Страница 30 из 32
– Кол? – ахнула Настя, ошарашенно ощупывая себя в районе живота. – Зачем, кол? Я, что, вампир?
– Для наглядности. – важно произнёс Шкода, задрав вверх указательный палец. – Но ты, молодец, хозяйка. На их угрозы не поддалась. Они теперь обиду затаят и пакостить начнут. Убить, вполне себе, могут – тогда, конечно, часть силы пропадёт, развеется без толку, но и молодому колдуну, что-то, но перепадёт, коли он, в тот момент, рядом с тобой окажется и ворон ртом ловить не станет.
– Убить? – взгляд Насти заледенел. – Меня? Блондинка эта толстозадая? Фигушки! Ишь, чего удумали.
– Ходи теперь и оглядывайся. – стращал Настю Шкода. – А, то, неровен час.. Мне-то, умирать раньше времени, не хочется. Развоплощаться. Я, может, как Любава, мечтаю до трехсот лет жить и радоваться.
Настя слушала болтовню духа вполуха, ставя чайник на плиту и размышляя о том, чем бы перекусить на скорую руку, а когда чайник закипел, оглянулась и ахнула, не первый раз за этот суматошный день. Было с чего – на столе уже было накрыто. Глаз радовала приятная горка бутербродов на тарелке, блюдце с вареньем и галетное печенье.
– Вот, хозяйка, – на краю стола, свесив ноги вниз, восседал Шкода и что-то сосредоточенно жевал. – можно трапезничать. Давай уже, а то жрать охота, мочи нет терпеть.
Настя жутко обрадовалась – надо же, какой у неё дух полезный. Может быть, он ещё и посуду мыть умеет? Было бы здорово.
– Домовуху нам приманить надо поскорее. – посоветовал ей дух-помощник. – Она бы быт твой обустроила по-умному, а то, питаясь одними бутербродами далеко не ускачешь. Супы надобно вкушать наваристые, борщи смачные и кашу с мясом. Чипсы же, да прочую гадость – то, пусть другие едят, те, кому силы для колдовства не надобны. Хотя, – призадумался Шкода. – сырные можно и оставить, потому как, вкусные они очень и духовитые.
– Домовуху? – удивилась Настя вполне искренне. – А, ты, разве не..
Дух возмущенно засопел, сдвинув тоненькое колечко серебряного обода вбок, ближе к слегка заостренному уху.
– Кто? Я? Нет! – отказался он разом. – Я тебе, хозяйка, для другого надобен – пособить чем, совет дать добрый, разведать чего. Домашнее хозяйство домовые ведут и домовухи. Домовые, те, важные жуть. Они у потомственных ведьм и колдунов заводятся, им и служат, а чужим не показываются никогда.
Настя, сразу же припомнила, что домовуху или же, домового, она у Степаниды Савишны так и не встретила. Тем временем, Шкода продолжал посвящать хозяйку в тонкости колдовского житья-бытья.
– У тебя хозяйка, собственного домашнего слуги и дома хранителя, нету, потому и говорю о том, что подманить такового надобно. Когда домовой в доме живет, в нем всегда чистота и уют будут и покушать можно вкусно и сытно, а не абы что. – и Шкода, пренебрежительно фыркнув, запихнув в рот крошки от сыра.
– Где ж её искать-то, домовуху? – задумалась Настя. – Для них, наверно, питомник особый устроили, в котором подобных существ выращивают для нужд колдовских. Ладно, разберемся, не к спеху. Жила же я раньше, без домовухи как-то, не пропадала? Пока что, надо с ключом вопрос решить.
– Чего тут решать-то? – удивился Шкода, поражаясь неразумению молодой хозяйки. – К ключу твоему, бумажка прилагается, с адресом. Пойдём и на месте все уладим. – парнишка поправил скособоченный ободок у себя на голове и уставился на Настю невозможно зелёными глазами. – Машина у тебя, хоть и плохонькая, но, чай не телега, в которую лошадь запряжена. Доберёмся до места, как-нибудь. Ух, нам бы такую машину, быструю, как у того колдуна. Сразу бы все увидели, что хозяйка моя, сильна и могущественна!
– Нет у меня лишних денег, – огрызнулась Настя. – и не предвидится, в ближайшем будущем. Довольствуюсь тем, что имею. И тебе тоже самое советую.
– Как знать, как знать. – загадочно усмехнулся дух, но тихонечко, дабы чуткие уши хозяйки не услышали его дерзких слов.
В родной офис Настя попала после обеда. Оставив машину на парковке и кивнув знакомому охраннику, она легким шагом взбежала по ступенькам и, сразу же, в бухгалтерию.
