Любовь зла

Лиза и к ней подвалила и принялась что-то там шептать. Я улучил этот момент, чтобы поговорить с двоюродным братом наедине:

— Чувак, ты серьёзно запал на эту… — язык не поворачивается её даже тёлкой назвать, — дамочку?

— Яр, ты себе не представляешь, какая она… — покачал он головой в своей тошнотворной провинциально умилительной манере. — Необычная такая… классная. Мне с ней так легко, я не чувствую себя куском идиота, как тогда с тобой в клубе.

Я пытался научить братишку снимать тёлочек, но это искусство явно не для моего кузена. Он даже стопудовый вариант может сорвать с крючка своей неуклюжей манерой. Как будто съём — это то же самое, что прыжок в Ниагарский водопад. Краснеет-бледнеет, млеет-блеет… блин, как будто не 20 лет парню, а 13, и до этого он из дома выходил только за хлебом, и то за ручку с мамой.

— А за что её в полицию-то загребли?

Держу пари, наркота.

— Она участвовала в демонстрации "Зелёных" возле мэрии. Против уничтожения местного эндемика.

— Капец, бро, всего два слова — а мне уже скучно!

Мишаня снова покачал головой:

— Ты сноб, Яр, а я нет. Я попробовал твой стиль жизни — мне не зашло. А с Лизой у нас всё так… мне кажется, она идеальная девушка.

— Ну-ну, — с сарказмом кивнул я. — Смотри только, сильно не втюривайся. — Я наклонился ещё ближе к нему и шепнул на самое ухо: — И предохраняйся всегда. Хиппи неразборчивы в половых связях.

Лиза как раз приблизилась к нам, поэтому я поспешил отойти. Она проводила меня очень весёлым, каким-то насмешливым взглядом и напоказ чмокнула моего кузена в щёку. Детский сад и неуместная демонстрация!

А мой локоть вдруг поймала крупная и сильная мужская рука. Генерал Савельев.

— Ну пойдём, сынок, — хрипловато молвил он, дохнув на меня крепким перегаром. Видно, они с батей времени зря не тратят на шампанское. — Поговорим.

Я внутренне напрягся. Думал, он опять заведёт пластинку про наше с Мотей счастливое совместное будущее, но разговор неожиданно пошёл о другом. О том, что дел у него много — хороших, интересных, прибыльных дел — а вот помощников мало. Сыновьями бог не наградил, а с девок — какой спрос?

— Ты давай, — говорит, — подключайся, хватит уже бездельничать-то. Сколько тебе учиться осталось?

— Ещё год на бакалавра.

Меня два раза отчисляли за неуспеваемость, но потом, конечно, восстанавливали: сыном мэра особо-то не поразбрасываешься, хотя были принципиальные преподы, которые пытались. И хвостов по сей день я имел столько, что пересдачами можно целый семестр замостить. Но это совершенно меня не парило.

— Ну на последнем-то курсе можно уже и подрабатывать, — предположил Фёдор Валерьевич.

— А кем? — осторожно поинтересовался я.

— Да вот хотя бы мусор у меня подхвати…

— Мусор?! — переспросил я, стараясь не кривиться от отвращения.

— Ну. Помойку. Очень, я тебе доложу, прибыльное дело. Ты даже себе не представляешь, насколько. Но у меня до всего руки просто не дотягиваются, и там бардак порядочный. Нужен свой человек в администрации, честный и крепкий умом. Ты ж молодой, легко разберёшься.

Мне вполне определённо захотелось выйти на свежий воздух, несмотря на то, что мы именно на нём и находились. Но эти разговоры про управление помойкой…

— Ты ж на экономике учишься? — продолжал меж тем Савельев.

— Угу.

Скорее, числюсь.

— Ну вот, там как раз экономический склад ума нужен. Учёт и, понимаешь, планирование. Если всё хорошо наладишь, я тебе мусорку за Мотькой как приданое отдам.

Кажется, даже в глазах потемнело от такого предложения. Жениться на толстой мусорной принцессе и стать мусорным королём — это, я вам скажу, просто мечта моего сердца.

— А нельзя… эмм… в чём-то другом себя попробовать? — поинтересовался как можно более вежливым тоном.

Генерал неожиданно рассмеялся:

— Эх ты, сопляк! Мальчишка! Ничего не понимаешь ещё в бизнесе. А я тебе так скажу: чем оно звучит неприятнее, тем бабла больше. Да тебе-то, чай, не придётся самому помои разгребать. Будешь сидеть в чистеньком офисе и в компьютере кнопки нажимать. Хотя для лучшего, так сказать, понимания, не мешало б, конечно, и съездить разок-другой хозяйским взглядом окинуть поле деятельности в натуре.

