Цифраторий

Пять минут полета в белом тоннеле превращались в настоящее испытание и длились неоправданно долго, заставляя нервно ерзать на сиденье. Илон вспомнил про комнату из кошмара и подумал, что этот светлый переход вполне мог оказаться ее прообразом, переиначенным подсознанием на свой лад.

Бро, ушедший на время полета в спячку, издал неприятный треск, дернул косичками, когда невидимые цифровые щупальца добрались до его старых микросхем. Илон погладил его по черному панцирю, и на дисплее сложилась пиксельная улыбка, а горизонтальные полоски глаз растянулись в два кружка.

Когда аэрокар наконец-то замер перед массивной дверью, приятный женский голос ИИ Цитадели сообщил:

Опасность не обнаружена, доступ разрешен, личность подтверждена.

Створки дверей расходились молниеносно — так бойко, что человеческий глаз не мог уловить момент их движения. Доля секунды, аттосекунда… Илон много раз пытался поймать этот миг, но каждый раз проигрывал, и в итоге сдался.

Интел запрашивает разрешение на синхронизацию с корневым чипом, — сообщила Ма.

— Разрешаю, — ответил Илон, с неохотой впуская в свою голову ИИ Цитадели.

Аэрокар еще немного проплыл, а затем плавно выпустил посадочные ноги. Дверца поднялась, и Илон с радостью покинул салон машины, где провел больше часа, изнывая от безделья и пытаясь понять, куда пропала часть его ночного кошмара. На стоянке было безлюдно; где-то вдалеке взревели турбины, и звук воем чудовища пронесся по лабиринтам гаража.

Илон вошел в лифт, и тот, ведомый всезнающей и всевидящей Интел, понесся на трехсотый этаж — к вершине Цитадели, которая на самом деле именовалась скучно и совершенно бездушно: «Центр управления Шэлл Сити». Однако все работники Шэлл Интертаймент, от рядового сотрудника до члена совета директоров, предпочитали называть ЦУШ — Цитаделью. Название давно пошло в народ, приклеилось намертво, как это бывает с меткими прозвищами, и вытеснило официальное из обихода. ЦУШ и выглядел как сказочная цитадель: высоченная серебристо-белая башня, уходящая заостренным перстом в облака и гордо возвышающаяся над всем вокруг, кроме купола.

Лифт летел и летел, оставляя под собой многочисленные отделы планирования, маркетинга, реалити-шоу и сериалов — всю эту шелуху, превратившую бывший научно-исследовательский проект в центр развлечений. Старушка-Земля уже давно разменяла пятый миллиард, на дворе твердо стоял век летающих машин, нанотехнологий, покорения космоса, имплантов и инфоинжекторов, но люди по-прежнему жаждали хлеба и зрелищ.

Бро парил над плечом, руки-косички шелестели над ухом; канареечно-желтый смайлик дремал на футболке, закрыв глаза и высунув красный язычок. Когда двери лифта распахнулись и голос Интел оповестил о прибытии к месту назначения, до годтайма оставалось полчаса.

Всего тридцать минут, сладострастно подумал Илон, предвкушая удовольствие — удовольствие созидания или удовольствие… разрушения.

Время ритуала, великого таинства, священной церемонии. Над столом висит широкий экран, обнажая шэлла: показывая его биометрику, его сокровенные мысли и самые потаенные желания, отслеживая каждый вздох. Под руками парят виртуальные клавиши, вспыхивающие от легкого касания кроваво-красным цветом, словно древние колдовские руны. Магические буквы складываются в слова, а слова — в могущественные предложения. Сердце замирает, когда кусок текста улетает к редактору, чтобы затем обрести жизнь. Горящие глаза не мигая следят за полноценным актом творения. За чужой судьбой. За тем, как она, подобно буйной реке, неожиданно сворачивает в иное русло, выходит из берегов и меняется до неузнаваемости, к всеобщему удивлению близких и родных…

В светлом, как и все в Цитадели, коридоре не было ни души; за панорамным окном простирался купол Шэлл Сити, уходя высоко в небо и катая по своей поверхности, как по горке, солнечные блики.

Ну, здравствуй, Эдвард! — улыбнулся Илон и приложил ладонь к окну. — Давно не виделись. Я скучал.

Двери разошлись, открывая для взгляда просторный круглый зал; шум голосов ворвался в коридор, разбивая глубокую тишину хриплым смехом.

