Роман с идиотом

Их заранее приглашали играть туда, где была в этом необходимость. Иногда они собирались на «репетиции», в оговоренных местах, играли за небольшие деньги и, очень часто, после своих «выступлений», получив расчет- все в месте, приходили домой к отцу и «обмывали» завершение работы.

Заработанные таким образом деньги, были хоть какой-то добавкой к нищенской зарплате, которую музыканты-любители получали по месту основной работы. Большинство из них работали в местном колхозе, где платили очень мало или вообще не платили.

Колхоз был небольшим, полевые культуры, кроме убытков- ничего не приносили по причине малоплодной почвы и прохладного горного климата, основной упор делали на животноводство, которое тоже было убыточным, из-за отсутствия собственных кормов. Об этом Мелита не раз слышала из разговоров гостей-музыкантов, большинство из которых занималось работами, связанными с животноводством. А потом колхоз развалился и работы в селе не стало вовсе.

Семья, как и большинство сельчан, жили подсобным хозяйством. Коров держали немногие, а овец, коз, свиней, курей, уток, гусей – в каждом дворе были десятки голов. Тем и жили.

Вот и у них к Новому году, пришлось забить одну из двух свиней. Встала проблема с кормом, да и смысла не было держать в зиму двух взрослых свиней, которые обязательно по холоду потеряют вес. Поэтому отец позвонил из Греции и дал указание брату- одну свинью –забить.

И как раз в день, когда Мелита с мамой, должны были готовить домашнюю колбасу, девушку нагло выкрали, да еще и не понятно – для кого и для чего….

Мелита рассказала все это бабушке Дарико, и снова не выдержала – разрыдалась: «Что будет с мамой? Она и так неважно себя чувствует, а как теперь будет без меня? Ведь я же для неё была и руками, и ногами. Делала все, что надо, сама уже многое знала – что и как, без маминых указаний. Сестра еще маленькая, бабушка болеет сильно, кто теперь маме поможет?....», – сокрушалась Мелита, прильнув к груди бабушки Дарико.

Не было чего сказать плачущей девушке, в утешение, даже умудренной жизненным опытом Дарико. Она просто прижимала её, гладила по спине, по плечам и приговаривала: «Успокойся, дочка, доживем до утра, может что-то и прояснится». А сама -подумала: «Что тут теперь может проясниться? Гадостное дело уже сделано. Группа мужчин, не родственников, силой, увезла девочку в горы, за полторы сотни километров! Это уже просто ФАКТ! Чтобы теперь ни делалось, вплоть до того, что привезти её обратно домой, целую и невредимую и публично (или скрытно) передать матери- будет детской игрой и самообманом….

Этим похищением, те, кто его совершил, поставили крест на будущем этой Мелиты – НАВСЕГДА!

Для всех окружающих, своих и посторонних, односельчан и жителей всего огромного мира- эта девочка- уже «прикасаема» и никакие объяснения и оправдания происшедшего – приниматься не будут, никем и НИГДЕ….».

«Это уже беда!» – думала Дарико. Ей не просто стало жалко эту незнакомую невинную девушку. До сегодняшнего дня, в её доме перебывало много этих самых девушек, разных, с разными причинами похищения, но у всех из них, обязательно был какой-то мотив, какое-то обоснование, возможно даже иногда и аморальное, но, во всех случаях –присутствовал приемлемый или просто реальный выход, каким бы он не был, но он -Был! И, принимая каким-то образом, участие в их судьбе, Дарико, по правде говоря, никогда и никого из них – не жалела.

В ситуации с Мелитой, по крайней мере -пока, из того, что Дарико было известно, -выхода просто не было, в первую очередь, для самой девушки.

Возвращаться обратно домой – нельзя, исключено. Двигаться вперед- Куда? К Кому? И –за ЧЕМ?, если вообще не знаешь- кто это все затеял и с какой целью.

«А ведь то, как поступили с девушкой, по большому счету похоже на принуждение к убийству. Потому что безвыходность, часто и приводит к убийству»– думала Дарико.

Сама не желая того, она почувствовало , как внутри её поднимается непонятная обида и даже злость, пока необъяснимая и безадресная, но- Злость! В первую очередь потому, что к этому необъяснимому и неприятному действию (похищению), был прямо причастен её внук- Гиви. Если это так, то придется с ним очень серьезно поговорить, уже завтра.

