Ненастоящая семья

– Да. Я больше не хочу. Пойду в машину, – говорю я.

Стряхнув с рук остатки соли от картошки фри, тщательно вытираю пальцы под давящее молчание окружающих. Выбросив салфетку в бумажный пакет, я забираюсь обратно в прохладный салон автомобиля.

Лекс и папа собирают с капота последствия пира и вдвоём решают прогуляться до ближайшей мусорки. Дроздов, постояв немного у соседней двери, рывком открывает её и падает рядом на заднее сиденье.

Молчит.

Давяще так молчит, не как несколькими часами ранее в участке, когда от его молчания веяло уютом, спокойствием и защитой.

– Я была невыносима, да? – решаю первой нарушить тишину, изучая обивку подголовника на кресле спереди.

– Молода, глупа и очень красива, – не задумываясь отвечает Рома, и я так резко поворачиваюсь к нему, что простреливает затылок. – Что?

– Ты только что назвал меня глупой малолетней блондинкой!

В полумраке авто его глаза мерцают и переливаются влажным блеском. Папа и Лекс ушли выкидывать мусор, видимо, на луну, за что я им очень признательна. Мне нравится оставаться с Ромой наедине. Даже если в моменты уединения мы начинаем ругаться, вот как сейчас.

Дроздов вдруг улыбается. Широко так, по-настоящему. Протягивает руку и щёлкает меня по носу, как уже делал несколько раз.

– А ещё я сказал, что ты красивая. Это ты не услышала?

– Спасибо, – отвечаю благосклонно и, перестав жаться к своей двери, сажусь чуточку более расслабленно. – Не хочу, чтобы ты на меня злился за прошлое.

Рома считает меня красивой. Интересно, это распространяется и на сейчас? Когда я не накрашена, с растрёпанным хвостиком и в растянутой пижамной майке, которая выглядывает из выреза толстовки.

– Пожалуйста. Я и не злюсь за прошлое. А теперь, когда мы всё выяснили, скажи мне, Лена Канарейкина, кто будет оплачивать нашу липовую свадьбу, о которой раструбил твой отец?

7 Глава

– …потом мы завезли их домой, папа настоял, думаю, он хотел посмотреть, где они живут. Еле уговорила его в гости не напрашиваться, от него так просто не отделаешься, сама знаешь. Утром я Дроздову написала сообщение, но он мне так и не ответил, – рассказываю Алле, в конце предложения получается уже не очень внятно, потому что я пытаюсь подавить очередной зевок.

Домой мы с папой вернулись под утро. Он бы ещё рад был покататься на машине и потравить мне рабочие байки, некоторые совсем новые, некоторые я уже слышала несчётное количество раз. Однако всё, о чём я мечтала после ночных приключений, – это встретиться с подушкой.

С рожка мороженого, оставленного мне на сохранение Зоей, капает сладкая липкая жижа. Я несколько секунд глупо смотрю, как она пачкает мою сумку и сандалии. Сонный мозг совсем не функционирует, потому что поспать мне сегодня удалось всего два часа. Потом дочь проснулась и потребовала к себе повышенного внимания и расчесать гривы всем семи её пони.

Выбросив рожок в ближайшую урну, принимаюсь шарить в сумке в поисках влажных салфеток.

– Держи. – Приходит на помощь подруга, протягивая новую пачку. – Вот это ночь! А ты говорила, скучно живешь! Блокбастер ведь!

– Ага, улицы разбитых фонарей называется.

– Точно… надо было снять видео из участка и залить в сеть! В ТикТок, например! – воодушевлённо произносит Алла, мечтательно хлопая глазами. – Знаешь, некоторые блогеры так неплохо зарабатывают. Разбор косметики, который я снимала от скуки, залетел на полмиллиона просмотров!

– А то я смотрю, ты озолотилась уже, – ворчу, оттирая розовые пятна с замшевых ремешков на сандалиях.

– Я давно тебе говорю, надо Зойку снимать, будешь грести бабло лопатой! И никакой Дубай не нужен. Чудо ведь, а не ребёнок! Буквально создана для камеры малышка. Если бы во времена, когда Алиса была меленькая, были популярны такие видео с детишками, я бы заспамила всю свою ленту.

