Сеятель жизни

Евгений Михайлов

Сеятель жизни

Глава 1

Утро пришло в мой мир, радуя солнечным деньком. Сегодня я проснулся позже обычного, игнорируя правила Аурвинга. Кто такой Аурвинг, бог ли он или проявление коллективного разума не знает никто, но, мой народ всецело доверяет его мудрости, и живёт по его законам. Иногда, мне кажется, что доверяем мы ему зря. Множество табу и законов, которые изрядно портят нашу жизнь, введены именно им. Например, нам давно знаком секрет постройки домов из камня и кирпича, но Аурвинг сказал слово, и мы как встарь строим многоуровневые пещеры из глины, которую приносим руками из речной долины. Нам знакомо рыболовство и охота, но мы выращиваем в наших глиняных пещерах глобов – слизняков, которые питаются подземными грибами. Грибы и глобы – наша основная пища. Нам знакомы многие науки – астрономия, математика, химия. Мы можем строить сложные механизмы, но Аурвинг сказал – «нет», и мы, спрятав свои изобретения в дальних пещерах, скоро забыли о них.

Но, только не я. Странно, но я всё помню, и могу делать немыслимое для других – нарушать наши законы. – Сейчас я не пошел на работу, вчера подглядывал за работой наших учёных – транков, а завтра планировал совсем немыслимое – прибрать к рукам их новое изобретение. Я ринк, рабочий, и должен ежедневно трудиться во благо улья. Вот только, я совсем другого мнения. Я никому и ничего не должен, я – свободная личность. Вчера вечером я неплохо повеселился, наблюдая за работой нового изобретения транков. Они придумали сферу, которая вчера из камня воссоздала красивую, живую раковину. Механизм её работы я не понял, поэтому, сегодня продолжу наблюдение.

– Ринк, почему ты не работаешь? – услышал я призрачный голос в голове. Это вездесущий Аурвинг решил узнать, по какой причине я не ношу навоз крогов в наши

подземелья.

– Я болен, и кажется, неделю не смогу работать,– ответил я назойливому голосу в голове.

– Кажется? А вот мне кажется, что ты говоришь неправду. Тебе просто хочется недельку отдохнуть?

– Да мне всё просто надоело!

– В моём мире все трудятся. Аханки – лечат, транки – изобретают, хроты – строят, ринки – работают. Все заняты. У нас нет ненужных людей, не хочешь работать – иди вон.

– В твоём мире? Скажи, Аурвинг, кто ты такой? Ты бог? Или часть нашего общества? Почему ты суёшься не в свои дела?

– Разве это так важно, кто я? Я, в отличие от тебя приношу пользу! И это мои дела! Я решаю, как ты будешь жить!

– Решаешь? Только, получается всё плохо! Ты называешь это пользой? Вспомни красивый дом из обожжённого кирпича, что построил один из твоих хротов. Почему нам нельзя жить в таких? Это вредно? А самоходная повозка, движимая огнём и паром? Тоже нельзя? А парусный плот, на котором так приятно плавать по нашему озеру, куда всё это делось? Спроси об этом, так никто даже и не вспомнит.

– Удивительно, что ты всё это помнишь. Ну ладно, отдыхай, я подумаю, как поступить с тобой…

На этом разговор и закончился. Странно, но я испытал даже облегчение, я наконец-то высказал, что думаю об этом. Взяв острогу, я пошёл на рыбалку. Мне захотелось разнообразить свой скудный рацион. Я подошёл к прозрачной воде, и всмотрелся в её глубину. Рыбы сегодня не было, зато на её гладкой поверхности я смог полюбоваться собой. Вытянутое, как у червя туловище изогнуто под прямым углом. На нижней половине – восемь больших, членистых ног, на верхней половине – пара рук и голова, покрытая хитиновыми пластинами. Жвала небольшие, я – всего лишь рабочий, а не воин, и фасетчатые глаза. Всё как обычно, всё как у всех людей, но, с небольшими различиями. У воинов – сильные руки и челюсти, у учёных крупная голова, у разведчиков – ноги. А у нас – всё понемногу, чтобы работать, нужны и руки, и ноги и голова.