Как обычно, в коридоре, возле горшка с чахлым фикусом, отиралась Анжелка Манохина. Тупик рядом с фикусом – стратегическое место из которого отлично просматривалась дверь в кабинет начальства.
Анжелка курила длинную, душистую дамскую сигарету, совершенно нагло и беспардонно игнорируя плакат с грозной надписью: «Не курить».
Настя курящую Анжелку, в чем -то, понимала – смотрелась девица с сигаретой в руке, отпадно. Да и хороша была, чертовка – белокурая, глазастая и длинноногая красотка в мини юбке. О собственной привлекательности Манохина знала прекрасно и подкарауливала Артур Петровича, преследуя вполне определённые, корыстные цели – хотелось хищной блондинке сменить неказистую фамилию Манохина на яркую и броскую – Краснобай.
О дочери мэра и еженедельных, ритуальных обедах шефа в уютном ресторанчике, девица осведомлена не была.
– А, Непарнокопытная, явилась, не запылилась! – плоской шуточкой поприветствовала Анжелка Анастасию, туша сигарету о несчастный грунт, в котором и произрастал фикус. Фикус печально шелестел пожелтевшей листвой, жалуясь на нелёгкую жизнь.
– Трудно тебе приходится, бедняга. – мимоходом посочувствовала Настя поникшему фикусу. – Если, уж, капля никотина убивает лошадь, то, что говорить о фикусе? Иголки отрастил бы, что ли, дабы отвадить курильщиц с их окурками. – и, Настя легонько погладила растение самыми кончиками пальцев.
– Эй, Кобылка, я с кем разговариваю? – несколько нервно произнесла Манохина, смешно выпячивая вперёд пухлые губы, блиставшие перламутром. – Опять к Артурчику намылилась? Я, ж, тебя предупреждала – отвали от него по-хорошему.
– В этот раз – к тебе. – Настя хмыкнула, наклонила голову, искоса наблюдая за фикусом, неправильно себя ведущим. Тот, вопреки всем законам природы, уже шелестел не только листвой. Из-под жестких листочков, не таких и вялых, а, скорее, темно-зелёных, жестких и кожистых, прямо на глазах изумлённой Анастасии, вылезли длинные, острые иголки, очень похожие на оружие обороны. Точно такие же иглы выползали из земли, нанизывая на себя окурки, точно ежик – яблоко.
– Вот ведомость, получите и распишитесь, а мне пора. – Настя сунула в руку Анжелке ту самую ведомость, на Мохнорылкину Степаниду Савишну и, развернувшись вокруг своей оси, вознамерилась слинять по скорому, пока ещё какую работу не присватали. В конторе подобные дела проворачивали быстро – кто не успел, тот и корячится.
– Кобылка! – голос Артур Петровича, встречи с которым Настя пыталась избежать, настиг её уже у входных дверей. Негодующая Манохина, торопливо прикурив новую сигарету, выглядывала из-за фикуса, прожигая молоденькую конкурентку за внимание шефа, яростным взглядом – мол, я тебя предупреждала, потом не обижайся, милая.
Настя, независимо пожав плечами, отправилась на встречу с руководством. Она, конечно, могла сослаться на внезапную тугоухость, только, кто же в то поверит?
– Так, как, Анастасия Павловна? Успешно съездили к Мохнорылкиной? – поинтересовался Артур Петрович, крайне неодобрительно поглядывая в сторону фикуса. – Навестили ветерана?
– Навестила. – вздохнула Настя, припоминая кое-какие подробности незабываемой поездки. – Материальную помощь вручила, ведомость – закрыла и вернула. Все, строго по приказу.
– Отлично, отлично, Кобылка. – Артур Петрович улыбнулся широкой улыбкой, точно ковбой из американского вестерна. – Руководство вами очень довольно. Наш начальник распорядился вам премию выписать, в размере месячного оклада. Ценят вас, Кобылка, учтите это.
– Учту. – вздохнула Настя и, на всякий случай решила уточнить. – Начальство – это Соловей Никита Добрынич?
– Он самый. – просиял Артур Петрович. – Так держать, Кобылка! Растете в моих глазах. Нам нужны исполнительные, надёжные кадры. – и, был таков, а Настя осталась, наедине с фикусом и, злой, как черт, Анжелкой Манохиной.
– Кобылка, – голос молодой бухгалтерши сочился ядом. – за какие такие заслуги, тебе, убогой, премия обломилась? – вкрадчиво поинтересовалась Манохина. -Первый раз, кстати.