О, нет, увольте, уж лучше я… но вот — что? — пока не придумал. Вообще не представляю, чем стану заниматься, никогда особо не задумывался над этим. А зачем? Бабла всегда вволю, при том что живу роскошно в большом доме, тачки самые лучшие, даже тёлок не надо напрягаться, чтобы снять. Зачем мне призвание? И тем более, зачем мне руки пачкать о какую-то помойку да ещё жениться ради этого на пышке? Я всегда был уверен, что батя придумает какой-то ненапряжный вариант, где ничего особо не надо будет делать, и при этом я смогу продолжать ни в чём себя не ограничивать. Но, похоже, всё не совсем так радужно.

— Бать? — я с трудом выцепил отца из компании таких же, как он, мужиков среднего возраста, методично надиравшихся беленькой и громко, весело обсуждавших рыбалку. Вот так сильные мира сего отдыхают от своих серьёзных будней…

— Ну? — неохотно откликнулся он.

— Ты серьёзно хочешь, чтобы я подхватил у Фёдор Валерича помойку?!

— А почему нет? Это вполне уважаемый бизнес. Хе-хе, да попробовали б они его не уважать. С*ать-то мы любим, а кто это всё за ними убирать будет?

— Стрёмно как-то…

— Стрёмно портвейн за сотку пить, — батя вмиг как будто протрезвел, — и всю жизнь на съёмной хате жить, а быть богатым бизнесменом — это почётно. Деньги не пахнут, сынок, тем более мусорные. Не публичный дом тебе предлагают, не наркотой барыжить…

Да ещё неизвестно, что хуже, — ухмыльнулся я про себя. Но внешне постарался остаться спокоен.

— Слушай, а если я… ну… сам что-то себе найду..?

Отец сделал вид, что не расслышал:

— Что..? Что ты сам..?!

— Ну, может, у меня склонности какие-то есть, зачем лезть в дело, в котором я ничего не понимаю..?

Отец резко взорвался:

— Да ты ни в чём ни хрена не понимаешь, *** сын! Что ты там себе найдёшь? Бухать с тёлками — за это не платят! Так что взял ноги в руки и пошёл, куда сказали!

Меня всего трясло, я чувствовал зверский протест против всей этой ситуации, но… ничего не мог сделать. Он прав, я не специалист ни в какой области, просто нос никуда не совал. Сейчас, кажется, я бы обрадовался даже рисованию какому-нибудь или бальным танцам, но — увы! — ничем таким не занимался в детстве. Не в силах вымолвить ни слова, я развернулся и пошёл прочь, а отец ещё долго бросал мне в спину "добрые" слова на тему моей никчёмности. И я вспомнил про НЕЁ. Забрался опять в ту тайную беседку и открыл мессенджер. А потом закрыл и набрал Настю по телефону. Она ответила довольно быстро:

— Алло!

— Привет, — тихо сказал я. Так тихо, что сам себя еле услышал.

— Привет, — кажется, девушка улыбалась. — Уже здоровались сегодня.

— Точно… а с тех пор будто целая жизнь прошла…

— Ярослав, у тебя что-то случилось?

— Да так, ерунда. С батей повздорил.

— Хотела бы я с папой повздорить! — Настя всё ещё улыбалась, судя по голосу, но в то же время он еле уловимо зазвенел от слёз. — Я бы сейчас на любой контакт согласилась…

— Он умер?

— Угу.

— Сочувствую.

— Спасибо.

Мы немного помолчали.

— Ярослав, ты не переживай. Из всего, что в жизни происходит, только смерть нельзя исправить — остальное, как говорит народная мудрость, перемелется — мука будет.

Я усмехнулся.

— Ты права. Козявка. Ты почти всегда бываешь права — что за беда…

— Почему это я козявка?

— Мелкая потому что.

— Я не мелкая, это просто ты крупный — вот тебе и кажется.

— А тебе кажется, что ты не мелкая, потому что ты с совсем малявками общаешься постоянно.

— Ну да, всё относительно…

Как же мне захотелось её обнять… катастрофически просто! Прижать к себе, зарыться лицом в волосы и забыть обо всём на свете.

— Ты в платье? — спросил я, чтобы хотя бы представить себе это в деталях.