Леди исправляет прошлое

— Поскольку юная леди беспокоится о вас, лорд Махаон, не стоит дочь разочаровывать. Поставьте в центр комнаты стул и сядьте.

— Но, светоч…

— Вы что-то скрываете от светлого храма, лорд? Может быть, связь с тьмой?

Папа открывает рот и закрывает.

Жрец одной вкрадчивой фразой сминает любое сопротивление.

— Мы ещё поговорим, Юджин, — с откровенной угрозой предупреждает папа, но стул послушно вытаскивает в центр свободного пространства и садится.

Ширма мешает маме видеть происходящее, и она порывается встать, но Юри по моему знаку устраивается рядом и удерживает её от глупостей, а я слежу за начинающейся проверкой. Как и со мной, сперва жрец просто начинает водить над папиной головой руками. Ладони оказываются то в районе затылка, то перед лицом, то спускаются чуть ниже к плечам. Этот жрец уделяет внимание ещё и области сердца. Мне нравится, что он проверяет вдумчиво. Видно, что полностью отдаётся процессу, не халтурит.

— Вы убедились, светоч?

— Сидите, лорд.

— О-о?

Жрец продолжает водить руками. Его пальцы чуть подрагивают. Проходит минута, другая. Папа хочет обернуться, но жрец его одёргивает и вытягивает из-под ворота цепочку, на которой висит призма размером с ладонь. Всё как со мной.

Ни слово ни говоря, жрец всматривается в отца через стекло. Уверена, он что-то заметил, иначе бы не тратил на проверку столько времени. Отец тоже догадывается, что жрец не просто так уделяет ему столько внимания.

Напряжение сгущается.

— Однако…, — жрец прячет призму под ворот.

— Светоч, вы что-то увидели? — отец поднимается, отставляет стул в сторону.

— Беспокойство юной леди не пустое. Вы служите в администрации, лорд. Возможно, я вижу следы чьих-то обид и злых пожеланий… Вам придётся прямо сейчас отправиться со мной в храм.

— Злые пожелания? Люди, к сожалению, не всегда готовы принять вынужденные отказы в своих запросах. Светоч, это обычное дело. Оно не стоит ваших усилий.

— Лорд собирается указывать мне, что стоит моих усилий, а что нет? Или лорд хочет взрастить росток тьмы? Осторожнее, лорд Махаон. Следуйте за мной.

Жрец взмахивает широким рукавом и складывает руки на животе.

— Да, светоч, — выбора у отца не остаётся.

Жаль, мне не узнать, что именно произойдёт в храме — тень, если она и вернётся, подсмотреть не сможет.

Я провожаю их до двери, закрываю створку.

Кажется, я остаюсь без документов...

Глава 28

Девочка, которая привела жреца, отирается тут же, в коридоре. Судя по широко распахнутым горящим глазам, она уже предвкушает, что расскажет матери, а там и дальше понесёт сплетню. Думаю, уже к вечеру буду рассказывать, что лорд Махаон оказался злобным тёмным колдуном, а светлый жрец мужественно спас от него город. Стоит ли вмешиваться?

— Бульон для мамы или кашу. Бегом.

— Д-да, юная леди!

Девочка послушно бросается в сторону кухни.

Я возвращаюсь в спальню, обхожу ширму:

— Мам, как ты себя чувствуешь? — плохо, что мы остались без благословения, но я ещё сохраняю надежду, что жрец вернётся.

Она ненадолго задумывается:

— А знаешь… лучше. Мне легче стало. И, Юджи, ты ведь распорядилась, чтобы принесли завтрак?

О, аппетит прекрасный знак.

— Вот видишь, всё будет хорошо, — улыбаюсь я.

— Шкатулку, — просит она.

— Может, позже?

Мама настойчиво протягивает руку, и Юри снимает шкатулку с комода, отдаёт. Мама открывает и бестрепетно вытряхивает содержимое на одеяло. Ювелирная мелочовка выглядит дешёвой. Во-первых, ни одного комплекта я не вижу, украшения разрозненные. Во-вторых, они все простенькие, тонкие, ничего общего с украшениями, которые я видела на дамах в доме герцога.

У мамы есть дорогие, они их надевала на приёмы и редкие званые ужины.

— Эти украшения достались мне от бабушки, — поясняет мама. — Ей душа давно отдыхает в Чертогах Белогорья. Бабушка передала мне их незадолго до смерти. Пришла моя очередь передать их вам.

— Мама! — вскидываюсь я.

— Юджи, ты неправильно поняла меня. Я ни разу не надевала эти украшения после свадьбы. Зачем им лежать у меня, когда ты могла бы их носить?

