Страница 7 из 19
Я резко обернулся на крик Тощего. И сразу увидел причину вопля. Из-за деревьев позади нас вылезло четверо. С луками в руках.
Ну, четверо это ни о чём. Я их сейчас...
Заставив меня подавиться мыслями, среди деревьев замелькали тёмные фигуры. Пять, десять, пятнадцать...
***
Где-то далеко отсюда, на бегу, Визир хмыкнул:
— Сколько служу господину в Кузне, каждый раз поражаюсь, как ты ловко исполняешь все приказы. Дня не прошло, а ты уже отправил этого Лиала умирать.
Глебол на миг ожёг взглядом Визира и отвернулся. Ничего говорить он не собирался. Меньше знает Визир, здоровей он, Глебол, будет.
Визир глупец. А ведь пока был молодым, казался таким сообразительным. Где господин Суав и где они? Господин Суав на год вернулся в Кузню, а им здесь сейчас биться с реольцами.
Когда нужно было делать Кузню сильней, Глебол старался, не останавливаясь ни перед чем. Но сейчас его, Глебола, Кузня здесь, вот они птенцы и их люди бегут вокруг. И убить одного из птенцов, означает ослабить всю Кузню, весь отряд, который ему доверили. Глебол не собирался выполнять глупый приказ господина.
Эта заваруха надолго. Либо Лиал сам погибнет в схватках, либо погибнет он, Глебол, либо господин забудет о том позоре на посвящении.
В конце концов, Глебол обязан жизнью этому птенцу. Не приведи он телохранителя принцессы, и Клинок кровавого заката поглотил бы их кровь. Быстро Визир забыл об этом. А вот у него, Глебола, память лучше.
***
Наглый завопил:
— Бежим!
Его в три шага настиг Кодик, пнул под колено, заставив споткнуться. Пацан с Зайкой только охнул, а Кодик уже подхватил Наглого под руку, не дав упасть и раздавить младенца. Тут же рявкнул ему в ухо:
— Жди приказа господина!
Ожёг меня взглядом:
— Господин?
Я стиснул зубы. Это ловушка. Никаких сомнений. Но балка слишком широка, чтобы перегородить её, а вот спуск, по которому мы сюда попали, настолько узок, что там хватит...
— Господин?!
Мальчишка с пронзительно голубыми глазами Предка Дисокола хрипло сказал:
— Это единственный путь. Слева придётся в холм карабкаться, а справа...
Я рявкнул:
— Вперёд! Так быстро, как только можете! — повторил для детей. — Бегом, бегом!
На бегу выхватил меч, сжал его, чувствуя, как потеют пальцы и колотится сердце, скомандовал:
— Плотней, плотней!
Быстро ли могут бежать дети? Когда я сам был мелким, мне казалось, что быстро. Но сейчас, видя, как неспешно ползут по сторонам склоны балки, осознал — медленно.
Будь прокляты эти склоны, поросшие корявыми деревьями. Там можно спрятать самого Безымянного. И если там есть лучники, то мне...
То мне нужно будет отбить все их стрелы.
Я невольно сглотнул. А что делать, если даров в моей крови хватает только на защиту себя?
Невольно в сердцах повторил про себя: «Я дам тебе силы, дитя!» Где? Где они, когда так нужны?
Отстал на шаг, смиряя дыхание и заставляя его звучать в такт ударам сердца. Жар души рванул по телу, заставляя ихор в крови пламенеть.
Тенькнули луки на склонах.
Рука с мечом сама рванула вверх. Твёрдо, уверенно, так, как и нужно. Несмотря на то, что сердце пыталось выпрыгнуть из груди, а во рту пересохло.
Первые движения Меча льда и света.
Тысячи раз повторенные движения.
Меч налился холодным сиянием и с него сорвались призрачные сгустки, метнулись влево и вправо.
Первое, самое простое умение клинка. Дождь клинков. Бесформенное, не принявшее образа даже мечей, потому что ему не хватило вложенного жара души, не хватило силы и умения.
И что? Клянусь Хранителем севера, что мне и не нужно сейчас большее.
Достаточно того, что я сумел нанести его снизу вверх и сделал это очень быстро.
Я отбил все стрелы, мои призрачные сгустки рассекли их все надвое.
Не в силах сдерживаться, ощерился от радости.
Что, уроды, выкусили?!
Через удар сердца оскал замёрз на моём лице, словно меня обдало январским ветром с гор.
Эти проклятые лучники, чтобы их имена навсегда стёрлись из памяти, снова спустили тетиву.
И в этот раз стрел было больше.
Вскинуть меч, отправляя влево и вправо всполохи образов меча.
Пять шагов, повторить. Десять ударов сердца, повторить.
Сначала я стиснул зубы.
Затем глухо, не разжимая их, выругался.
Я не успевал.
Просто махать мечом я был готов с утра до вечера, мне не привыкать.
А вот управлять жаром души и пламенеющим ихором у меня привычки не было.
Я не успевал.
С каждым Дождём клинков в нём выходило всё меньше всполохов.
Ударить влево. Ударить вправо.
Мне уже едва хватало призрачных клинков, чтобы разрубить все стрелы.
Словно этого было мало, добавилась новая трудность.
Мы наконец миновали засаду лучников и начали удаляться от них.
Но для меня это значило, что теперь стрелы летели сзади.
Короткая перебежка, развернуться, услышав звук тетивы. Первые три движения Меча льда и света.
На землю посыпались перерубленные стрелы.
С левого склона раздался злой вопль:
— Вразнобой, тупорылые, вразнобой!
Я, уже не сдерживаясь, выругался:
— Чтоб тебя Безымянный к себе забрал!
Одно дело одним ударом перечеркнуть десяток дружно летящих в тебя стрел, другое — нанести десять таких ударов подряд. Быстро и точно, целясь в одиночные стрелы.
Сюда бы моего отца...
Мгновение слабости дорого нам обошлось.
Крошечная заминка и три стрелы прорвались сквозь завесу моего Дождя.
Две бессильно вильнули в сторону от моего тела, не в силах преодолеть защиту третьего дара Хранителей, а одна просвистела над головой. И сразу же раздался крик.
Я позволил себе только на мгновение обернуться, но перед глазами надёжно запечатлелась картина припавшего к земле Наглого, и стрелы, торчащей у него из плеча. На ладонь влево и всё...
Я заплёл три первых движения пути меча в одно непрерывное повторение. Но с каждым взмахом меч принялся наливаться тяжестью. Кто там грозился недавно, что может махать им с утра до вечера?
Высоко над головой в небе густо мелькнули тени стрел, но отправленные в них всполохи меча бесследно растворились, не в силах достать до них.
В ярости я взвыл, обернулся, бессильно наблюдая, как в спину успевших отдалиться от меня летят стрелы.
Кодик обернулся, замер, а затем вскинул меч.
И вверх рванули десятки алых росчерков.
В изумлении я замер, пытаясь уложить в голове то, что вижу. И привёл меня в себя только вскрик над самым ухом.
В горячке схватки я позабыл, что у меня за спиной седок.
Крутнулся, разворачиваясь и принимая стрелы на грудь. Они, выпущенные сильной рукой, забарабанили по груди, плечам, лицу.