Неожиданно илистое дно замутилось, и показалось длинное тело рыбы. Я, затаив дыхание сделал два медленных шага, и размахнувшись, бросил гарпун. Пронзённая рыбина забилась на гарпуне, и наскоро освежевав, пожарил её на маленьком костерке. Огонь дарит такую радость и тепло, ну почему нам нельзя жечь его в пещере? Конечно, Аурвинг сказал что он сушит воздух, и грибы будут плохо расти. А мне надоели грибы, моё тело уже пахнет как столетний гриб…

С удовольствием перекусив, я лёг отдыхать в теньке раскидистого дерева. С полным животом думается легче, и я начал мечтать, как было бы неплохо уйти из улья, и наконец-то зажить так, как пожелает моя душа. Неужели, я кому-то принесу вред тем, что буду счастлив?

Мои размышления прервал топот толпы, и на берег озера ввалился отряд хротов-воинов. Кажется, у меня намечаются неприятности…

– Ринк, это ты отказываешься работать? Если не пойдёшь с нами, мы должны тебя убить, – его грубые жвала с щелчком сомкнулись на глупой морде, а отливавшие золотом глаза в упор уставились на меня.

– Зачем меня убивать? – с волнением осведомился я.

– Ты – паразит. Ты ешь грибы и глобы, но не желаешь выращивать их. Ты бесполезный балласт в нашем обществе.

– Я не ем грибов и глобов, смотри – я поймал рыбу, и пожарил её в костре. А если я не ем в рое, значит, не должен и работать. Я не паразит, а свободное существо, спроси сам у своего Аурвинга.

– Аурвинг согласен, он сказал – можешь уходить, – ответил дуболом после секундного размышления. Но, больше не возвращайся. Иначе мы тебя убьём,– произнёс он на прощание, и отряд потопал обратно в пещеру.

Вот так я обрёл свободу. Не знаю, радоваться мне или грустить, но проблема кормления глобов теперь в прошлом. Зато, мне теперь негде жить. Проблема небольшая, но, в период дождей будет тяжко. Сейчас пригодились бы навыки обжига из глины, но, для этого нужно связаться с Аурвингом. А он на меня обижен. Ладно, справлюсь без него. На противоположном берегу озера есть старая гора, а у её подножья целые кучи валунов. Из них я и решил построить хижину. Камни клал на глину, и всего за день построил стены и очаг, к вечеру приступил к крыше. На этом и застопорилось, я устал, и захотелось есть. В этот раз я пошёл на охоту, и поймал огромного прыгучего вязальщика сетей. Его десять ног были покрыты чёрными волосками, а из пасти торчали ядовитые хелицеры, но, есть хотелось больше. После обжарки в пламени он оказался немногим хуже рыбы, и его хватило, чтобы насытить мой желудок. Потом я немного закусил кислыми ягодами ирса, и пошёл к берегу озера. Скоро стемнеет, и к озеру придут наши мудрецы, чтобы продолжить опыты с волшебной сферой. А я буду за ними наблюдать…

Солнце село за горизонт, и над тёмным небосводом загорелись яркие звёзды. Они отражались в зеркальной глади озера, превратив его в двойника неба. Казалось, сделай шаг, и я смогу плыть среди звёзд, как падучая звезда, которую однажды видел в небе. От такой красоты перехватывало дыхание, и я прилёг на спину, любуясь красотой неба.

Раздался хруст гальки под многочисленными ногами, и на берег вышла толпа учёных в ниспадающих одеждах и высоких колпаках. Они несли большой ящик, в котором лежали золотистые треугольники и ромбы. Из них они сложили ажурную сферу, положив в неё камень. Закрыв глаза, я вошёл в сознание Аурвинга, стараясь сделать так, чтобы он не заметил моего присутствия. Их сознание, слитое в один сверхразум, было могуче и всесильно. Сейчас я смотрел их глазами, и видел так ясно, как будто сейчас стою среди них. Сфера была удивительным механизмом, она поворачивала течение времени вспять, воздействуя на тот предмет, что помещён внутрь. Сейчас они поместили камень, с отпечатком скелета зубастой рыбки. Один из транков повернул зубчатое колёсико на семь оборотов влево, и камень начал светиться, изменяясь в очертаниях, скелет начал светлеть, приобретая цвет живой кости, а через мгновение на камне появилась живая рыбка. Она хлопала жабрами, била хвостом, и пожалев, транк бросил её в воду. Но, там она прожила всего несколько секунд, через мгновение всплыв вверх животом.

– Ей не подходит вода, рыбка – морская. Это значит, в древности тут было море. Мир сильно изменяется со временем, – грустно произнёс пожилой учёный.