Страница 7 из 99
Продавщица взяла еще один стакан и подставила его под узкий конец конуса с томатными соком. Потом отслюнила из пачки неровно нарезанной серо-коричневой бумаги один листочек, ухватила им одну из булок и положила передо мной.
— Соль в стакане, вот там, — сказала она, сгребла с белого блюдца выложенные отцом деньги, кинула туда же три ириски и вернулась к своему недокрашенному глазу.
Напротив прилавка вдоль стеклянного окна на высоте примерно груди была закреплена полка-стол. С краю стояло два граненых стакана. В одном — сероватая масса с вкраплениями оранжевого — собственно, соль. Другой был наполовину наполнен водой, и в ней скучала одиноким цветочком алюминиевая чайная ложка.
— Ну, Кирка, чтобы твое лето было ух! — отец приподнял стакан, кивнул, выдохнул и одним глотком влил в себя жидкость коричневатого цвета. Как будто пил водку. Или что-то гадкое на вкус.
Я тоже кивнул и вцепился зубами в свой завтрак. Сыпать соль в стакан сока не стал, за последние два года я и кнопки-то в лифте привык ключом нажимать, и все равно потом санитайзером поливать, а тут... Ладно, может он и без соли терпимый?
Оценить вкусовые качества еды я даже не успел. Единственное, чего сейчас еще желал мой молодой растущий организм, так это еще две таких же булки, потом еще беляш, и что там еще? Плюшки с сахаром?
— Тэкс, путевка... — отец расстегнул молнию на плоской кожаной сумочке-барсетке и извлек оттуда картонную книжечку путевки в лагерь. Оттуда выпорхнула сероватая бумажка и спланировала на пол. — Справка... Дана Кириллу Крамскому, в том, что он... так-так-так... Ох ты ж фу-ты, ну-ты... Это тебе тетя Света такую справку выписала?
Я промычал неопределенное, дожевывая остатки булки.
— Вот же дура-то! — отец грохнул кулаком по столу. — Ты себя больным чувствуешь?
Я помотал головой.
— Бегать-прыгать нормально можешь?
Я кивнул.
— Последний раз чем болел?
Я неопределенно пожал плечами. Я действительно чувствовал себя вполне нормально. Нигде у меня ничего не ныло, не тянуло и не доставляло неудобств. Мысли о беге не вызвали внутреннего протеста. Вроде мать говорила, что я чем-то болею, но раз у меня нет с собой шприцев с инсулином, значит не диабет. И ингаляторов тоже нет, значит не астма.
— Так, у нас еще час как минимум, Отец посмотрел на часы на запястье. — Успеем. Ты доел?
— Угумс, — покивал я, еще не вполне понимая, что происходит.
— Тогда пойдем быстрее! Спасибо, девушка! Все было очень вкусно! — отец сунул все бумажки обратно в плоскую барсетку, я обреченно вздел на плечи неудобный рюкзак, проводив грустным взглядом оставшуюся на подносах выпечку. И поплелся за отцом на улицу, где яркое летнее солнце начало уже потихоньку припекать.