На волоске

Четыре основные божества брали на себя по два цикла в году. То есть, два месяца, если говорить просто. Это, как если бы у нас весной заведовала богиня любви, летом бог войны, осенью бог плодородия, а зимой бог смерти. Логично, только и Боги здесь были совершенно незнакомыми.

Две рундины я, как клещами, вытягивала из подруг информацию об этом мире. Во-первых, потому что, когда еще я все узнаю, во-вторых, делать все равно было нечего.

Палия продолжала ходить на завтрак и ужин к хозяйке, и иногда приносила новые сведения, но все они были малоинтересны.

За несколько ночей я смогла найти место для ножа. Правда, пришлось им воспользоваться, чтобы подковырнуть камень у стыка пола и дома во дворе. И каждую ночь я занималась тем, что рыла под ним ямку. Выкидывала землю в каменные круги, которыми были обложены цветники и лоза, поднимающаяся к крыше. Землю сложно было назвать землей. То ли у них это какой-то специальный раствор, на который и клеились камни, то ли в их земле было слишком много мелких камней, похожих на отборный щебень очень маленькой фракции.

Меня часто пугали шумы и звуки. Тогда я быстро закладывала ямку камнем и спешила в сторону туалета. Нервы были ни к черту после десятого дня земляных работ.

В одну из таких ночей я и познакомилась с охраной этого «прелестного» места. Я почти закончила рыть свою ямку под камнем, когда услышала шаги от столовой. Поставила камень на место, кое-как завернула нож в тряпку и сунула в сапог. Шагнула к лестнице и с привычным видом, якобы только спустилась, побрела к туалету. Возле калитки, что вела на задний двор я и встретила Лафата. Тогда я еще не знала его имени, но испугалась знатно.

Он встал как вкопанный, когда увидел меня. Потом быстро выглянул за калитку, чтобы удостовериться, что во дворе все хорошо. Я думала только об одном – за что они здесь работают. Значит, и он тоже был виновен в смерти девушки.

Я постояла в туалете, наблюдая за ним в щелку шторки. Луны светили так хорошо, что двор был освещен как будто светом из больших окон. Мужчина прошелся по двору, будто искал что-то. Видимо он услышал скрежет, с которым я вытаскивала из ямки камешки. Вот черт, а ведь оставалось совсем немного. Теперь я буду бояться выходить одна. Но говорить девушкам о моей хоронке я не планировала. Да и переживать буду не только о себе, если выходить будем вдвоем. Палия знала о ноже, но после того дня, когда я в дороге спрятала нож в сапог, она так о нем и не спросила.

Я вернулась к лестнице и уже было собралась сделать шаг на первую ступеньку, как мужчина сделал шаг ко мне. Он был на две головы выше меня. Рубаха туго обтягивала грудь и плечи, широкие брюки серого цвета заправлены в сапоги. Он был лысым. Цвет его кожи был почти как мой, если не оказался бы загаром. Он молча рассматривал меня, а я не могла сделать шага. Казалось, только я пошевелюсь, он схватит меня за плечо и потащит к моему камню.

– Я Лафат, - вдруг тихо сказал он, старательно снижая тон своего громового голоса.

– Я Малисат, но нам, думаю, не стоит разговаривать, - мое оцепенение словно отключили, и я торопливо побежала наверх.

Утром все повторялось по кругу: водные процедуры, завтрак, прогулки во дворе. Но что-то изменилось. Куча служанок вдруг появились во внутреннем дворе. Каменные, будто игрушечные домики, на которые я до этого и не обращала внимания открылись. Там полным ходом шла уборка.

Девушки из комнат напротив, в которых были окна облепили оконные проемы. Я подошла туда и, с трудом растолкав их, посмотрела на улицу. Повозки и телеги, груженые продуктами и какими-то вещами, въезжали во двор по очереди. Спускаться на хозяйскую сторону двора, а тем более, на первый этаж в покои Фалеи было запрещено.

– К чему они готовятся? – спросила я Криту.

– Завтра начнется ночь двух лун, - она становилась все грустнее и грустнее. Последние пару дней Крита не ела и почти не вставала со своего матраса. Меня это пугало, потому что она была единственной, на кого я могла положиться.

