Разорванная связь

Мне требуется больше силы воли, чем я думала, но я заставляю свою челюсть расслабиться, чтобы выплюнуть: — Значит, вы собираетесь запереть меня здесь? Вы поставите решетки на окна и будете держать меня как гребаное домашнее животное? Неважно, кто мои Связные, принуждение меня к завершению связи — это изнасилование, и я не буду просто прогибаться под них, как хороший маленький раб.

Вся притворная вежливость исчезает с его лица, а его аляповатая улыбка превращается в гримасу. Он бормочет что-то о моих ужасных манерах, и дверь снова открывается, на этот раз входит громадный охранник, и я съеживаюсь в своем кресле. Я и не подозревала, насколько я сейчас в меньшинстве, не имея возможности использовать свой дар.

Несмотря на то, что сейчас это самое худшее, что можно сделать, я начинаю паниковать.

Мысль о том, что я буду парализована в этой комнате с этими двумя мужчинами… невозможно остановить ужас, который овладевает мной. Потливость усиливается, руки начинают дрожать, я хватаюсь за колени под столом, чтобы они этого не видели, но это бесполезно. Охранник ухмыляется, заметив мой ужас и, вероятно, получает от этого удовольствие. Чертов псих.

— А, Дженнингс, спасибо, что пришли. Я надеюсь, что мисс Фоллоуз согласится на это, не прибегая к крайним мерам.

Согласится на что?!

Он достает небольшой кожаный мешочек и расстегивает его. Все, что я вижу, прежде чем выхожу из себя, это скальпель. — Что, блядь, ты собираешься со мной делать?

Дженнингс ухмыляется, и тут я чувствую, как обжигающее прикосновение его силы омывает меня, мои мышцы блокируются, и я оказываюсь в чертовой ловушке в собственном теле.

Я даже не могу пошевелить глазами, чтобы посмотреть на него или увидеть, что будет дальше. Я просто должна сидеть и принимать это.

Я никогда не забуду этого человека. Когда-нибудь я заставлю его заплатить за проделанное. Если бы это не ставило под угрозу все, от чего я бежала все это время, я бы выплеснула на него свою силу и посмотрела, как ему это понравится, но вместо этого я должна просто… принять это.

Пока что.

— Сейчас, сейчас, Дженнингс. Я подумал, что мы дадим ей шанс быть хорошей, хотя я бы предпочел покончить с этим, чтобы ее умный рот не мешал. Я совсем не завидую Дрейвену.

Дженнингс смеется, и они двигаются вокруг меня, становясь позади, так что я не имею ни малейшего представления о том, что они делают.

— Не знаю, может сломать ее, сейчас похоже, подходящее время. Те, у кого острый язык, всегда так красиво раскрываются.

Ни хрена себе.

Вот оно, мне придется использовать свою силу и бежать, ни за что на свете меня сегодня не изнасилует этот парень. Неа. Никогда, блядь, такого не случится.

Волосы поднимаются на моей шеи, и паника действительно начинает сжимать мою грудь. Мой дар разбухает в животе, напрягаясь от ограничений, в которые я его заперла, желая вырваться наружу и защитить меня. Я не могу, черт возьми, думать. Я едва могу дышать. Если это не закончится в ближайшее время, я не смогу сдерживать его. Как рефлекс, когда он срабатывает, невозможно остановить свой дар от выхода в качестве защиты.

— Ты можешь немного расслабить ее мышцы здесь? Я не смогу ввести его, если ты этого не сделаешь.

Мое зрение начинает затуманиваться, у меня определенно гипервентиляция.

— Могу немного расслабить ее.

Затем я чувствую резкую боль в затылке, которая выводит меня из паники. Этот ублюдок разрезает меня! Он толкает и тянет мою кожу, открывая рану, а затем проталкивает что-то внутрь. Что, блядь, происходит?

Дженнингс наклоняется вперед, и я чувствую его дыхание на своей шее. — Просто кое-что, чтобы мы всегда знали, где ты находишься, Олеандр. Если мистеру Дрейвену понадобится помощь с тобой, я буду первым добровольцем.

GPS-трекер.

Они вживили чертов GPS-трекер в мою кожу. Я еще даже не познакомилась со своими гребаными Связными, а уже ненавижу их. Я знаю, что сбежала, но я сделала это не просто так. Не то чтобы я могла сказать им об этом, не рискуя их жизнями снова. Они даже не знают обо всем том, от чего я отказалась ради них.

