Страница 39 из 40
А потом Ярослав и Оксана, как-то не договариваясь, отправились гулять в парк. Сначала шли рядом, иногда при движениях соприкасаясь то локтем, то рукой, то плечом. Это происходило абсолютно случайно, но было приятно. Хотелось, конечно, чего-то большего, парень даже не осознавал, чего именно, переменчивые желания крутились вокруг вихрем, заставляя улыбаться. Должно быть улыбочка выходила полубезумной – но и плевать, главное Оксана шла рядом. А потом ее ладошка незаметной мышкой скользнула ему под локоть – вроде бы так и надо.
Но когда пришлось перепрыгивать через лужу, Ярослав уже протянул руку Оксане, и дальше они пошли, как детсадники на прогулке. Смешно и мило. И совершенно плевать на накрапывающий дождик, он точно не мог испортить эту прогулку.
– Кажется, мы прогуляли пары, – мечтательно проговорила девушка.
– Кажется, да, – согласился Ярослав. – Но мы же не спекулируем этим, поэтому можно.
Она засмеялась:
– Ты так решил?
– Ну, я за правду.
– Я тоже, – согласилась девушка. – Не люблю в последнее время ложь и недосказанность. Они в итоге встают, как кость в горле. Чувствуешь свою вину, а перекладываешь ее на другого. Лучше уж начистоту.
Показалось, или сейчас Оксана поделилась чем-то личным? Ярослав глянул на нее. Девушка осталась спокойной, улыбка по-прежнему мелькала на губах. И в этот момент он осознал, что не станет расспрашивать о прошлых отношениях. Эта тема – табу. Они минули, как ушедшее время года, возможно принесли разочарование и опыт – и будет с ними. Есть сейчас. И в нем Оксана держит Ярослава за руку, прогуливая с ним оставшиеся пары.
И это настоящее ему дорого. Такое впервые, после его влюбленности в Дашу. Воспоминание повеяло ледяным ветром. Пожалуй, есть у Ярослава правда, которую лучше не скрывать. Она все равно вторгнется в настоящее.
Он вздохнул, немного нахмурился:
– У моей мамы рассеянный склероз. Поэтому я не всегда принадлежу себе.
Девушка остановилась и встала напротив, к разочарованию парня отпустив его руку, но, видимо, в качестве компенсации, тут же сложив обе ладошки ему на грудь.
– Я понимаю. Очень жаль! Давно?
– Два года, с хвостиком. Но она держится молодцом. И мы держимся: отец, сестра.
– У тебя есть сестра?
– Старшая. Алла. И теперь еще есть племянник – Егорка.
– Круто! А я одна в семье, – произнесла Оксана с легким сожалением. – Всегда говорят, что дети, которые растут единственными, бывают эгоистами. Но никто не задумывается, как им одиноко.
Пожаловалась. И Ярославу сразу захотелось ее обнять. Этот порыв он не стал сдерживать. Это же не поцелуй. В конце концов, именно объятие их свело. Теперь же можно с полным правом спрятать Оксану в кольце рук, уткнуться носом в пшеничную макушку и ощутить, как замерло время. Хорошо!
22 Целеобразование
В доме Жанны Толик нашел себе укромное местечко, где его меньше всего могли побеспокоить, вышел в сеть на смартфоне и попытался абстрагироваться от происходящего. Но минут через пять подошла Габриэль, безапелляционно выдрала из рук мобильник, со словами, что у них правило, когда они собираются компанией, весь виртуал под запретом.
– И музыку слушать нельзя? – гася в себе недовольство, спросил Толик.
– Можно, – девушка указала на современнейший музыкальный центр с целой полкой дисков, – но осторожно. Папа Жанны фанатичный меломан, если что-то не вернешь на свое место, тебе конец, – она с улыбкой провела ногтем по своей шее, а потом чмокнула парня в губы.
Он замешкался, потянулся было к Габриэль, но она уже, кокетливо посматривая, отскочила назад на несколько шагов. И это расстояние оказалось пропастью, потому что из кухни выглянула Вероника и громко крикнула подруге:
– Ну, где ты там! Не успеем же!
