Поля Крови

Глава 6

Последние дни у меня появилось несколько новых привычек. Ранний подъём, тренировка с мечом, затем тренировка моих людей, пока они не начнут сквозь зубы шептать ругательства от каждой пропущенной тупой стрелы и падать обессиленные. Когда это случалось, я оставлял их в покое, сходился с Кодиком в короткой схватке, а затем садился полировать меч.

Особого смысла в этом не было, убогий меч Кодика не мог повредить льдистой стали, скорее наоборот, но мне нравился сам процесс. Несколько тряпиц, баночка с особой пастой и размеренные движения вдоль клинка. Ещё мне нравился едва уловимый запах полировочного состава, который держался на руках и одеянии половину дня. А ещё в это время можно было выкинуть все мысли из головы.

Поэтому, когда мимо шатра прошли какие-то солдаты, то я лишь скользнул по ним безразличным взглядом. По ним и их новым, сверкающим чешуёй доспехам.

Кто-то приехал в наш лагерь? Или они решили срезать путь через наши ряды?

Только когда они со смехом расположились у шатра Кузни, я сообразил, что это люди одного из нас, бывших птенцов Кузни. Не прошло и десяти минут, как уже из-за шатра вышло ещё шестеро. И они тоже выволокли с собой доспехи и принялись раскладывать их на солнце.

Что происходит?

Я нырнул в шатёр, Хасок оказался здесь, валялся, глядя в потолок. Услышав мой вопрос, опустил на меня взгляд:

— Выдают? Нет, — провёл по плечу своего халата, где вместо пламени Кузни красовался герб его Дома. — По сути, мы все те же вольные идары, что поспешили откликнуться на зов короля и присоединиться к его войску. И должны были прийти на этот зов со всем своим. Как и положено по уложению. Верхом или пеше, но вооружённые и в доспехах. Лишнего нет.

— Тогда откуда?

— Лавка Осколков.

Я поджал губы. Мог бы и сам догадаться. Смерил взглядом Хасока, оценивая его одеяние и меч. Первое было мятым, второе в потёртых ножнах. И я знал цвет стали.

— Чего?

Я отвёл взгляд:

— Ничего, задумался.

Шагнул прочь из шатра. Обогнул его, заглядывая на ту сторону, где жили наши солдаты. Вот и люди Хасока, в шаге от моих. Что-то травят весёлое. И одеты, как и мои, во что попало.

У Хасока не нашлось денег на то, чтобы снарядить их. Как и у меня. Так что просить у него о помощи бессмысленно. Лишь обидеть.

Но был человек, который уже предлагал мне помочь с деньгами. Правда тогда речь шла о гораздо более меньших деньгах. Но я просто не могу не попытаться. Моим людям нужны доспехи. Хоть какие-то. При таком-то господине, как я, который даже не может защитить их от стрел.

Я отпрянул за край натянутого от ветра полотнища, пока меня не заметили. Идар, подглядывающий за своими солдатами. Смехота.

Но именно этим я и хочу заняться. Кажется мне нужно налево.

Спокойным шагом я двинулся в ту сторону. У одного шатра солдаты поднялись, приветствуя меня, у второго. У третьего я остановился и оглядел тех, кто встал при моём появлении. Вот этот худой. Точно помню его. У его ног лежал доспех, в котором он что-то подшивал.

Я ткнул в худого пальцем:

— Кто твой господин?

Худой скосил глаза в сторону, словно ища помощи, но ответил без задержки:

— Господин Фату из Великого дома Опулето, ваша милость.

Я довольно кивнул и двинулся вдоль полотнища шатра, ища вход.

Шагнул внутрь, неожиданно едва найдя себе место. Людно здесь.

Посреди шатра поставили большую бочку, расчертили её и сейчас на ней были расставлены фишки чанги, игры, которая символизировала сражения двух идаров за их Дома. Сражения, которые вживую не происходили уже больше полутора тысяч лет. Сошлись в битве Клайм и Префера, Фату стоял среди тех, кто наблюдал со стороны. Отыскать его удалось легко не только по росту и фигуре, но и по внешнему виду. Его шёлковое одеяние было украшено вышивкой и ярко блестело тканью даже в тусклом освещении шатра.

Я скользнул ближе к нему, шепнул на ухо:

— Фату, можно тебя на пару слов?

Он с сожалением покосился на бочку, но кивнул.

Когда за ним хлопнула ткань полога, отсекая гул зрителей игры, я попытался собраться с мыслями. Вроде шёл сюда, в голове всё было уложено по местам, а гляди же: дошло до дела и даже слова позабыл. А ещё уверенность.

Фату огляделся, пожал плечами и спросил:

— Ну, чего хотел-то?

Сглотнув, я спросил, и сам не узнал своего голоса:

— Фату, помнишь, ты хотел помочь мне с покупкой меча в Кузне?

— Ну. Помню, — опустив взгляд на рукоять моего меча, Фату хмыкнул. — Тебе вроде сейчас не на что жаловаться.

Я же клял себя в мыслях. Умник, тебя что, Безымянный разума лишил? Может тени ещё и мозги забирают себе? Да, Фату один из сыновей богатейшего дома севера, но он что, с собой мешок золота привёз в Кузню? А потом таскал с собой?

Опустив взгляд, я вдруг заметил перстень с печаткой на правой руке Фату. У отца тоже был похожий, только с гербом нашего Дома. С барсом.

Удивительно вовремя вспомнился один из уроков сабио Атриоса. Расписки. Можно оплачивать расписки, достоверность которых и подтверждается вот такой печатью.

Ободрённый, я поднял взгляд:

— Фату, между нашими Домами давняя связь, — сбившись, я покачал головой. — Впрочем, нет. Думаю и без того Малый дом Денудо знают на всём севере, — Фату молча кивнул, и я, ободрившись, продолжил. — Мы держим слово. И я Денудо.

При этих словах Фату скривился:

— Ты бы попроще, Лиал. Я так и к концу партии не успею.

Кивнув, я перешёл к сути:

— Я слаб как идар, я не Великий паладин. Мои люди уже были ранены стрелами. Им нужны доспехи. Расписке какого-то Малого дома не поверят, но ты из Великого дома. Я прошу тебя оплатить своим словом мои покупки. Я всё верну, слово Денудо.

Несколько ударов моего колотящегося сердца Фату молчал, затем спросил:

— Лавка Осколков? — когда же я кивнул, хмыкнул. — Он не примет расписки. Это работает не так и не сейчас, когда неизвестно что с нами всеми завтра будет.

Я поджал губы, сомкнул ладони в вежливом жесте и склонил голову:

— Ясно. Спасибо за урок.

Фату шагнул следом за мной, ухватил меня за руку:

— Да погоди ты!

Я остановился, молча взглянул на него. Он поманил меня за собой, в проход между шатров. Там быстро огляделся, потянул меч из ножен. Я даже не успел ничего спросить, только вскинул брови в немом вопросе, а он уже упёр кончик меча в вышитый герб на своей груди. И спорол лапу сокола. Поднял обрывок вышивки перед собой на ладони и вперил в неё взгляд.

Несколько ударов сердца мы так и стояли, а затем он разочарованно выдохнул:

— Клянусь Хранителем севера, опять забыл, — переведя взгляд на меня, пояснил. — Забыл, что Кузня и посвящение определили нам путь, запечатав внешние техники. Мы словно и впрямь первая кровь.