Страница 9 из 87
Сердце у парня колотилось так, что грозило вырваться из груди. Ярость старшего сборщика во всех смыслах выбила калеку из равновесия. Шаргов Джус, надо же было так подставиться. Чегодун не из тех, кто прощает долги. Репутацию себе он создал препоганую, мрачных слухов роилось множество. И что делать – непонятно. Особенно тревожила фраза про то, что Чегодун заберет трак. Или его, Брака.
Нетрудно догадаться, что именно сборщик имел в виду. По обычаям, членом клана можно стать завершив Поиск. Только после этого, получив личную метку на церемонии Возвращения, молодые Гиены получают возможность участвовать в семейных советах, владеть траком и держать рабов. А еще жениться и завести потомство. Не прошедшие Поиск стоят на ступеньку выше рабов, но по сути мало чем от них отличаются. Тоже следят за машинами, таскают воду, готовят, убираются и делают всю неблагодарную работу. Только вместо хозяина – родители. Случаются случаи, когда дети рожденные в Семье остаются сиротами, но таких обязательно берет на поруки кто-то другой.
Брак – другое дело. Он не родился в клане, он – приблуда. Таких как он, попавших в семью извне, от участи раба отделяет только желание кого-то из взрослых клановых признать приблуду своим ребенком. Да, после того, как найденыши завершат Поиск, они встанут наравне с остальными членами клана. Но до этого – положение очень шаткое. Стоит Джусу прилюдно отречься от Брака, и положение парня из шаткого станет катастрофическим.
Без кого-то, кого можно называть родителем, калека станет рабом. До истечения недели никто не посмеет заявить на него свои права, ведь на ежегодный сбор Семей постоянно прибывают вольные торговцы, дельцы и просто искатели приключений. Законы клана прямо запрещают причинять вред чужакам, чтобы не портить отношения и репутацию. Но сразу по окончании Большого Сбора – его закабалят обязательно. Рабы не имеют права на Поиск, и Брак до конца своих дней застрянет у Котобоев бесправным механиком в ошейнике. Будет сводить железки, пока не состарится и умрет.
Хуже всего, что такой исход весьма вероятен. Пока жива была мать, парень лишь посмеялся бы над предположением, что от него отрекутся. Но Симы больше нет, сгинула в стычке. Смешно – семья Котобоев оказалось нещадно бита Степными Котами. А без Симы, которая своих детей не имела и любила Брака как родного, стремительно скатывающийся на дно фляги Джус вполне мог поправить свое бедственное положение столь мерзким способом.
Отречься от сына, после чего продать полезного раба за солидную сумму, или намертво привязать его к себе. К тому же, трак до сих пор мог передвигаться самостоятельно только благодаря Браку. А единственное, что все еще могло удержать Джуса от фляги – рычаги грузовика, да и то не всегда. Встань грузовик намертво - и исчезнет то немногое, что все еще удерживает отца в мире живых. Поэтому, Брака он не отпустит.
Камешки со стуком ложились один к одному. Раздражительность, странное поведение, пьянство за рулем, нежелание даже заговаривать о Поиске… Теперь к этому добавился неизвестного размера долг перед Чегодуном. Долг, который надо отдать до конца Большого Сбора. Брак не тешил себя надеждой, что Джус успеет собрать необходимую сумму за семь дней. Еще менее вероятно, что в счет долга отец отдаст любимый грузовик. Возможно, Джус уже давно принял решение рассчитаться с долгом сыном, и теперь заливал бухлом остатки совести.
А может, Брак слишком накрутил себя и выдумывает невесть что. У Джуса есть кри и он вовремя рассчитается, либо у него есть какой-то план.
Ведь не может он быть совсем подонком. Никогда не был. А Чегодун просто припугнул чересчур впечатлительного парня...
Мысль была привлекательной. Обволакивала, убаюкивала, отгоняла тревогу. Но между лопаток уже поселился предательский холодок. Слишком много планов было связано с Поиском. Брак и так не до конца готов, а новости все только усложняют. Придется срочно искать выход из этой задницы. Остается надеяться что Джус, по привычке, будет тянуть до последнего, и время еще есть.
