Страница 20 из 43
Эмоции от встречи захлестнули меня.
Еще и ворон, подаренный мной, приобрел магию радуги. Редкий и практически исчезнувший дар. Как и когда обычный ворон обрел такую магию?
Слишком много вопросов. А мой мозг объят диким влечением к предательнице. Ее голос звучит иначе, он проходится бархатными касаниями по моей коже, пробуждая во мне неведомые доселе эмоции. Я задыхался в водовороте неизведанных ощущений. Презирал их и при этом жадно впитывал.
Уже тогда решил, что она родит мне наследника. Только она и никто более. Запру в замке, и пусть будет мне усладой для плотских утех. Жениться все же придется, если хочу, чтобы сын имел все права на престол. Но ничего… это не помешает мне вернуться к излюбленным искусницам, когда наиграюсь с Августиной. А ее удел будет рожать и служить. И глядишь, постепенно искупит свою вину за предательство.
Я вызвал Мараска, велел ему сопроводить беглянку во дворец. А сам улетел как можно дальше. Нельзя мне было оставаться подле нее. Я опасался сам себя, своих убийственных реакций.
Но когда вернулся, мой помощник, доложил мне об инциденте со статуями. Тут у меня практически не осталось сомнений. Каким-то непостижимым образом Августина превращается в феникса. Наследница зеленого королевства, обладательница слабой магии своих предков и толики моего огня. Сейчас она таит в себе сокрушительную силу.
Это объясняет ее странное поведение. Августина забывает себя, а ипостась феникса возрождается.
Почему именно она? Как древняя магия выбрала ее? Чем руководствовались силы огня?
Воскрешения феникса наш народ ждал долгие годы, легенда передавалась из поколения в поколение. И мы уже отчаялись. Полагали — это всего лишь красивый сказ.
Но именно феникс призван спасти нас. Разрушить чары и вернуть то, что мой народ утратил. Энергия не рожденного дитя, разрушенной любви, возродится, чтобы восстановить справедливость.
Когда она пришла ко мне. Я впился в ее губы. Только так я мог в полной мере ощутить незнакомую магию.
Я пил из ее уст чистейший огненный нектар, и дурман окутывал мой разум. Ничего слаще в жизни не пробовал. Два огня столкнулись в поцелуе. Ее пламя не опаляет, он исцеляет, поднимает из глубин то, о чем я сам не ведаю. Оно меняет. Мой же огонь несет разрушения, он карает и подчиняет. Два разных огня сплелись в одну противоречивую стихию. Подобно цунами закружили нас.
Мне стоило больших усилий оторваться от Августины. Прервать поцелуй и осознать, что еще долго мне не утолить этой нестерпимой жажды.
Но если она превратится в феникса, то не сможет родить, а я не смогу насладиться ею. Она утратит человеческий облик, раз разум ее уже стирается.
Потому мой план насчет нее остался неизменным. Жениться как можно скорее и зачать дитя. И пока она носит наследника, у меня будет несколько месяцев, чтобы пить ее огненный нектар, наслаждаться ее телом.
А после родов трансформация завершится. И сила моей супруги будет талисманом моего королевства.
Иного выхода нет. Августина исчезнет.
Такова воля предков. Божественная сила избрала ее. Потому я лишь могу отсрочить неизбежное. И принять их дар.
Но так она искупит свое предательство. Потому мне больше не за что на нее гневиться. Пора отпустить обиды и готовиться к церемонии бракосочетания.
К ночи возвращаюсь во дворец. Меня встречает Мараск.
— Ваше драконье величество, есть вещи, которые нельзя откладывать, — помощник сразу же переходит к делу.
— Августине хуже? — от этой мысли, что-то неприятно колет под ребром.
— Нет. Она в той же поре. Пьет отвар и не выходит из своих покоев.
— Тогда что? — выдыхаю. Эта новость приносит облегчение.
— Нам следует как можно скорее забрать у Миргарада пони. Прошлый раз вы были близки к цели.
Тут я морщусь. Был близок, но Августина и тут спутала все планы.
— Вначале мое бракосочетание.
— Я буду молить святой вулкан, чтобы синие не использовали его раньше.
Я и сам понимаю, что теперь, когда война перешла в кровавую фазу, Мирград использует все имеющиеся козыри. И не посмотрит на последствия.