Дарико уточнила: «А ты в школу ходила, Мелита? Сколько тебе уже?». «Да, я в прошлом году окончила школу-восьмилетку. Средней школы у нас не было, ехать мне учиться куда-то одной – не разрешили, поэтому работала дома по хозяйству, помогала маме. А так –мне уже шестнадцать с половиной лет».-ответила девушка.

А потом спросила: «Бабушка! А где сейчас те, кто меня сюда привез? Уехали?».

«Да нет, – ответила Дарико, – думаю, что они еще все здесь, в нашем дворе. К нам, в такую погоду, не так просто проехать. До большого шоссе отсюда не так далеко и, когда нет снега, -к нам всегда можно проехать, в любую погоду. Дорога каменистая, грязи не бывает при любом дожде. А зимой, как только пойдут снега- дорогу к нашему селению, засыпает снегом так, что обычные легковые машины, проехать не могут».

«Хорошо, что у внука, Гиви, на работе -машина –вездеход –продолжила Дарико, – идет по любому снегу. Вчера, когда они привезли тебя на машине Гиви и занесли в эту комнату, он, еще с двумя парнями, поехал обратно к шоссе, за остальными двумя машинами, которые не смогли сюда добраться.

Позже он мне рассказал, что пришлось те машины, поочередно притянуть буксиром, хотя бы поближе ко двору, насколько это было возможно. Потом он проводил гостей в свой дом, он здесь же, в другом конце двора, а сам пришел сюда, посмотрел, как ты себя чувствуешь, предупредил меня, чтобы не выпускала тебя никуда, и -лучше – чтобы дверь в эту комнату, все время была закрыта на засов. Попросил присматривать и если в чем-то будет надо – помочь. Ну, все, как обычно, я же не знала, что и как.

Потом Гиви ушел к себе в дом, а я -сидела в комнате, время от времени, заглядывая сюда. Постелила стеганое одеяло, перекатила тебя на него, положила под голову маленькую подушку, поправила пальто. И так –сидела при лампе, пока не услышала, что что-то вроде бы упало- зашла – а ты лежишь на полу. Ну а дальше -ты знаешь».

Глава третья.

«А что у вас электричества во дворе нет?»-спросила Мелита. «Раньше у нас здесь была небольшая овцеферма, от колхоза»,– сказала Дарико; -после войны при ней была передвижная электростанция, от неё свет давали и в селение. Теперь фермы нет, в селе почти никого не осталось, а место у нас хорошее, красивое, и речушка родниковая бежит по ущелью, да и большая дорога рядом, но беда для людей – работы нет, никакой.

Я тебе уже говорила, что мы с мужем начинали жить в этом доме. Потом, еще до войны, дети пошли, дом новый построили, только жили в нем семьей недолго, -Война помешала. Дом большой, хороший, утром – увидишь. Там теперь внук наш, Гиви, с женой живет. Так у него теперь своя передвижная электростанция, он её запускает в темное время. А в этот дом, так и не подвели электричество. Да оно и не к чему, я же – живу вместе с ними, а здесь нахожусь только, когда надо «передержать» девушек, привезенных Гиви. Он это делает всегда сам, никому не доверяет, так как имеет определенный горький опыт…».

«Гиви – сын нашего старшего сына, который живет в Кутаиси. Сыну нашему уже скоро на пенсию, но он еще работает, на хорошей должности, уважаемый человек. И жена у него грамотная, добрая и понимающая. У них один сын, этот самый Гиви.

Не пойму, в кого он удался, такой непутевый. Еще, когда был молодой, до армии – привез себе уворованную девочку – осетинку, двенадцатилетнюю, не послушал отца своего и маму, не стал переезжать вместе с ними в Кутаиси, а остался жить здесь, вдали от людей.

Детей у них нет, не знаю почему, наверное, потому, что его жена, стала женщиной в двенадцать лет, а может и по другим причинам, не знаю, но детей нет и теперь уже –не будет. Ему уже под пятьдесят, да и ей под сорок.

Дома Гиви бывает редко, поэтому мы с его женой, Роза её зовут, вместе коротаем время. Относится он к ней плохо, может из-за того, что детей нет, а больше, скорее всего потому, что он постоянно в поисках своей «добычи». Не только волка ноги кормят, а и вора- тоже….Тем более- его главная цель почти всегда – женщины, тем более – молодые. Он на этом просто помешан, что ли….