Бойтесь своих желаний

Стоп! Роман! Как же она могла забыть?! Перебрала кучу книг, а о собственной даже ни разу не подумала. Конечно, её многострадальный роман про драконов, писавшийся в десятом и одиннадцатом классе, был раскритикован всеми, включая верную Аньку. Неудивительно, что Ева предпочитала не вспоминать лишний раз о своём неудачном литературном опыте.

– Ты меня прости, рыжая, но это решительно никуда не годится, – выговаривала лучшая подруга. – Нет, написано здорово, тут я не спорю. К стилю изложения и всяким там описаниям не придерёшься… Но мир! Но герои! Точнее, даже не герои, а одна-единственная драконесса. Она, конечно, няшка, но совершенно не реалистична. И где вообще все остальные? Почти восемьдесят страниц, и никто больше не появился. В твоём благостном мирке что, вообще больше никого нет?

– Есть, просто я ещё не успела про них написать, – оправдывалась Ева, готовая разреветься от столь суровой критики. – Сюжет развивается постепенно…

– Ничего себе постепенно! С этакой постепенностью ты и до пенсии не допишешь.

– Не буду я ничего дописывать, – обиженно буркнула Ева. – Раз уж такая дрянь выходит, то незачем и продолжать.

– Ну, не то чтобы прям дрянь. – Анька решила смягчить удар. – В принципе, даже мило, но как-то… ни о чём. Понимаешь? Славный такой мирок и дракониха прикольная, но когда на три с половиной страницы описываются радости полёта – это скучно.

– Раз скучно, значит, и говорить не о чем. – Решительно отняв у подруги рукопись, Ева навсегда сослала бедных драконов в «волшебный сундучок».

И, надо же, теперь её бесталанный первый литературный опыт неожиданно оказался идеальной книгой. На самом деле идеальной! Квентилон – чудесный мир, впитавший всё лучшее из Средневековья, но напрочь лишённый его недостатков. И как только его не ругали – «плоский», «безликий», «ненастоящий». Может, оно и так, но если уж нужно где-нибудь навеки поселиться, то Квентилон вполне подходит. Но даже не это главное. Один персонаж! Один-единственный и по большей части списанный с неё. Опять же, Ева вдоволь наслушалась упрёков, что только авторы-дилетанты пишут героев с себя или воплощают в них свои мечты и желания. Ну и пусть дилетанты. Зато что может быть лучше, чем оказаться в книге, будучи практически самой собой? В собственной книге! С трудом сдерживая торжество, Ева обернулась к демону и как можно безразличнее поинтересовалась:

– Я могу выбрать любую книгу любого автора? Даже неизвестного?

– Абсолютно любую, – к вящей радости Евы, подтвердил Лайонел.

– Даже незаконченную? – Вот он – самый опасный вопрос.

Ева напряглась и замерла в ожидании ответа.

– Это не имеет значения.

Уф! Какая же она всё-таки умница! Ева с видом победительницы ринулась извлекать недописанный роман – если, конечно, допустить, что победительница может стоять на коленях и копошиться за креслом, вытаскивая ящик из кучи хлама. Высвободив наконец коробку, Ева принялась перетряхивать содержимое под удивлённо-заинтересованным взглядом демона. Не успела она испугаться того, что рукописи могли где-то затеряться, как среди вороха бумаги мелькнул уголок до боли знакомой тетрадной обложки.

– Вот! – торжествующе провозгласила Ева, вручая тетрадки Лайонелу.

Тот взял, перелистал, сначала откровенно недоумевая, но довольно быстро догадавшись, что к чему. Такой сообразительный демон, цены ему нет!

– Ну-ну, – хмыкнул он. – Думаешь, обыграла меня?

– Вовсе нет. – Ева приняла вид святой невинности. – Просто мужественно принимаю исполнение своих заветных желаний.

– Значит, это и есть твоё окончательное решение? – Странно, но взгляд зелёных глаз, устремлённых на неё, казался одновременно насмешливым и серьёзным… или она просто не умела читать по глазам, что более вероятно.

– Угу. Самое что ни на есть окончательное и бесповоротное.

– Ну, тогда не стоит тянуть до утра, – решил демон.

