Леди исправляет прошлое

— Дочка, это правда? — спрашивает мама за ужином, с опаской наблюдая, как я уныло вожу вилкой по тарелке, не с первого раза попадая в тефтели.

При моей любви к чтению и умению погружаться в текст — почти десять лет я провела с книгами — хозяйственные ведомости оказались чем-то совершенно иным. А ещё выяснила, что договор о найме ни с кем из слуг отец не заключал, ограничился договорённостями на словах. Вот как теперь знать, сколько и когда он последний раз выплачивал кухарке, если я даже точную сумму её вознаграждения за месяц не выяснила.

Из хорошего — у меня сложилось самое поверхностное представление о стоимости продуктов, и появилась уверенность, что векселя делают меня не просто состоятельной, а богатой, при желании я смогу арендовать апартаменты, нанять хотя бы одну служанку…

— Мама, ты о чём? Кстати, как ты себя чувствуешь?

— Юджи, ты спрашиваешь меня, как я себя чувствую уже девяносто седьмой раз. Я считаю, да. А чувствую я себя хорошо, хотя и немного непривычно, заново привыкаю быть здоровой и полной сил.

— Я рада, мам.

Наколов кусочек развалившейся под ножом тефтели, я отправляю его в рот.

Мама чуть укоризненно вздыхает:

— Юджи, ты как и не ответила, — мягко упрекает мама. — Мы возвращаемся в столицу?

— Да, мам. Поскольку отец остаётся в храме, а твоё состояние, как выяснилось, было вызвано тёмным колдовством, мы должны сообщить обо всём главе рода. Пусть мы давно живём отдельно, но мы по-прежнему являемся частью рода.

— Юджи, я боюсь, ты будешь разочарована нашими родственниками. Глава рода давно дал понять, что мы должны справляться с любыми проблемами самостоятельно. С любыми, Юджи.

— Всё будет хорошо, мам. Я не собираюсь их ни о чём просить.

Я собираюсь их спасти, и не без выгоды для себя.

Кажется, некоторыми идеями я заразилась от тёмной госпожи…

— Но трём леди, одна из которых ещё несовершеннолетняя, а вторая совсем юная отправляться в дальнюю дорогу одним, без мужчины, просто опасно. Леди должны оставаться дома. Юджи, даже в нашем самом хорошем районе одинокая девушка может нарваться на большие неприятности, если выйдет одна в вечернее время.

— Ага, — было, нарвалась.

Но маме об это знать не обязательно, только лишнее расстройство.

Я думаю о другом.

Единственное, что я не сделала — до сих пор не приняла решение, когда именно отправляться, прямо сейчас, после ужина или утром после завтрака. Отдохнуть предпочтительнее, но прямо сейчас проклятие продолжает подтачивать не только мой разум, но и разум Юри, брата… Остальных родственников тоже посчитаем, хотя я их и не помню, воспоминания о раннем детстве очень смутные, почти что стёртые.

— Может быть, мне поехать самой, а ты останешься с Юри? Найдём вам дуэнью…

Качнув головой, я решительно объявляю:

— Мам, у меня есть… ключ от тропы. Нам не придётся ехать, всего-то пройти как от дома до площади, и мы уже в столице.

Забудем, что тропа тёмная.

Надеюсь, мама не разбирается в подобных вещах, и не поймёт, что я говорю отнюдь не про светлый способ перемещения.

— Ох, хорошо, если так, — сомнение отчётливо читается на её лице, но похоже, что мама мне всё-таки верит.

— Мам, проверь, пожалуйста, что собрала Юри. Нам с собой прежде всего нужны документы, деньги и сменная одежда. Лишнего не брать. Отправляемся… сегодня.

— Ты уверена, Юджин?

— Да.

Мама вздыхает и больше не пытается отговаривать, за что я ей очень признательна, и вдвойне признательна, что она не отказывается отправиться со мной. Что бы я делала, если бы она сказала твёрдое нет? Ну… ушла бы я одна и просила тень остаться присматривать, а сама оказалась бы без поддержки.

Пока мама будет проверять дорожную сумку Юри, я встречусь с домовладелицей, она вот-вот должна подойти — перед ужином я отправила к ней с запиской дочку поварихи. Я устраиваюсь в кабинете, и вскоре раздаётся стук. На пороге появляется госпожа Рушен. Я её узнаю и не узнаю одновременно. Она постарела, стала седой, начала горбиться, но взгляд по-прежнему полон жизни.