Украшения какие-то особенные? Я по-новому смотрю на них. Внешне неказистые, а что внутри? Магия от них не чувствуется, но это не значит, что её нет. Я даже смело предполагаю, что именно украшения подскажут мне, зачем я понадобилась Гельдернам, но я отбрасываю эту мысль. Если бы им действительно нужны были эти украшения, они бы проявили к ним какой-то интерес.

Могла ли мама послать для меня шкатулку в прошлом? Гельдернам не составило бы труда её перехватить и скрыть от меня.

Я касаюсь пары серёжек, начинаю перебирать украшения, пытаюсь вспомнить, не видела ли я их в прошлом, например, когда потеряла ребёнка. На ум ничего не приходит.

— Расскажешь про бабушку, мам? — я оставляю украшения в покое.

Подхватив пару кварцевых серёжек, Юри тотчас откладывает их в сторону и примеряет колечко с кривоватой эмалевой бабочкой. Яркие бордово-красные крылышки будто нарочно подходят под камзолы Диана, и я невольно представляю, как оно смотрелось бы на моей руке, лежащей на сгибе его локтя. Я по нему скучаю, да? Юри кольцо великовато, и она снимает его, хватает браслет.

— Мне правда можно что-то взять? — перебивает она, теряя интерес к браслету и выхватывая другую пару серёг с серебряными висюльками-капельками, напоминающими капли дождя.

— Можно. Половина тебе, половина Юджи.

Я выбираю колечко с бабочкой и кулон на длинной цепочке. Крышка отщёлкивается, и внутри я нахожу крошечное зеркальце. На губах сама собой появляется улыбка — теперь мне есть, где спрятать бусину крови, буду носить всегда с собой и точно не потеряю.

Юри, в отличии от меня, никак не может определиться.

— Бери всё, — хмыкаю я, но себе забираю ещё и саму шкатулку.

— Нечестно…, — сестрёнка закусывает губу. Видно, что ей и хочется, и совестно.

— Завтрак для хозяйки! — объявляет вернувшаяся дочка кухарки.

На подносе, как я и просила, каша, а к ней протёртая в пасту варёная курица. Кухарка постаралась от души. Я помогаю маме устроиться в подушках, хочу покормить её, но мама решительно отбирает ложку, и мне остаётся только держать поднос, потому что раскладного столика для кровати в комнате почему-то нет.

А у нас вообще был такой столик.

Девочка топчется рядом, не уходит.

— Ты что-то хотела? — спрашиваю я.

— Тётя Райра пропала, а мама и с кухней, и с её работой не справится, госпожа.

В будущем придётся нанимать новую служанку.

Если моя идея не выгорит…

— С мелкими поручениями ты нам поможешь, твою маму дёргать не будем. Серьёзная работа подождёт. Если пару дней не мыть пол, ничего страшного не случится.

— Да, леди!

Пока мама завтракает, Юри перебирает украшения и делит на две более-менее ровные кучки, одну придвигает к себе поближе, вторую — ко мне. Я не отказываюсь и спокойно беру подарок. Меня мамино состояние волнует куда больше дешёвых, но памятных побрякушек. Мама осилила половину каши и две ложки протёртой курицы. Мало, конечно, но хоть что-то.

— Отдыхай, — я отдаю поднос кухаркиной дочке, и девочка убегает.

Ей нравится чувствовать себя взрослой помощницей или рассчитывает на денежную благодарность?

Мама прикрывает глаза. Кажется, что она засыпает, но нет:

— Юри, Юджи, вы же сами голодные. Идите…

— Да, мам.

Мы с Юри расходимся по комнатам — я прячу шкатулку с украшениями в зеркало трюмо прямо к паре тряпичных кукол. Я не опасаюсь воровства, в доме красть, как мне кажется, некому, но всё же мамин подарок хочется убрать надёжно. Кольцо с бабочкой я надеваю сразу же. Как и кулон, в который прячу бусину крови.

Когда я прихожу в столовую, Юри ещё нет. Зато во главе стола на месте хозяйки сидит… по всей видимости, папина гостья.

Кем ещё может быть сочная шатенка в излишне открытом для первой половины дня платье? С глубоким декольте, открывающим вид чуть ли не до пупка на торжественный вечерний приём не каждая явится. На вид леди старше меня лет на пять, возраста добавляет яркая косметика. Хм, а она точно аристократка? Наличие или отсутствие вкуса с происхождением связано косвенно — я, например, именно в доме герцогини начала понимать, что такое элегантность.