Страница 9 из 11
Я был готов узнать, что он — бандит с большой дороги, или пират разбитого у дальних берегов судна, или шулер, наконец. С такой-то ехидной ухмылкой на наглой физиономии.
Но не трактирщик.
В этот момент к нашему столику подлетела девушка с тяжелым подносом в руках, и передо мной появилось большое блюдо с ломтями жирного и постного мяса, сыр, жареные колбаски, белые булочки и тарелочка с какими-то соленьями, аппетитно пахнущая крепким укропистым рассолом. А босоногий уже разливал нам в кружки густое золотистое пиво.
— Тебя как зовут-то? — спросил я у своего неожиданного собутыльника.
— Можешь звать меня Яном, — отозвался босоногий. — Ешь давай, не стесняйся. Я угощаю. И пиво пей — такого больше нигде в городе не наливают. Лучшее пиво! Я сам усовершенствовал рецепт.
Дважды предлагать мне не пришлось.
Господи, каким же вкусным мне показалось мясо!
Крошечные зеленые помидорки весело хрустели на зубах. Пиво оказалось густым и крепким, с приятной горчинкой — я не особенно разбираюсь в пиве, но вкус мне понравился.
Ян косился на меня с коварной ухмылкой, подливал в кружку и нахваливал свое творение.
Но меня-то сейчас тревожило вовсе не качество солода.
— Ладно, допустим, я понял, что встрял в говно, — захмелевшим голосом заговорил я, когда желудок оказался достаточно набит, чтобы не подавлять своими жалобами мозговую активность. — И как из него можно выбраться? И вообще, как тут все у вас? Король там правит, президент, или червь-император…
Ян расхохотался.
— Ну, император у нас и правда какой-то червяк, но называть его так при других не советую. А то, знаешь, тебе не только род обрежут, но и все остальное, что выросло. А так…
Ян вздохнул, бросив кусок мяса себе на тарелку.
— Да гнилое тут все. В хреновый ты мир попал, парень.
Я невольно усмехнулся.
— Слушаю тебя — и прям будто никуда из своего мира и не попадал.
— Ну, это я не знаю, — отмахнулся мой собеседник.
— Структура-то какая у государства? Религия там?
Ян поперхнулся вином.
— Какая к хренам религия? Тут у нас, брат, не религия, а второе налогообложение! Платим всем: императору, князю, градоначальнику, да еще и богов целый пучок. Не поднесешь, что требуется — как заявится к тебе какая-нибудь дамочка с восемью ногами, или мужик голый с топором — мало не покажется. Пока всем отсыпаешь — самому остается доходу с рыбий хер.
Он снова налил нам выпить и крикнул девушкам, чтобы те забрали пустые бутыли и принесли нам еще пива.
Приятная ватность окутывала, как мягкое одеяло. Все вокруг начинало казаться уже не таким враждебным и гнусным.
— А так — в империи восемнадцать княжеств, каждое кичится каким-то особым типом магии. Самые жирные маги обитают в столичных городах, где сношаются, как племенные быки, и соревнуются в собственной крутости с другими магами из других княжеств. Жирные из жирных получают право поселиться в имперском панегирике, городе славы. А держится все, как обычно, на крестьянах и ремесленниках, такие вот дела.
— А закон? Законы тут какие?.. — продолжал спрашивать я, хотя пол вдруг начал приятно раскачиваться, отчего становилось пьяно и весело.
Вот уж не знаю, на каких секретных ингредиентах Ян настаивал это свое пиво, на яйцах дракона там или зубах китоврасов, но голову мне от него унесло конкретно.
Ян уже воспринимался как закадычный друг, а этот сукин сын все подливал мне пенного в кружку и скалил зубы в улыбке. А я охотно пил, как придурок, хотя обычно всегда знаю свою меру и никогда не имел неконтролируемой тяге к бухалову.
Но от этого пива мне будто извилины в голове утюгом разгладили. Как мы очутились в отдельной комнате, я уже не помню. Помню, что говорили про баб. Помню, что на стене висели два больших кинжала с изогнутым клинком, и я порезал себе палец, разглядывая их.
А потом сквозь дурман я с какой-то искаженной ясностью увидел маленький столик, чисто выбеленную стену с кинжалами и щитами. И улыбающуюся физиономию Яна.