– Почему двух Лун? – я пыталась разговорить ее, но она не менялась, а только все больше уходила в себя.

– Луны сойдутся и какое-то время на небе будет только одна луна. Начинается Эрингол.

После очередного допроса я выяснила, что названия месяцам все же есть. И в сезоне их два. Эринан и Эрингол – месяцы весны, и сейчас только-только начинается вторая часть этой самой весны. Я даже присвистнула. Такая жара, а всего-то середина апреля по-нашему?

– Если придет богатый караван, все величественные мужи: борги, канафары и серты будут здесь. Иногда это длится две рундины. После этого девушки, которые принесли меньше всего денег, отправятся в пустыню. Я могу не вернуться оттуда, Мали, - она почти плакала, но понимала, что от нее ничего не зависит.

– Ты не должна сдаваться, Крита. Если мы обе будем собраны и сильны, то нас не победят. Мы придумаем что-то, - уверенно спорила я, а потом рассказала притчу о лягушке, которая взбила молоко в масло и выжила.

– В твоей сказке есть только удача, Мали.

– Отчего же? Своими стараниями лягушка осталась жива.

– Ей повезло, что она попала в молоко, а не в воду, - она выдохнула и снова сникла.

– У меня есть нож, Крита, - шепнула я. Сегодня ночью мы доделаем начатое, и спрячем его, - я рассказала о своей хоронке и заметила, как просветлел ее взгляд. – Если тебя,и правда,отправят туда, ты сможешь забрать его с собой. Ты же сама сказала, что там всего пара охранников с девушками. По дороге туда ты сможешь убить их, - я говорила и сама не узнавала себя. Как я могла говорить эти страшные слова? Наверное, я просто поставила себя на ее место.

– Ты, правда, дашь мне его? – она часто задышала и, приподнявшись с матраса, схватила меня кулачками за рубашку на груди.

– Правда. И ты сможешь сбежать, если захочешь. Но сейчас ты не должна отчаиваться, Крита. Расскажи, как здесь все проходит. Я понимаю, уже скоро?

– Уже сегодня ночью, Мали, если придет караван, то сегодня ночью.

– Фалея сказала, что нас оставят самым важным гостям! – гордо заявила наша блаженная Белоснежка. Похоже, ей неплохо промыли мозги, и она уже считает, что попала в Рай. Я подумала о том, что пора прекратить обсуждать все при ней. Мы переглянулись с Критой и вышли во двор.

– Мне нужно узнать кое-что, Крита. Почему такая важная птица, которая могла бы стать канганой небольшого канганата, выйдя замуж как кровная родственница здешнего правителя, решила стать хозяйкой борделя?

– Чего? – переспросила меня Крита.

– Ну, как это у вас называется? Весь этот дом?

– Дом Двух Лун, - ответила Крита. Мы направлялись в сторону столовой, чтобы поговорить один на один. Там в кои-то веки не было девушек, но служанки бегали как ошпаренные.

Глава 9

Глава 9

Если у Бога на меня свои планы, то я решила их немного подкорректировать, потому что судьба рабыни, что живет только для утех, меня не устраивала.

Поздно вечером я перекрестилась и возблагодарила Бога, что никакой караван так и не пришел. А вот тройка всадников, явившихся на закате, сразу заняла все внимание слуг и Фалеи. Пока во дворе с домиками никого не было, мне нужно было закончить с ножом.

На первом этаже смеялись, голоса что-то бубнили еле различимо. Девушки в полном составе были в комнатах. Значит, Фалея принимала гостей одна.

Мы с Критой договорились, что она выйдет ровно через минуту после меня и, когда я спустилась с лестницы, она появилась наверху и начала спускаться. Да, луна сейчас действительно была одна. Вернее, одна спряталась за другую, и благодаря этому было привычно темно, как в моем прежнем мире. Достаточно темно, чтобы спрятаться возле стены дома за лозой.

Крита спустилась и остановилась ровно за углом дома. В любой момент, как только кто-то соберется спуститься или наоборот, будет приближаться от столовой к дому, она должна будет кашлянуть и двинуться к туалету.