скулу, покрытую легкой темной щетиной, где бессовестно красуется так поправившаяся мне ранее глубокая ямочка.

– А поблагодарить? – синие глаза лукаво блестят, заставляя сердце биться быстрее.

– Я сказала «спасибо», – стреляю взглядом не на его скулу, а на красиво очерченные губы.

Ничего не могу с собой поделать. Слишком Садулаев обаятельный! Ну, не убудет же от меня, в конце концов? Поцелуй в щеку в наше время совершенно ничего не значит. У меня создается ощущение, что пространство салона сужается до невозможных размеров, и нас словно магнитом тянет друг к другу.

Должно быть, заметив мою нерешительность, Максим подается вперед. Это движение совпадает с моим. Смущённо сложив губы бантиком, невинно «клюю» его в колючую щеку, но… Максим резко поворачивает голову и мои губы, приоткрывшись от удивления, оказываются в плену глубокого медленного поцелуя, который полностью отключает мой мозг. Спустя пару минут, когда легкие невыносимо горят огнем от нехватки кислорода, я утопаю в синих глазах, почти забывая о том, где нахожусь, а главное – с кем. Вновь опускаю веки, не желая расставаться с этой сладкой негой. Нет, я, конечно же, понимаю, что рядом со мной Максим, но факт того, что у меня есть парень, а точнее, жених, совсем вылетел из головы. А ведь нас может увидеть кто угодно. Знакомые отца, соседи, друзья Димы… Я поспешно распахнула глаза и отпрянула назад. Мне показалось, что после поцелуя я даже разучилась дышать.

– Думаю о тебе постоянно, – снова притягивая меня к себе, шепчет Максим, принимаясь ласкать мои губы нежными прикосновениями напористых властных губ. – Черт, даже снишься!

По тяжелому дыханию мужчины я догадываюсь, какого именно рода ЭТИ сны.

– Сладкая моя девочка, стройная… – сильные пальцы трепетно проходят вдоль моей шеи. Широкая ладонь загребает через тонкую ткань платья нежную плоть полушария груди, стискивает так, что с моих губ срывается томный стон. Ухо обжигает горячее быстрое дыхание. – Поехали ко мне, детка. Сделаю все, как ты хочешь, только не отказывай.

*Lacoste (по-русски произносится: Лако́ст) – французская компания по производству одежды, обуви, парфюмерии, очков, часов и различных кожаных изделий. логотипом является изображение зелёного крокодила.

**Млин - возглас выражения отрицательных эмоций, досады; ругательство; оценка ситуации, как неприятной. Определенной смысловой нагрузки не несет, служит связкой слов.

*** Покерфейс – бесстрастное, ничего не выражающее лицо.

ГЛАВА 12

Слова Максима отрезвляют. Лицо горит так, как будто припечатали со всего размаха тяжёлую оплеуху. Да за кого он меня принимает?! Впрочем, если учитывать, где именно находится рука Макса… Чего я жду?! Я же сама дала повод думать, что перед ним легкодоступная девка! Боже, какой стыд! Резко отталкиваю мужчину и дёргаю ручку автомобиля. Как на зло, она не поддается.

Максим хмыкает и, перегнувшись через мои колени, одним движением открывает дверь.

– Нет, так нет. Ты не думай, Ангелина, я не монстр, – мужчина проводит рукой по подбородку. – Надо быть сумасшедшим, чтобы хотя бы не попробовать, – он обаятельно улыбается, глядя мне в глаза.

Я остаюсь серьезной и неприступной, словно каменная крепость.

Впервые замечаю в Садулаеве что-то похожее на неловкость. Он отводит глаза в сторону и прежде, чем взяться за руль, резким движением проводит по темной шевелюре. Неужто жалеет о своем неприличном предложении? Тем не менее, мне становится легче, когда появляется возможность списать предложение «весело» провести время на повышенную эмоциональность Макса. Эту черту в его характере я заметила еще в нашу первую встречу. Вся красная и взволнованная, отвожу взгляд в сторону. Сейчас я не могу даже поднять на Садулаева глаза.

Меня спасет телефонный звонок. Дрожащими руками вынимаю мобильный из рюкзака, после чего бросаю косой взгляд на Максима. Мужчина спокоен, как удав, но по тому, как побагровела мощная шея, а сильные руки крепко сжимают руль, понимаю, что это только кажущееся хладнокровие.