Страница 6 из 90
— Дошутишься ты, Паулу, — патрульный неодобрительно покачал головой, но улыбка всё равно наползла на лицо. — Ладно, вали. Три часа.
— Спасибо, Энрике. С меня как обычно.
Верхний город, Сидаже Алта, располагался на плоскогорье в южной части острова на высоте в полторы тысячи метров от уровня океана. Тот участок, где раньше находился портал, был огорожен и строго охранялся, чтобы попасть к знаменитому месту, связывавшему когда-то жителей Сегунды с материнской планетой, потребовалось бы преодолеть несколько блокпостов, или взобраться по километровой отвесной скале.
Плоскогорье тянулось почти на восемьсот километров в длину, и на двести в самой широкой его части, та, где находилась столица, представляла собой практически идеальный круг, с трёх сторон окружённый горами, на юге переходившими в небольшой скальный массив, заснеженные шапки было видно с любой точки Старого города. Такие же скалы были и в центре острова, только повыше и помассивнее.
На северной границе города плоскогорье сужалось до нескольких километров, крутой спуск переходил в равнину, тянущуюся до самого океана, река, бравшая начало в горах, текла по нему бурным потоком, расходясь и снова сливаясь, доходила до плотины, а там падала со стометровой высоты в огромное водохранилище рядом с Акапулько.
За счёт перепадов высоты ветры здесь были не такие сильные, как внизу, но всё равно, жилых высотных зданий в городе никогда не строили. Три, максимум четыре этажа с толстыми стенами из красного кирпича, отлично аккумулирующего дневное тепло для долгой прохладной ночи, и наоборот — температура на такой высоте была градусов на десять ниже равнинной.
Все промышленные предприятия давно уже перенесли вниз или дальше на север, ещё сто лет назад оставались только те, которые потребляли много энергии и мало других ресурсов, но и они переехали в Нижний город и в Сантаменто, а то и вовсе на равнины. Зато здесь оставались лучшие больницы, самые современные лаборатории и самые дорогие отели, если не считать Парка на восточном побережье, в Ньюпорте, и тех, что строили в новых городах на севере и востоке.
Дорога, соединяющая две части столицы, шла серпантином, поднимаясь вверх по вырубленной в скале дороге, навстречу почти никто не ехал, зато впереди тащились платформы, доставлявшие в Верхний город продукты и прочие предметы потребления — грузовые лифты и Северо-Западная дорога не справлялись с мощным потоком грузов. Две полосы позволяли обгонять неторопливый грузовой транспорт, байк разогнался, и в последний момент ушёл от столкновения с кабриолетом, спускавшимся вниз. Пассажирка ойкнула, разразилась ругательствами, а Павел только расхохотался.
Сразу после серпантина объездная дорога уходила влево, а прямо шло шоссе, выводившее прямо к центру Верхнего города. Когда первое поселение строилось, на архитектуру и планировку внимания обращали немного, узкие улочки, петлявшие рядом с частными домами, заставили широкий проспект сразу после здания городского Совета уйти направо, к новым районам. Телефон Павла тут не работал, и пассажирка быстро вошла в роль штурмана, командуя, когда и куда повернуть.
— Ты чуть меня не убил, — Клэр спрыгнула с сиденья, как только байк остановился рядом с основным корпусом больницы, семиэтажным зданием из стекла и бетона, довольно потянулась. — Но это было классно.
— В следующий раз буду поосторожнее, — парень остался сидеть.
Рабочий день начинался рано, пока солнце ещё только всходило, не слепя глаза. Стоянка неподалёку почти заполнилась, в основном такими же байками, как и у него, но были там и четырёхколёсные машины, из одной только что вышел вальяжный пожилой человек с круглым животиком, выпирающим из-под белоснежного пиджака, с тросточкой и сигарой в левой руке, остановился.
Рядом припарковался ещё один кабриолет, маленький и изящный, из него выскочила высокая молодая женщина в бежевой брючной двойке, с крохотной сумочкой в руках, подбежала к пожилому, и они что-то начали обсуждать.
И если на пожилого Павел взглянул так, мельком, то на его собеседницу — очень внимательно.
— Доктор Шварц уже здесь, убегаю, опять его эта выскочка Гомеш перехватила, не видать мне повышения, — Клэр чмокнула Павла в щеку. — Ты чего на неё так вылупился? Нравится?
— Да, — честно ответил парень.
— Закатай губу, любовничек, эта девочка не для тебя. Adieu.
— Когда увидимся? — крикнул парень ей в спину, но девушка только рукой махнула, словно отсекая это утро от рабочего дня, и скрылась за раздвижными створками. — Видимо, никогда. Отлично, спасибо тебе, милая Клэр, за незабываемую встречу и такое же прощание. Осталось позавтракать, и можно заняться делами.
В небольшом ресторанчике неподалёку от больницы было многолюдно, но все в основном толпились у стойки с кофейными автоматами, забирали высокие стаканы с крышечками, в картонных подставках, пакеты с выпечкой, и тут же уходили. Столики были свободны, Павел уселся в углу, сделал заказ, и уставился в телевизор, висевший прямо напротив него. Плоская панель обычно показывала спортивные передачи, но сегодня явно испортилась.
— И тут политика, — недовольно пробормотал парень, пытаясь переключить каналы, но панель зависла и упрямо транслировала вчерашнюю пресс-конференцию.
«— Сеньор первый советник, каковы шансы, что выберут именно вас? — бойкая женщина средних лет даже руку не подняла. Вопросы от «Сегунда Таймс» шли вне очереди.
— Всё зависит от наших граждан, — советник Гомеш сверкнул запонкой, поправляя микрофон. — Только от них. Наши избиратели сами должны решить, достоин я этого места или нет. Только делами можно добиться уважения и доверия, а не красивыми словами.
— Пятый канал Ньюс, Тереза Симонс, — подскочила с места ещё одна репортёрша. — Советник, правда ли это, что у вас есть сын-маг?
— Мисс Симонс, вы каждые два года перед выборами задаёте мне этот вопрос, — советник Гомеш улыбнулся. Мягко, словно несмышлёному ребёнку. — У меня был сын, который отторгал модификацию, и моя семья отказалась от него — для его же блага. Насколько я знаю, он умер в приюте восемь лет назад от естественных причин, увы, мы стараемся помочь этим беззащитным детям, несчастным жертвам планеты. Правительство выделяет средства и ресурсы, чтобы и эти люди, если вырастут, могли полноценно жить и работать, пока наш Господь не заберёт их к себе.
— Но вы против того, чтобы они жили в Верхнем городе? — не унималась репортёрша.