Легенда

Там в седельных сумках находился моток крепкой веревки. Она понадобится, чтобы спуститься на дно обрыва.

Тэйна не боялась смерти и давно приучила себя терпеть боль. Но сейчас боль впивалась в Тэйну множеством мелких, безжалостных зубов, сжимающих ее тело в своих тисках. Тонкие, пропитанные ядом жала пронзали кожу, раскаленное добела дыхание сжигало внутренние органы, а острые когти царапали череп. Тэйна ощущала себя во власти жестокого чудовища. Кровавая корка на ее губах замерзла, и девушка не смогла разлепить их.

Лед, боль и темнота — открыть глаза она тоже была не в состоянии, лежала беспомощная, не могла пошевелиться или крикнуть. Холод сковывал все ее тело. «Пусть так. Я просто усну», — думала она, успокаивая себя.

Но спокойствие не приходило, кто-то был рядом с нею в темноте. Неясные силуэты рисовала мгла, ставшая спутницей Тэйны. Они двигались, перешептывались, указывали на девушку. Морозный воздух сильнее сжимал неподвижное тело в своих объятиях, но смерть не приходила. Фигуры в сумраке шевелились, решали ее участь, но близко не подходили. Тэйна готова была заорать:

— Пошли вы все к грыру! — но с разбитых губ сорвался слабый стон.

— А-а-а, — послышалось над головой. — Ты еще жива, тварь! — некто грубо пнул Тэйну в бок, отчего тело взорвалось новой вспышкой боли.

Из ее глаз брызнули слезы, растопили ледышки, позволяя разлепить веки. Тусклый свет ударил по ним, подобно плети.

— Видишь меня? — потребовал ответа безжалостный пришелец.

Проморгавшись, Тэйне удалось сосредоточить взгляд.

— Ты? — она попыталась усмехнуться, выражая свое презрение, но губы не слушались.

Лан наклонился над ней — его сомкнутая челюсть, напряженные мускулы, стальной блеск в глазах буквально кричали о том, что он в бешенстве.

— Я хотел убить тебя собственными руками, но не буду пачкаться! Ты сдохнешь… медленно и мучительно, ответишь за смерть моего брата!

Тэйна прикрыла веки, перед глазами все равно плыли цветные круги. Тьма манила немного отдохнуть, и девушка поддалась соблазну, надеясь, что уже не проснется.

Ее желанию осуществиться было не суждено. Когда Тэйна снова очнулась, то ощутила живительное тепло. С усилием распахнула глаза и увидела, что день клонится к закату. Лиловые сумерки стелились между крепких стволов, огибали яркий костер. В его свете девушка рассмотрела сидящего Лана. Взор ир'шиони был устремлен на огонь, так что она видела лишь его скулу, твердый подбородок и узкую полоску рта.

Эрт Тодд что-то услышал, повернулся к ней, кивнул.

— Очнулась, — снял котелок и налил в кружку дымящуюся жидкость. Присел рядом с раненой Тэйной. — Пей.

Она мотнула головой.

— Иначе применю силу, — с угрозой уверил Лан и поднес кружку к плотно сжатым губам девушки.

— Зачем? — изрекла она едва слышно.

Эрт Тодд с мрачной убежденностью просветил:

— Пусть твои братья судят. Тебя ждет справедливый суд.

Тэйна ничего не ответила, слово «справедливый» обрушилось на нее подобно удару, очередной приступ боли скрутил внутренности. Глоток она сделала, понимая, что Лан не отстанет. Жидкость пламенем проникла в организм, вырвав очередной стон.

— Здесь травы, облегчающие боль. Мы, рыцари, часто используем их, — сказал он, предлагая ей второй глоток.

— Пока мы чувствуем боль… мы живем, — чуть шевеля губами, проговорила она.

— Твое право, — без дальнейших уговоров согласился Лан и отошел к костру.

Тэйна твердо знала, что умирает, и про себя усмехалась: «Сбылось проклятие эрт Тодда. И я отвечу за убийство жениха, — впервые за последние дни что-то похожее на раскаяние вспыхнуло в ее душе. — Поздно», — подумала она и попыталась соскользнуть в объятия сна, надеясь забыться.