— А ты думал, я только мяском приторговываю? Нет, парень. В наше время на легальном заработке далеко не уедешь…
Он вытащил из кармана плоскую прозрачную бутылку, будто из-под недорогого карманного коньячка. А внутри маняще поблескивала зеленая жидкость, похожая на абсент. На дне в качестве осадка покачивались нарезанные небольшими брусочками стебли чего-то неведомого.
Я не помнил, о чем мы говорили только что, но на душе почему-то было спокойно и почти весело.
Я икнул.
— Эт че такое?..
Мой голос прозвучал так чуждо и пьяно, что я заржал.
— Твоя новая жизнь, — хитро прищурившись, сказал Ян. — Правда, гарантировать результат я не могу, сам понимаешь. Но тот «пустышка», о котором я тебе рассказывал, теперь штаны на золоченом седле протирает, в столице одного княжества. Вот какой источник магии у него открылся от снадобья!..
О каком таком «пустышке» идет речь, я понятия не имел. Видимо, расслабленный мозг просто выронил эту информацию. Но сам рассказ меня нисколько не смущал.
— Он потом даже вторую бутылку просил! — продолжал Ян. — Сказал, вдруг еще сильнее стану? А я ему говорю: дурак, снадобье не усиливает, оно или пробуждает магию, или нет. Тебе, говорю, повезло…
— И сколько стоит? — глядя косыми глазами на бутылку, икнул я.
— Дорого стоит, — ответил Ян. — Но ты-то у нас не абы кто. Ты — «новая кровь» из другого мира. Хочу помочь тебе, как другу, так что бесплатно отдам…
— Давай! — без колебаний ответил я, как последний придурок.
Не, ну а что. Пьяному мне всегда море по колено. Старый добрый друг решает бутылкой все проблемы! Просто рраз — и все! Круто!
Ни одна нервная клетка серого вещества не воспротивилась моему гусарскому удальству.
Ян рассмеялся. И наверняка, будь я хоть чуточку трезвее, этот смех показался бы мне зловещим. Черт подери, да даже пьяным я должен был понимать, что здесь что-то не то. Бутылка с уговаривающей надписью «выпей меня!» ни к чему хорошему не привела даже в детской сказке!
Я должен был понимать.
Но не понимал.
Ян многозначительно подвинул мне бутылку.
И я взял ее со стола, вытащил туго забитую пробку и, шумно выдохнув, выхлебал сладкое густое пойло, вкусом похожее на сироп шиповника.
Мир вокруг закрутился, завертелся, загудел и рассыпался сотнями ярких огней.
А потом все внезапно исчезло, и я начисто отрубился.
Черная вязкая мгла расступалась неохотно. Мое пробудившееся сознание нехотя ощущало свежий запах деревенского, наполненного кислородом утра, под щекой ощущалось что-то жесткое и шершавое, но мне было плевать. Тело гудело, но как после хорошей тренировки, а не пьяной ночи.
Я с усилием приоткрыл глаза и увидел серую каменную стену, возле которой в одной набедренной повязке сидел тощий желтокожий старик, похожий на мумию. Сверху на него падал солнечный луч, и старик улыбался мне беззубым ртом, будто явившийся на минутку прямиком из нирваны здорово постаревший будда.
На мгновенье я зажмурился, прогоняя наваждение, и сел.
Когда я снова осмотрелся, то увидел каморку два на два метра с решетчатым потолком, сквозь который светило солнце, и самого обычного беззубого старикашку, у которого по лбу ползали вши.
А еще я был почти голый, если не считать чужих порток чуть ниже колена, завязанных на поясе тесьмой.
Твою ж революцию, где я вообще?..
Старик, не меняя позы и выражения лица, вдруг принялся безумно смеяться — на одной ноте, без эмоций.
— Где мы? Что это за место? — спросил я у старика.
Старик резко перестал смеяться.
— Мы в городской тюрьме, — охотно ответил он, с любопытством глядя на меня.
Я тихо выругался, схватившись за голову.
Вот и доигрался.
Неужели Ян меня сдал властям? Но за что?
Я мучительно пытался вспомнить минувший вечер, но с трудом разбирал, что из этого могло быть на самом деле, а что породила пьяная фантазия.
Но последним, что я мог припомнить, был мой разговор за маленьким столом под стенкой с кинжалами.