Страница 10 из 17
Эта флейта оказалась последней каплей.
Урм, всё это время шедший впереди на верёвочном поводке, ведущий отряд людей, остановился.
– В чём дело, чернорылый? – спросил Торбор.
– Что-то я не вижу, чтобы мы пришли в Армалант, – заметил Грай.
Урм изобразил улыбку, от чего Хума чуть не стошнило.
– Я перепутал. Прошу не бить меня, – проворчал урм, – нам надо идти в эту сторону.
Он взял гораздо левее, где вдали виднелись высокие иссушенные деревья.
– Ещё раз перепутаешь, – пригрозил Грай, – завтра без еды.
– Нет, господин, теперь всё верно.
Никто не видел, но урм кровожадно улыбнулся, оголив все точёные зубы сразу.
Деревья вокруг стали выше, но стволы их были белыми, как кость. Паутина стягивала их ветви, а под корнями желтел зловонный мох.
– Топи Чёрного Рога поистине проклятое место. Как это вы тут живёте? – удивлялся Торбор, на всякий случай снявший с плеча лук.
– Сотни лет, – рыкнул урм, – мы не знаем другого…
– И всё же лезете в Армалант? – спросил Грай.
– Говорят, там много хорошей земли и вкусных животных, – облизнулся урм.
– Да, и острые клинки людей. На вашем месте я перестал бы так быстро плодиться – вас не выпустят из этих болот.
– Или вам придётся научиться жить в мире с людьми, – добавил Хум, и вновь заиграл на самодельной флейте.
– Пока люди издают эти гадкие звуки, мы не сможем жить с ними в мире, – огрызнулся урм.
Сумерки застали их за трудным переходом через бурелом. Всюду чернели иссохшие деревья, сваленные ураганом, затянутые паутиной и какой-то слизью. Один из рыцарей соорудил факел и, плеснув на него горючим маслом из походного бурдюка, поджог. Чёрные тени с тихим визгом отпрянули в стороны.
– Куда он завёл нас? – Торбор поглядел на урма, бодро шагающего впереди. Из всех воинов Орлиных Гор, шедших в этом отряде, Торбор был самым преданным рыцарем лорда Тугвара и его сына, Грая. Преданность эта зиждилась на ненависти к врагу и бескомпромиссном патриотизме. Орлиные Горы для Торбора были раем, несмотря на их льды и смертельные морозы на звёздных скалистых пиках. Горы были ему дороже жизни. А их король и его сын – не менее дороги. И урм представлял собой прямую угрозу его господину.
Грай был более доверчив к миру. Он действительно полагался на чернокожего клыкастого урма с тремя рожками на затылке и чешуёй по всему телу. Грай унаследовал от лорда-отца способность мыслить на два хода вперёд. Хотя вообще рыцари Орлиных Гор были прямолинейны, а в Армаланте их и вовсе считали туповатыми громилами. Как бы там ни было, сейчас урм был для Грая единственным маяком в этих безбрежных топях. И он пытался довериться ему. Хотя и не упускал возможность съездить тому коленом под дых на привале. За очередную дерзость чернокожей твари.
Рыцаря с факелом видно не было – только пламя плясало в карусели теней. И отсветы огня в паутине превращались в красноватый туман. Пару раз Грай рубил мечом огромных чёрных пауков, таящихся на стволах. Они не нападали, но уж слишком мерзко стрекотали и оголяли свои жала в жесте угрозы.
Факел блеснул пару раз за очередным коряжником… и исчез. Тьма обступила со всех сторон.
– Эймар! – позвал Грай, – Эймар, ты где?
Так звали рыцаря, несшего факел. Эймар не отозвался. Все достали мечи. Торбор натянул верёвку и повалил урма на землю.
– Лежать, скотина! – приказал он. – Ты ещё пожалеешь, что завёл нас сюда.
– Это единственный путь, – ответил урм. Но в голосе его послышалась усмешка.
– Грай, – сказал Торбор, – он обманул нас. Я чую тут неладное. Надо возвращаться на старую тропу.
Грай не успел ответить. Во тьме послышался треск, словно стрёкот гигантского сверчка. И тут же – предсмертный вопль Эймара где-то далеко впереди. Там же на фоне чёрных сучьев что-то забелело. Белые, еле различимые во мраке силуэты быстро приближались.
– Это ещё что такое? – прошептал Грай, перехватывая длинную рукоять меча.
– И знать не хочу, – ответил Торбор, натягивая тетиву.