Улыбнувшись, я поднимаюсь из-за стола в знак уважения, первой здороваюсь и даже формально приношу извинения за то, что вынудила почтенную даму прийти в столь поздний час.

— Леди Юджин, уверена, что у вас была веская причина. Сегодня город бурлит слухами не самого приятного толка, — она говорит спокойно, без упрёка, без жадного любопытства.

— Жрецу удалось установить, что болезнь моей мамы вызвана тёмным колдовством. Отец останется в храме, и я не знаю, как долго будет длиться очищение. Поскольку маме всё ещё требуется восстановление, мы обратимся к лекарям в столице. Я знаю, что аренда оплачена на два месяца вперёд. Я прошу вас закрыть дом на этот период. Разумеется, я надеюсь, что отец сможет вернуться домой раньше.

Что будет, когда аренда закончится, меня сейчас мало волнует. Мы либо вернёмся и внесём очередной платёж, либо заберём вещи, либо… оставим их. На всякий случай я пишу разрешение через два месяца раздать наше имущество в пользу нуждающимся, а предметы роскоши продать и деньги пожертвовать храму Кирин.

— Ваши слуги, леди?

— Не могут оставаться в доме в наше отсутствие, госпожа. Я прошу вас взять заботу об этом на себя.

— Сделаю, леди. И позволю себе заметить, что слухи за пару месяцев не утихнут, наше скромное провинциальное общество вас больше не примет.

— Спасибо за предупреждение, госпожа, но сейчас меня волнует только здоровье мой матушки.

— Похвально, леди Юджин.

Домовладелица прощается, и я откидываюсь на спинку стула. Вроде бы ничего не забыла? Самое главное со мной — я тянусь к вороту и нащупываю подаренный мамой кулон. Внутри вставлено крошечное зеркало, а в зеркале спрятана… бусина крови Диана.

— Мы готовы! — в кабинет влетает Юри, и следом появляется мама с сумкой, на вид довольно тяжёлой. Что они туда набили?

— Отлично! Дайте мне пять минут, и отправляемся.

Свои вещи тоже нужно взять.

Мама отходит к окну, замирает. Мне не нравится выражение её лица, и я выглядываю из-за её плеча. К крыльцу, шатаясь, тащится Дерек. Из кармана торчит горлышко бутылки. Ну, с ним всё понятно.

— Юджин, — останавливается он посреди проезжей части и орёт во всё горло. — Красотка, выходи!

— Пфф!

— Юджин? — обеспокоенно спрашивает мама.

— Даже если он проломит дверь, мы уйдём раньше, не беспокойся.

— Но твоя репутация…

— Давно испорчена, — хмыкаю я. — Всё, я быстро.

Я беру только ценное и одежду, чтобы хватило пару раз сменить. Остальное — приятные излишки, без которых можно обойтись.

Не хочется мне показывать, что именно я сделаю, но, увы, я не могу начать с руны рассеивания внимания, нельзя допустить, чтобы мама или Юри оступились на тропе. Остаётся надеяться, что они просто не поймут.

Я быстро вывожу цепочку рун.

— Юджи, разве ты не говорила, что у тебя ключ? — удивляется мама.

— Ключ, — соглашаюсь я. — Магический.

— А-а-а…

Не ложь, но близко, ведь я преднамеренно ввожу их в заблуждение.

— Юджин! — даже из кабинета слышно, как Дерек пинает входную дверь.

Пространство расходится, из разрыва вытекает серый туман.

— Юджин? — мама настораживается.

Я вывожу руну очищения и блокирую её сдерживающей руной, чтобы следы Тьмы подчистились сами собой минут через пять-десять после нашего ухода. Вроде бы учла всё, тень ничего не подсказывает, и это внушает надежду, что я не совершаю фатальных ошибок.

Обернувшись к маме, я спокойно объясняю:

— Это не светлый прокол, а немного другой способ перемещения, но он такой же надёжный, я им уже пользовалась. Просто крепко держитесь за меня и не сходите с тропы, хорошо? Идём, нас ждёт столица!

Юри подхватывает энтузиазм и крепко вцепляется в мою руку. На плече висит сумка, и я поправляю ремешок, ловлю маму под руку и уверенно шагаю вперёд, на тропу. Серое марево лениво колышется в нескольких шагах от нас, оно скрывает окружающее пространство и в то же время скрывает нас от живущих в тумане теней. Юри испуганно икает, и я крепче сжимаю её пальцы.