Страница 13 из 17
Сараней почувствовал особую энергию – силу несчастного сердца, страшную силу убиваемой любви. Раненная, она собирала запасы всей своей стойкости, и, как загнанный охотниками зверь, была особенно яростна перед лицом погибели. О да, это была поистине великая магия! Магия, доступная каждому простому смертному. Магия любви.
Сараней вдруг понял, почему Хорнозабул хотел увидеть её своими глазами – видно, жрец бездны чувствовал в воздухе особые токи силы, и не мог объяснить их. Тот, кому любовь была неведома, кто был соткан из тьмы и ненависти, кто мог только пожирать, и никогда – дарить, тот будет поражён силой света, исходящей из сердец любящих. Это так просто, так наивно, как и любая истина. Простота и наивность истины любви – это её маска, прячась под которой любовь тайно действует в нашем мире, незаметно верша самые великие дела. А мы думаем, это герои, а мы думаем, это власть и сила… нет, друзья – это всего лишь любовь.
***
И ночью мир лежал тихий, как пламя свечи. И крестьянин ложился спать усталый и гордый дневным трудом, и ремесленник осматривал расписную амфору, любуясь делом рук своих, и солдат крепко спал, зная о скорой утренней вахте, и видел во сне мать и невесту. Угли тлели в печурке пастуха, угли тлели и в камине лорда. Час ночной тишины, ласковый, как женские руки, справедливый, как слово отца – надолго ли он останется таким?
Зарница полыхала на горизонте, и только рыбаки на озёрах с зачарованным страхом вглядывались в неё. Далёкие раскаты были не обычным громом, гул пронизывал всё – воздух, землю и саму воду. Огонь молний зелёным мертвенным светом раскалывал чёрные тучи. Звёзды гасли одна за одной, на царство людей надвигалась новая ночь. Ночь ночи и тьма тьмы, в которой не выживал ни один свет – ни свет звезды, ни свет души.
Рыцари шли по широкой долине, их оставалось семеро. Хум шёл впереди, как самый молодой и зоркий разведчик. За ним следовал Торбор, он вёл на поводке связанного урма. Его хотели убить после недавней атаки мертвецов, ведь всем было ясно – именно урм завёл их в это логово. Но он всё ещё оставался единственным проводником, и Грай приказал оставить ему жизнь.
Грай ступал, держась за плечо товарища. Зрение так и не вернулось к нему, и он, как волк, шёл, вскинув подбородок, словно нюхая воздух.
– Простите меня, братья, – сказал он на привале, – что из-за меня погибли наши товарищи. Что я позволил ослепить себя.
– О чём ты говоришь! – возмутился Торбор. – Мы идём с тобой, потому что верим в тебя, потому что сами выбрали этот путь.
– Верите…, – горько усмехнулся Грай, – я не знаю, во что теперь верить. Я шёл брать в жёны королевскую дочь. А теперь – кому нужен слепец?
– Возможно, скоро нам всем нечего будет видеть, – заметил Торбор.
Он вглядывался в небо – зеленоватая зарница полыхала всё ближе. Но надвигалась она не с горизонта, а словно опускалась с высоты. Урм, шедший на поводке, пригнулся и ссутулился. В его маленьких чёрных глазах читался испуг. Он раззявил рот и протянул:
– Это смерть! Это сме-е-ерть! Нам не уйти.
Он дёрнулся, но Торбор натянул поводок.
– Нам-то, может, и уйти, а вот тебе точно крышка.
– Глупцы! – взвизгнул урм. – На что вы надеетесь? Бегите и забивайтесь в норы, прячьтесь!
– Заткнись и пошли! – Торбор дёрнул верёвку, и урм поскакал вперёд. Он уже не понимал, куда идти и где кончаются топи, но чтобы его оставили в живых, делал вид, что места ему знакомы.
– Смотрите, там река! – крикнул Хум.
Он первый взошёл на откос, и увидел широкую ленту воды, отражающей луну. Вскоре весь отряд спустился к реке.
– Там кто-то есть.
У берега происходило движение. Отряд приблизился, прячась в тенях. Это оказался рыбак, вытаскивающий лодку на берег.
– Эй! Кто ты и откуда? – крикнул Торбор, вытянув меч так, чтобы и в ночи он был виден, отражая звёзды.
Человек уронил мешок с рыбой, вёсла плюхнулись в воду.
– Унгвар моё имя. Я простой рыбак.
Он разглядел силуэты рыцарей и поднял руки.