Он пустил в белое пятно две стрелы, и попал. Но не послышалось ни звука, а силуэт всё приближался. Вот показалась голова – голый череп с раскрытой пастью. Это был уродливый скелет в полтора человеческих роста, слово собранный из останков нескольких мертвецов. У него было две головы и несколько рук, которые яростно размахивали ржавыми клинками, в нём было что-то от кентавра. Грай полоснул мечом, но скелет молниеносным движением опередил его, и отбросил в сторону. Внезапно всё вокруг них наполнилось костлявой нечистью. Повсюду из бурелома, разрывая паутину лезли скелеты.
Урм, лёжа на земле, радостно хохотал. Его нечисть не трогала.
– В кольцо! – крикнул Грай.
Рыцари собрались в круг, выставив мечи. Костяной кентавр кинулся на них с хриплым свистом – кричать его гнилая глотка не умела. Грай рассёк его с головы до ног. Оказалось, что и остальные скелеты были настолько ветхими, что рассыпались в пыль при первом же ударе.
– Рухлядь! – заметил Хум, приободрившись.
– Не стоит недооценивать проклятье, – заметил кто-то из рыцарей.
Словно в ответ ему в небе вспыхнула молния, и тут же какая-то плотная тьма поглотила ночные звёзды в зените. Они мерцали над горизонтом и чуть выше, но над самой головой в небесах был мрак без капли света.
– Прокляьтье не в этих упырях, – сказал Грай, указывая в небо, – а там… Это боги шлют нам наказание.
– Но за что?
– Известно, что когда наши предки пришли в Орлиные Горы и выгнали сильфов, те пригрозили напоследок, что без них некому будет стеречь небеса, – напомнил Грай.
– Думаешь, они стерегли небеса от этой тьмы? – Торбор тоже смотрел в небо.
– Лучше нам сейчас думать о другом, – сказал Грай, вновь поднимая меч.
На место поверженных мертвецов, шли из чащи леса новые. И они были гораздо сильнее. Тугие сухожилия, не успевшие сгнить, стягивали их конечности, а тела были укрыты латами. Это были солдаты древних армий, что полегли на этих топях тысячи лет назад. Бездна Эом, приближавшаяся к земле, возвращала их из могил, но не облекала в плоть. Хотя некоторые успели получить обратно кожу – серая, вся в трещинах и гное, она стягивала лица в безобразных ухмылках и оскалах. У некоторых виднелись запавшие глаза, похожие на яйца в паутине. Но двигались мертвецы стремительно.
– Рубите их, братья! – закричал Грай. – Рубите их всех!
Мечи взметнулись разом и тут же упали на шлемы мертвецов. Те падали, лишённые голов, и тела их корчились, не видя цели. Руки находили соседние такие же безголовые тела и пытались порвать их. Отрубленные головы вращали глазами, клацали зубами, но не могли контролировать тела. Рыцарям хватило мастерства перебить всех упырей без потерь.
Грай добивал последнего. Он вонзил клинок тому в грудь и пригвоздил к дереву. Меч торчал в стволе. Мертвец болтал ногами в воздухе, тянулся руками к Граю, но не мог ухватить его и истошно верещал.
– Отруби ему скорее голову! – крикну Торбор, морщась от этого визга.
Граю пришлось вытащить кинжал. Чтобы дотянуться до шеи мертвеца, он подошёл ближе. И тут мертвец перестал шевелиться, обвис, но потом повернул голову в сторону Грая и исторг изо рта чёрную струю. Грай схватился за лицо и повалился на землю.
Меч Торбора тут же снёс мертвецу голову. Торбор кинулся к Граю.
– Что он сделал? Что с тобой?
– Глаза…, – захрипел Грай. – Мои глаза! Я ничего не вижу.
– Смотри на меня, – Торбор обхватил его за щёки и повернул лицом к своему лицу.
– Ничего. Ни тебя, ни звёзд.
Когда Грай убрал от лица руки, Торбор увидел, как по щекам его стекала чёрная слизь. Лицо не было обожжено и никак не пострадало. Даже глаза, казалось, сверкали, отражая тусклый свет факела, совсем как здоровые. Грай смазал с лица чёрную слизь и проморгался.
– Ничего не вижу… Я ослеп.
Урм, втоптанный в землю оравой мертвецов, но всё ещё живой и невредимый, утробно смеялся. Пока кто-то из рыцарей не пнул его в затылок.