Но спасения не было. Находясь между явью и поглощающей сознание бездной, Тэйна плыла в облаках тумана и боли. Не той острой, нестерпимой, вырывающей отчаянный крик, а глухой и мутной, заставляющей тело гореть и корчиться в судорогах. Тэйна скрежетала зубами и ненавидела себя за слабость. В белесых клубах виделись всполохи костра, далекого и чужого, Лана поблизости видно не было, хотя девушка ощущала его присутствие, зато силуэты начали обретать плоть. Они обступили Тэйну со всех сторон, бледные, осунувшиеся лица, лохмотья, оставшиеся от одежд и кровь… много крови. Девушка знала, что умрет, и понимала — они явились за ней, но в эту минуту у нее возникло страстное желание жить. Ради этого она готова была глотать все снадобья, которые приготовил Лан.

Молодой ир'шиони с рваной раной в груди склонился к ней.

— Помнишь? — без эмоций спросил он.

О, да! Тэйна отлично помнила. Его звали Орей — когда-то в детстве они вместе бегали по окрестностям замка, лазили по деревьям, играли в рыцарей, пока Роан не отчитал их. В тот год ее заставили сменить штаны и свободную рубаху на длинное платье.

— Я помню тебя, — торопливо зашептала она. И воспоминания накрыли ее лавиной, а обида, как и в прошлом, захлестнула душу.

Его приняли в рыцари, ее в том же самом месяце обручили с заносчивым братцем лучшего друга Роана.

— А помнишь, как ты меня убила? — все тем же равнодушным тоном продолжил он.

— Это не… — с горячей поспешностью начала она, но осеклась, как только его синюшные пальцы легли на ее губы. Тэйну обдало холодом.

— Ты убила меня, — он поднялся, обвел руками собравшихся. — Нас всех.

Они дружно кивнули, не отводя от Тэйны пустых, белесых глаз, и расступились, пропуская еще одного.

Девушка заорала, заметалась на своем ложе, несмотря на боль в израненном теле. От его поступи содрогнулась земля, взметнулся вихрь снежинок, жалобно заскулил ветер. Тот, кого при жизни она знала, как Арриса эрт Тодда, подошел вплотную и встал на одно колено. Свою отрубленную голову призрак держал в руках. Подернутый пеленой взгляд остановился на лице Тэйны, искривленный в дикой ухмылке рот открылся.

— Здравствуй, невеста. Ты не забыла, что сегодня должна состояться наша свадьба? Я пришел к тебе.

Девушку обдало волной ужаса, граничившего с паникой, и она забилась в агонии. Призраки, кроме одного, безучастно следили за ней. Безголовый находился настолько близко, что его настойчивый взгляд пронзал ее насквозь, словно невидимый меч. Тэйна потеряла рассудок, отдалась боли и закричала из последних сил, хватая воздух открытым ртом. Ее тело выгнулось под неестественным углом и обмякло.

Лан подбежал к девушке и понял, что опоздал. Зеленые глаза незряче смотрели в вышину, где качались верхушки деревьев. Снежинки плавно опускались на щеки Тэйны, а ветер снова подхватывал их.

Глядя на девушку сейчас, Лан не испытывал прежней ненависти, только горькое сожаление. Вздохнув, он бросил взгляд на волокушу, изготовленную час назад. Теперь ему нужно позаботиться об ином, а затем можно отправляться обратно в замок, где придется посмотреть другу в лицо и рассказать обо всем.

— Не знала, что в Нордуэлле рождаются маги, — сказала Мира в основном для того, чтобы услышать свой голос, так как тишина воздвигала все более высокий барьер между ней и Роаном.

Первое время девушка была слишком ошеломлена всем произошедшим и не хотела разговаривать, потом поняла, что не вправе давать советы или упрекать, и шепотом беседовала только с Беглянкой. Королева больше не лила слез, хотя чувство вины по-прежнему лежало тяжелым камнем у нее на сердце. Но она осознавала — не изменить того, что уже произошло — этих людей не вернуть к жизни. Эрт Шеран тоже не спешил затевать беседу, ограничивался простыми вопросами и предложениями. Так пролетело два дня, а они продолжали двигаться на север. На очередном привале Мирель поймала взгляд лорда-демона и задала свой вопрос.

Прежде, чем ответить, он немного подумал.

— Маги? Громко сказано. Ни у одного из нас нет тех волшебных сил, которые даны ар-де-мейцам.

— Ты тоже маг? — глаза Миры сами собой распахнулись.

— Да. Я могу видеть призраков и разговаривать с ними, — с усилием признался он, и Мирель поняла, как тяжело ему было раскрыться перед ней.