– Берите лодку… вот тут рыба. Прошу, пощадите. У меня дети…
– Успокойся, Унгвар, – Торбор убрал меч, – мы не урмы. Мы рыцари Орлиных Гор.
– Никогда не видел их живьём, – пробормотал рыбак.
– Ты живёшь тут? Среди топей? – спросил Хум.
– Нет, конечно. Я поставил сети, и думал переночевать на этом берегу. Но моя деревня там, за рекой.
– А не боишься грозы? – Торбор уазал на далёкую зарницу зловещего свечения.
– Мне не впервой ночевать под дождём. Я поставлю палатку.
– Нет уж, Унгвар, – сказал Торбор, хлопнув рыбака по плечу, от чего тот чуть не грохнулся на землю, – тебе придётся пересмотреть свои планы. Нам нужна переправа.
Счастливый от того, что остался жив и грустный, что пришлось всю ночь перевозить горных варваров с одного берега на другой, Унгвар рассказал им о своей деревне. Оказалось, топи Чёрного Рога кончались у этой реки, и на другом берегу стоял хорошо укреплённый форт. Пограничная цитадель людей. Номинально она подчинялось Армаланту, но местный лорд не считал себя обязанным Артагону и жил независимо. А королевские поборники не совались в эти богом забытые окраины. Хотя именно с них и начинался силовой рубеж королевства.
Сто человек крестьян, полсотни рыбаков и охотников, да десяток наёмных воинов, видимо, из беглых каторжников, что теперь сидят день и ночь в таверне – вот и весь гарнизон.
– Как же вы сдерживаете натиск урмов? – удивился Торбор.
– Ну, мил человек, во-первых, они редко сюда суются. Только последнее время начали подходить к реке. А раньше мы о них и не слыхали. А во-вторых нам помогают амазонки.
– Так это не выдумки про дев-воительниц? – Хум сверкнул глазами.
– Нет. Дальше по течению реки, примерно в дне пути на лодке, их остров. Это настоящая крепость посреди воды. Бывало, урмы только собираются переплывать реку. А воительницы уже гонят свои челны к нашим стенам. Ох и лютые эти бабы! И не скажешь, что женщины… хотя формы что надо, – Унгвар хохотнул.
– Здесь ещё встречаются урмы? – спросил Торбор.
– Поблизости нет. Но иногда они приходят из-за реки. А иногда – с севера. Там исток, множество ручьёв и болото. Упасите боги сунуться туда. Ещё урмы живут ближе к озёрным землям, но они не нападают на нас. Им хватает деревень Армаланта.
– Как так сложилось, что ваш форт стоит посреди Чёрного Рога?
– Первое поселение основалось тут ещё до засилья урмов. А переезжать мы не любим – слишком ленивы для этого. Уж лучше оградиться крепостью и отражать набеги. Так мы и делаем.
– А нет ли у вас целителей? – спросил Хум. – В нашем отряде раненый.
– Целители есть, но не у нас. Вам надо добраться до острова амазонок. Не знаю, почему боги так устроили – женщинам знахарство даётся легче. А наши женщины слишком заняты детьми и очагом. У амазонок же ни того, ни другого.
Когда все семеро оказались на другом берегу, и угроза быть атакованными урмами или болотной нечистью на время отступила, решено было искать целителя для Грая. Отряд направился к амазонкам.
Унгвару заплатили золотом – этого металла в Орлиных Горах было достаточно, – и лодочник просиял, как солнце в ночи. Он звал их в гости на обратном пути.
Они шли вдоль берега весь день, река разошлась широко. И к следующему вечеру посреди неё показался остров. На острове темнела деревянная крепость.
– Амазонки! – крикнул глазастый Хум.
– Может, убьём этого? – Торбор указал на пленного урма.
– Нет, – ответил Грай, – ты слышал, что сказал старик? Земли урмов ещё не кончились. Топи ещё ждут нас.
– Мы бы могли найти проводника получше.
– Оставьте его, – скомандовал Грай. – В конце концов, он выполнил обещание и привёл нас к людям. А обещание свято. Вспомните. Потому мы все здесь, из-за обещания.
Урм даже удивился таким речам. Но посчитал, что этот человек был просто чокнутый или сошёл с ума после ослепления.
Моста не было, паромщика тоже. Семеро рыцарей и связанный урм расположились на откосе берега и развели костёр. Дым заметили из крепости, и вскоре к ним уже плыли три лодки. В сумерках можно было заметить тусклый свет латных доспехов. Это плыли воины. Вскоре стали видны луки в их руках.