Замолчав, мы одновременно засматриваемся на моё «чудо», которое выгуливаем в парке на детской площадке около торгового центра. Скоро Алле должны привезти её племянницу, и мы все вместе собираемся посетить детский центр, расположенный на верхнем этаже ТЦ «Армада». После этого я очень надеюсь, что мою неугомонную юлу сморит трёхчасовой дневной сон, а я смогу немного подредактировать диплом и сдать один заказ на визитки.

– Ты знала, что у Дроздова есть младший брат? – спрашиваю у подруги, неотрывно следя за тем, как дочь с визгом слетает с горки.

Ей всё равно, что на неё сегодня надели новое чистое платье, белые носочки и розовые сандалии с клубничками, ведёт она себя как истинная оторва. Бегает за мальчишками постарше, отбирает у них пистолеты и фигурки динозавров. Про своих любимых пони даже забыла, отдав их на растерзание девочкам в песочнице. Главное, не забыть их здесь, а то дома будет скандал.

– Конечно. Такой красавчик, не по годам развит, не то что его старший брат на первом курсе, да? Такое тело…

– Ну я бы не сказала, – отвечаю уклончиво, мне не хочется опять обсуждать гадкого утёнка Дроздова. – Откуда ты знаешь про его тело?

– Великая сила социальных сетей! Люблю я поглазеть на красивых парней.

– Ему шестнадцать, – напоминаю.

– Подумаешь, я замуж за него не собираюсь. Просто я визуальный эстет.

Переглянувшись, мы с Аллой в унисон смеёмся. У меня выступают слёзы на глазах и начинает сводить пресс.

– Мама-мама, смотри, как я могу! – кричит Зоя, обращая наше внимание на себя.

– Господи! – ахает Алла.

Зоя как мартышка повисла на самом высоком турнике и теперь болтает ногами, хохоча и считывая мою реакцию. Хватаюсь за сердце и, резко вскочив на ноги, бегу спасать мелкую проказницу, которую уже страхует чужая сердобольная мама.

– Она у вас такая ловкая. Глаз да глаз нужен, – говорит женщина.

– Да, я знаю. Спасибо, что присмотрели, – произношу я, снимая Зою.

Малышка сразу обвивает руками мою шею, ножками – талию, тыкается носом в щёку, как котёночек прося ласки. Отвожу светлые растрёпанные волосы с её порозовевшего на солнце личика и целую в липкую от мороженого щёку.

– Дети – это чудо, – фыркаю, присаживаясь на скамью рядом с Аллой. – Дай ещё салфеток, а то у меня ребёнок со вкусом пломбира.

– А где моя морженка, мам? – пытаясь увернуться от моей салфетки, произносит Зоя.

Почему так происходит каждый раз, когда я решаюсь наконец выбросить старую поломанную игрушку или кусок недоеденного яблока, который пролежал на столе несколько часов подряд? Обязательно кто-то маленький и очень смышлёный вспоминает о пропаже.

– Съела тетя Алла, – мастерски перевожу стрелки.

Зоя надувает губы и картинно сводит бровки на переносице, строго смотря на Аллу.

– Вот ты коза, Ленка, – хихикает та, а потом неожиданно сгребает нас с дочкой в крепкие объятья. – Капец, как я буду без таких посиделок с вами?

Алла шмыгает носом, не переставая душить нас своей любовью.

– Это временно. Контракт всего на год предлагают, потом, может быть, я захочу вернуться на родину.

– С хлебных мест не спешат возвращаться к полупустой кормушке.

– Неправда. Будешь ко мне приезжать. Мы не потеряемся, Алла, – говорю тихо, поглаживая подругу по спине.

Зоя между нами начинает возиться и недовольно фыркать.

– Даже не мечтай. Вот здорово было бы, если  б у вас с Ромкой всё по-настоящему завертелось. Ты бы сама не захотела уезжать.

– Даже не мечтай!

Произношу почти в ужасе, а в памяти начинают активно всплывать картинки нашего телесного контакта за последние двадцать четыре часа. Для меня подержать парня за руку сродни первому сексу. Доверие. Новое сокровенное чувство. Почти интимно, когда пальцы сплетаются с чужими, обмениваясь и передавая друг другу тепло и энергию.

Мурашки по коже от воспоминаний.

Закусив губу, я старательно прячу глаза, поправляя Зое съехавшие на бок хвостики. Алла может прочитать меня в пару секунд, поэтому и является моей лучшей подругой. Я таких эмоций, как вчера рядом с Ромой, не испытывала даже рядом с Куликовым. Сплошные эмоциональные горки. То я хочу, чтобы он меня обнял, то я хочу его прибить.