Габриэль вздохнула и ушла. Толику ничего не оставалось делать, как только смириться с уходом девушки, для вида подойти к полке рядом с музыкальным центром, поизучать содержимое. Парень обнаружил древнейшие альбомы, и раритетные пластинки. Интересно, последние имелись просто для коллекции или прослушивались на проигрывателе, скрытом от глаз? Так и представилось, что отец Жанны заводит патефон, настраивает иглу и погружается в мир потрескиваний и шорохов. Эстет.
Пока Толик строил из себя меломана, девчонки суетились, резали бутерброды. Хозяйка – Жанна, по праву или по характеру, парень не мог определить, вела себя немного свысока, больше меланхолично просиживала за столом и указывала, где и что взять. Габриэль и Вероника хохотали и громко рассказывали какие-то истории, действующие лица которых были известны всем присутствующим, разумеется, кроме Толика, потому что иногда вставлял пару слов и Мишаня, курсирующий туда-сюда: с комнаты в кухню, из кухни на улицу, с улицы – куда угодно.
Бойфренд обезьянки с умным видом сначала собирал мангал, потом мариновал мясо, под конец, не найдя себе другого занятия, принялся щелкать каналами в телевизоре. Общения с Толиком он избегал. Все общие темы исчерпались в салоне автомобиля – это хорошо чувствовалось, поэтому Толик не навязывался, молча уселся в кресло и «поплыл по течению».
За Габриэль он наблюдал вполглаза – в большом зеркале иногда мелькала ее аппетитная попка или целиком весь силуэт. И можно было спорить, что девушка знает об этом. Она не оглядывалась, не давала понять, что чувствует взгляд. Но… Была очень соблазнительной.
Часа через два приехали еще девушка и два парня. Вновь прибывшие в избиении Толика не участвовали. А он ведь не раз ловил себя на мысли, что Мишаня может оказаться не единственным. Пронесло. Иначе ощущение «не в своей тарелке» грозило затопить с головой.
Девушка – Катя – тут же присоединилась к подружкам. А парни – Валентин и Сергей – предложили спуститься в бильярдную. Похоже, Мишаня о ней не знал, потому что удивился, что внизу что-то есть, кроме подвала.
– Подвал? – хмыкнул Валентин.
Фраза «мелко плаваешь» – так и читалась в этой реплике.
Родители Жанны красиво жили. Дом оказался просто огромным. Толик поначалу застеснялся его поизучать, но в сопровождении провожатых, тем более, тех, кто был сюда часто вхож – почему бы это не сделать. В цоколе, кроме бильярдной, имелся еще бассейн и сауна, а также уютный мини-бар.
Мишаня принялся с азартом изучать бутылки на полке, зачем-то потряс пустой шейкер.
– Положи, – сухо приказал Валентин.
И сразу стало понятно, по его тону, что он тут чувствует себя хозяином. Парень Жанны? Или вообще – брат?
Толик пригляделся. Валентин – блондин. Тонкокостный, как и девушка. Немного высокомерный. И знает дом лучше остальных парней. В общем-то, возможно все.
Как выяснилось позже, в бильярд Валентин тоже играл лучше всех, мастерски загонял шары в лузы и использовал какую-то специальную терминологию. Понимал его только Сергей или делал вид, что понимает. Мишаня и Толик могли лишь смотреть, периодически хватались за кий, но шары упрямо катились не туда.
Время тянулось. Здесь не было Габриэль и возможности понаблюдать за ней. Толик ловил себя на мысли, что предпочел бы мужской компании возможность подняться наверх. Наверняка же девушки уже освободились и томятся в одиночестве.
– Может по глоточку? – осторожно предложил Мишаня, кивнув на бар. – Чего-нибудь попроще.
Валентин усмехнулся. Выбрал на полках какую-то бутылку, взял стакан и протянул парню. Тот только присвистнул и ошарашенно улыбаясь принял подношение. Значит, совсем не «попроще». Наверняка, что-то дорогое и статусное. Хотя бы по названию.
Толику не понравилось раболепие, с которым Мишаня теперь глядел блондинчику вслед, когда тот снова взял кий.
– Будешь?
– Нет, пожалуй, поднимусь к девушкам, – отказался Толик.
Никто не стал его задерживать. Поблуждав немного в поисках лестницы и, наконец, отыскав ее, парень поднялся наверх.
Девушки до сих пор возились на кухне. Но Габриэль среди них не оказалось.
– Поищи на втором этаже, – посоветовала Вероника, догадавшись, кого Толик высматривает. – Она хотела принять душ, – и хихикнула.