Кроме того, я человек. Связная. У меня есть разум, и я буду принимать свои собственные решения. Они не могут навязывать мне это дерьмо!

Один из них зашивает мою рану, я не вижу, кто из них, но надеюсь, что это Ноакс, а потом они оба отступают за стол, чтобы снова оказаться в поле моего зрения.

Теперь они оба в моем списке. Списке людей, за которыми я, блядь, приду когда-нибудь, когда использование моей силы будет не слишком чертовски рискованным. Я выслежу их и устрою чертово шоу своей расплатой.

— Теперь можешь выйти, Дженнингс. Я могу справиться с остальной частью брифинга.

Его сила сжимается вокруг меня, как тиски, прежде чем он наконец отпускает, как будто хочет напомнить мне, насколько сильно он меня сейчас контролирует. Я делаю глубокий, дрожащий вдох.

По крайней мере, они не пытались меня изнасиловать. Я уверена, что смогу вытащить GPS, если понадобится.

— Это устройство может проводить достаточно вольт электричества, чтобы убить вас, если вы попытаетесь его вытащить. Я также могу вырубить тебя с его помощью, если захочу; все твое существование теперь у меня на ладони, Фоллоуз. Твои Связные скоро прибудут, но я хотел, чтобы ты была в наморднике до их прибытия. Дрейвен – мой близкий друг. Я не считаю, что есть что-то запретное, когда речь идет о том, чтобы держать его как Связного рядом. Тебе лучше покончить с ним как можно раньше, а не позже. Просто ложись и подчиняйся.

Ладно, может, и нет.

Желчь подкатывает к горлу, когда я начинаю плакать от злости.

Ноакс улыбается и снова встает, жестом указывая на папку, которую он оставил для меня. — Здесь все правила и рекомендации, чего мы от тебя ожидаем. Я советую выучить их наизусть и жить по ним. Чем быстрее ты станешь в строй, тем лучше для тебя все пройдет.

А потом он уходит.

Я здесь, блядь, в ловушке.

*

Я не смотрю на файл, в основном потому, что не хочу ничего знать о людях, с которыми я застряла, и о том, что они могут сделать. Вместо этого я провожу пальцами по зашитой ране на шее, морщась от резкой, пульсирующей боли. Чертовы ублюдки.

Мне нужно взять себя в руки, найти в себе спокойствие, чтобы не потерять контроль над своим даром. Это может показаться нездоровым, но я представляю, как использую свои способности, чтобы выбраться отсюда и снова обретаю спокойствие. Я планирую каждую крошечную деталь, моего побега отсюда и мести тем мужчинам, которые только что прикасались ко мне. Я прокручиваю эти планы в голове вновь за вновь, пока не чувствую спокойствие.

Минуты переходят в часы, и в конце концов я понимаю, что солнце уже зашло, а я все еще торчу здесь. Мне отчаянно хочется писать, но я не собираюсь стучать в дверь и проситься в туалет. Мой желудок начинает урчать. Когда они нашли меня и схватили на улице, два дня назад? Может быть, уже три. Я шла на работу, опаздывала и пропустила завтрак.

С тех пор никто не давал мне еды. Один из водителей сунул мне бутылку воды, которую я с жадностью выпила, но это должно было быть по крайней мере день назад. Эти парни совсем не брезгуют пытками, потому что сейчас я чувствую себя чертовой военнопленной.

Дверь снова открывается, и на этот раз входит пожилая, строгая на вид женщина. Моя нога начинает нервно подрагивать под столом, старый тик, который я не могу отпустить.

— Следуйте за мной, я отведу вас освежиться.

Освежиться? Я опускаю взгляд на беспорядок, в котором находится моя одежда. Наверное, от меня тоже также и воняет после нескольких дней в одной и той же одежде. — О, да. Спасибо.

Моя голова кружится, когда я встаю. Потеря крови или голод, я не знаю, но леди совсем не замечает, что я качаюсь на ногах. Она просто морщит нос, а затем поворачивается, чтобы вывести меня из комнаты.

Здание, в котором мы находимся, похоже на офисное, все в костюмах и галстуках. Пока мы вместе идем по коридорам, моя кожа начинает стягиваться, когда я чувствую на себе взгляды всех работников. Они проявляют большой интерес, и совершенно очевидно, что все они знают, кто я.