В зале, обставленном по кругу белоснежными столиками и стульями, находились трое: глава отдела Брюс, фьюжинер Юрий, которого все в Цитадели в шутку называли Гагариным в честь какого-то астронавта прошлого, и юный хаосмастер Инста.

Брюс кивнул, Гагарин обернулся на звук шагов и бросил равнодушный взгляд, Инста пряталась за работающим экраном, копошилась за ним тихой мышью и не высовывалась.

Вид у начальника был заспанный и помятый — похоже, ночь провел в Цитадели; седеющие темные полосы торчали в двух местах изогнутыми рожками. Брюс сидел на стуле, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу; его большие темные глаза смотрели сквозь прозрачный экран на Гагарина, чья лысая голова блестела, словно бильярдный шар. Гагарину, как и Брюсу, было чуть за пятьдесят, оба они пережили войну, у обоих были дети. Поэтому не было ничего удивительного в том, что им всегда находилось, о чем потрещать. И также не было ничего удивительного в том, что зал пока пустовал: мастера хаоса начнут собираться к годтайму.

Илон прошагал до своего места и опустился на стул. Бро спикировал к ногам и устроился под столом, где расправил лапки и теперь напоминал черное выпуклое солнышко, упавшее на пол.

Илон с беспокойством посмотрел на Инсту, не желающую выглядывать из своего укрытия. Теперь их разделял не только ее экран, но и трехмерная разноцветная карта в центре зала. Она медленно вращалась, показывая прекрасный Шэлл Сити со всех сторон; желтый огонек порхал над ним светлячком, жил, казалось, в окне каждого дома и, широко раскинув лучи, отдыхал на зеленых лугах фермерских угодий, заливая их светом цвета меда. В Шэлл Сити, как и в Лост Арке, наступил теплый летний день.

— Короче, — говорил с улыбкой Гагарин. — Вчера был еще один кадр. На вид весь из себя такой красавчик, в костюмчике, волосы уложены, зубы белее снега. Ну хоть картины пиши. Я в его профиль заглядываю… — он выдержал паузу, — и вижу в графе «желание»: стать бродягой, — с явным возмущением проговорил он. — Понимаешь, Брюс, он отсыпал пятьдесят тысяч лайков, чтобы на целый час оказаться в шкуре бомжа. У меня это до сих пор в голове не укладывается. Всякого я навидался на работе. Но такого чуда еще не было. И главное — ушел довольный такой, окрыленный. Явно еще вернется — придурок, — Гагарин покрутил пальцем у виска. — Скажи мне, Брюс, чего им всем надо? Ну ладно там пришить кого-нибудь или снасильничать. Инстинкты, похоть — дело понятное. Даже желающих сигануть с крыши многоэтажки я могу понять. Острые ощущения, интересно посмотреть, что там, за границей между жизнью и смертью, и все такое. Но стать бомжом… И ведь пришел сам, без направления. Вот уж счастье: нюхать собственную вонь или рыскать по помойкам.

— Ну, наверное, это какая-нибудь форма мазохизма, — Брюс улыбнулся и посмотрел поверх экрана. — А, Илон, сегодня у нас новенький. Проведи ему инструктаж. Растолкуй, что да как.

— Новенький? — удивился Илон, скользнув взглядом по пустующим стульям.

Найти работу в Лост Арке в принципе было проблематично, а уж получить ее в Цитадели — не проще, чем сорвать джекпот в казино. За место держались руками и зубами, и чтобы потерять его, требовалась очень веская причина. Вроде несчастного случая со смертельным исходом.

— Ты что, не в курсе? Ву на три года решил уплыть на глубину.

Илон опустил взгляд на стул по левую руку от себя, где когда-то сидел Ву. Их нельзя было назвать друзьями, но они часто зависали вместе. В том числе и в виаре.

На три года… Откуда у него столько лайков? Неужели решил махнуть на оцифровку и прокутить все средства на глубине? Кто будет следить за ним все эти три года — ухаживать, снимать показатели, проводить профилактические массажи, кормить и прочее, пока он покоряет виртуальные миры?.. Кроме двух андроидов, у него больше никого не было, да и надеяться на андроидов в таком деле. А виар-приюты ломили за год обслуживания баснословные цены. И вообще зачем он решил уйти? Этого Илон не понимал.