— Я сделаю все, чтобы Эсвель как можно скорее оказался в стенах нашего королевства, — заверяю помощника.
Маша
— Секрет? — верчу штукенцию в руке. — По идее логично. Иначе бы она его не прятала…
Засовываю еще раз пальцы в тайник, вдруг там будет записочка. Мне нужна подсказка! Да хоть что-то еще!
Ничего!
— Дай взглянуть, — просит Семен. Подлетает к моей вытянутой руке. — Медальон связан с родом Августины.
— Это и так понятно, умник! Вопрос в том, какой с него толк?
Принимаюсь рассматривать вместе с птицей. Гравировка выполнена качественно. Прорисованы малейшие детали. Они очень реалистично передают все уродство зеленой девы. Сама цепь золотая, с витиеватыми узорами. Старинная вещица.
— Может там есть потайное отверстие? — предполагает котоворон.
— Нее… вроде ничего такого, — продолжаю вертеть в руках медальон.
Я уже его и ногтями ковыряю, и тру, и дую, и борюсь с желанием запустить им об стену. На вид бесполезная штука. Но зачем тогда Августина его прятала?
— Он был дорог ей, — словно читает мои мысли птица.
— Что с того?! — начинаю злиться. — Мы же разгадать не можем механизма!
По рукам струится огонь. Я снова хочу сжечь всех и каждого. Направляю струю огня на медальон. Ничего не происходит.
— Ты сейчас себя поджаришь.
— Не каркай, Сема! Не беси! — огрызаюсь.
— Да пожалуйста! Не хочешь слушать советов, кипятись дальше, скорее составишь мне компанию в пернатом царстве. Ощутишь на себе все прелести птичьей жизни, — ворчит.
— Ты прав, — неохотно признаю и наливаю себе еще одну порцию отвара. — Только сдерживаться все труднее. Во мне огонь и он хочет вырваться на волю. Мне становится тесно собственное тело.
Сажусь на постель. Жалуюсь птице на свою участь. А скоро и я буду каркать в небесах.
Кладу медальон на покрывало.
— А я за что наказан? Слушать твое нытье, то еще испытание! — ворчит Семен и садится на спинку кровати.
— Я и не думаю сдаваться. Так минутка слабости, — провожу огненным пальцем по медальону. Смотрю, как языки пламени скользят по изображению девы и при этом не причиняют никакого вреда.
Птица взмахивает крыльями. Радужная пыль осыпается на мой огонь, а дальше происходит нечто невообразимое. Из медальона вырывается яркая зеленая вспышка. Озаряет собой всю комнату. Режет по глазам. Все я слепла…
— Нееет! — раздается отчаянно и приглушенно.
— Что происходит? Семен? — спрашиваю и усердно тру глаза.
Переживаю за птицу. Он хоть и вредный, но свой родненький.
— Кар, — раздается мне в ответ.
— Человеческим языком говори! Раскаркался мне тут!
Тут раздается грохот. И дальше вопль, сменяющийся на жалобный писк.
В глазах проясняется. Зеленый свет больше не ослепляет. Комната приобретает былые очертания, за исключением… зеленой девы, которая самозабвенно бьется головой о стену.
— Ты откуда тут взялась? — осторожно интересуюсь.
Что-то я побаиваюсь за психическое здоровье чудища.
— Ты! Все ты! Откудааа?! — поворачивает ко мне свое человеческое лицо, перья на голове шевелятся подобно змеям.
— А я что? — пожимаю плечами.
— Как посмела?! Откуда у тебя амулет?! — указывает когтистой рукой на медальон, который преспокойно валяется на кровати. Словно это не он несколько минут назад излучал свет.
— Кто-то в бешенстве, — каркает Семен. Он уже тоже пришел в себя, и сейчас висит под потолком. Птица явно побаивается зеленого чудища.
— Нашла… — что-то я даже теряюсь. Слишком видок девы пугающий. Мало ли чего она в таком состоянии натворить может.
— Если бы он был у Августины, она бы не пошла со мной на сделку! — Сентелла садится на кровати. Я от греха подальше беру медальон в руку.
И тут происходит еще более странная вещь. Зеленая дева склоняет передо мной голову и сквозь зубы цедит:
— Повелевай, госпожа…