Ева хотела возразить, заявив, что торопиться вовсе не обязательно, что его общество стоит того, чтобы потянуть лишние несколько часов длинной ноябрьской ночи, и что вообще ей всё-таки страшно, но не успела…

…Кожистые крылья мерно поднимались и опускались, без труда преодолевая сопротивление воздуха, внезапно ставшего осязаемым и плотным. Ой! Крылья!!! И мощные когтистые ноги… вернее, лапы. И хвост! И чешуйчатое тело. Пятиметровое гибкое тело поистине великолепной рептилии. Она – дракон! В крайнем случае драконесса. Но уж никак не дракониха. Еву прямо коробило, когда Анька употребляла это ужасное слово.

Эх, Анька, жаль, что ты этого не видишь! Ева, а точнее, никакая больше не Ева, а дракон по имени Эвина вытянула тело вертикально и устремилась к облакам. Затем стрелой ринулась вниз, почти у самой земли перешла на бреющий полёт, чуть не касаясь брюхом воды в мелких озерцах, которые были во множестве разбросаны в этих краях исключительно благодаря её авторской фантазии. Затем снова вверх, проделать пару-тройку пируэтов, а дальше просто лететь, наслаждаясь тугими потоками ветра, обтекающего тело, и обалденными видами внизу. Три с половиной страницы для описания радостей полёта – это много? Как бы не так! Тут и трёх с половиной десятков не хватит. Впрочем, теперь у неё для полётов целая жизнь впереди, а живут драконы долго. Разве могла она, размышляя, какой бы век назначить драконам, подумать, что определяет продолжительность собственной жизни? Итак, она ещё налетается, а пока стоит заглянуть домой. Её новый дом, затерянный в лесистом предгорье, на самом деле был довольно старым. Естественно, зайти в маленький домик в драконьем обличье – задача непосильная. И она обернулась человеком. Да-да! Драконы, принимающие человеческий облик, – ужасная банальность, которая, однако, пришлась как нельзя более кстати при странном повороте судьбы писательницы, не чурающейся фэнтезийных штампов. Дом, милый дом! Хотя Ева оказалась здесь впервые, каждую вещицу она знала до мельчайших деталей. Но сейчас её больше всего интересовало огромное, слегка мутноватое зеркало на стене.

Девушка, глядевшая на неё из зеркальных глубин, не так уж сильно отличалась от той, что Ева привыкла видеть в зеркале каждый день. Только рыжие кудри стали чуть гуще и длиннее, а глаза из серых превратились в голубые. Ну и льняное зелёное платье до щиколоток, перетянутое широким кожаным поясом на шнуровке, – это вам не видавшая виды футболка и полосатые носки. Ева, а точнее Эвина (надо уже привыкать к новому имени), осталась очень довольна собственным отражением.

Итак, она испытала блаженство полёта, побывала у себя дома и оценила свой облик. Если быть до конца честной, то написанная часть романа по большей части крутилась вокруг вышеозначенных моментов. Не так уж неправы были те, кто критиковал отсутствие динамики в её книге и чрезвычайно вялое продвижение сюжета. Почти всё действие происходило в этом домике или в небесах. Ах да! Есть же ещё трактир! Правда, он упоминался всего один раз и был пуст, но подразумевалось, что Эвина просто наведалась в заведение в отсутствие хозяина. Почему бы не попробовать заглянуть туда снова?

Пешком до «Чёрной цапли» – день пути, зато на крыльях – меньше получаса. Вот и трактир – добротное двухэтажное здание, окружённое кустами цветущей сирени. К входной двери ведёт дорожка, выложенная озёрной галькой. Вновь ставшая человеком Ева, толкая дверь, испытывала волнение, граничащее со страхом. От того, что ждёт её внутри, зависело очень многое.

Едва переступив порог, она чуть не запрыгала от радости и облегчения. По залу сновали служанки, а весёлый, румяный трактирщик важно восседал за стойкой. Опасения Евы, что её мир окажется и впрямь безлюден только потому, что она первые восемьдесят страниц не удосужилась ввести ни одного персонажа, кроме главной героини, не оправдалось. Ну, и правильно! Она же задумывала мир с людьми (и не только), просто не успела добавить в сюжет остальных обитателей своей уютной Вселенной, но это вовсе не значит, что их нет.

Посетителей было немного, и внимание Евы-Эвины сразу привлёк мужчина, занимавший один из дальних столов. Сказать, что нечто в его облике показалось ей смутно знакомым, значило бы сильно приуменьшить достоинства зрительной памяти Евы. Она быстрым и решительным шагом пересекла зал и остановилась напротив Лайонела, вальяжно рассевшегося на лавке, вытянув скрещённые ноги.