У третьего стола было заметно тише. Две трети лавок занимали шумно чавкающие рабы, которым из недр “Мамаши” выкатили десятиведерный бочонок дрянного пива. Теперь он, уже наполовину пустой, таинственно мерцал пузатыми боками. Невольники скалились – во время долгих стоянок забот у них существенно убавлялось. Знай себе, пей дармовое пиво да поплевывай в потолок прицепа. Брака от наглядной перспективы передернуло и он, отводя глаза, торопливо проковылял в конец стола, где собирался молодняк. Пристроился с краю, между предусмотрительно занявшими ему место близнецами.
– Ну что там?
– Тебя уже отчегодунили?
– Угу. Точно, отчегодунили. Во все отверстия. Вон, весь измазался. Я все видел.
– Фу! Ничего ты не видел. Я бы тоже видела.
– Бра-а-ак! Расскажи, что было?
– Чего старшие хотели? Тебе рассказали, кто бадангу сломал?
– Правда, что на “Горбатом Холме” теперь заправляют Гряземесы?
– Видел, как флир в море гребнулся?
– Я бы хотел посмотреть.
– Я то-о-оже.
Брак почувствовал себя в сердце песчаной бури. Когда песок лезет в уши, ноздри и глаза, ни шарга не видно и пытаешься вдохнуть. Левая требовательно и очень метко вогнала под ребра острый кулачок, Правый обтер измазанную кашей руку об штанину калеки.
– Какой флир гребнулся? – Брак достал из сумки флягу и принялся неспешно скручивать крышку. Болтовня близнецов действовала успокаивающе.
– Черных! Он на юго-восток летел.
– На восток! Я по компасу смотрел.
– Откуда у тебя компас, у тебя даже трусов нет.
– Есть. Просто я их в траке забыл. А компас у Холика одолжил.
– А Холик об этом знает? – Брак, справившись наконец с крышкой, отпил воды. Стук сердца начал стихать, хотя нога по-прежнему болела невыносимо.
– Конечно знает, я же не вор. Точнее, узнает. Скоро. Да и зачем Холику компас?
Левая задумчиво покачала головой:
– У него вообще много штук всяких. И пузырьков.
– Я пузырьки не трогал. Только один раз было. И тогда это был не я.
– А с флиром что? – напившись, Брак принялся за мясо.
– Он гребнулся!
– Летел, летел – и погас. Точно гребнулся.
– Просто фонарь выключил? – предположил калека.
– Зачем?
– Зачем?
– Брак, ты что-то знаешь?
– Мы все равно узнаем.
– Да ничего я не знаю, – не выдержав, Брак рассмеялся. Близнецы обладали удивительной способностью доводить до исступления любое существо, способное к восприятию речи. Угрюмые мысли из головы выметало напрочь. Если не считать Логи, близнецы были ему ближе всех. Будь они постарше, он мог бы назвать их друзьями, – Я предположил. Понятия не имею, зачем флиру гасить фонари. Может, эйр забыли долить. Или светильники сдохли.
– Гребнулся!
– В мясо! И катраны сожрали!
– Давно? – перебил Брак.
– Пока сюда шли.
– Мы всегда следим за флирами по ночам.
– И за Холиком.
– За Холиком только днем. Мы не из этих.
– И у нас ничего не болит.
В этот момент, как по заказу, со стороны гигатраков ударили в небо широкие лучи света. Некоторое время постояв вертикально, три луча синхронно наклонились и принялись обшаривать небо над океаном. Четвертый остался недвижим.
– Во, забегали! – Левая восторженно ткнула пальцем в небо, – Ищут!
– Ага. Не экономят. На “Звере” светильник три зеленухи в час сжигает! – с важным видом добавил Правый.
– А ты откуда знаешь? – Брак отвоевал у жесткого, как подметка, мяса очередной кусок и неспешно его пережевывал.
– Мне Лада из Чернолапых хвасталась. Они его весной поставили. Говорит, Глотателя забили огромного. Его штормом на отмель вышвырнуло и медузы обожрали. А он все равно не помирал. Подъезжать страшно, со “Зверя” бадангой жахнули. А с удочки эйнос выдрали. Красный!
– Брешет твоя Лада, – насмешливо протянула Левая, – Красный светильник они бы на север толкнули. Мы бы точно толкнули.
– Так то мы. Мы маленькие, жалкие и у нас Чегодун. А Чернолапые могут себе позволить, у них Чегодуна нет. Видишь, как ярко шарашит? Брак, ну скажи, ведь правда ярко?