Легенда

Но Тэйна не на шутку разбушевалась. Дни заточения вымотали девушку, одинокие, наполненные кошмарами ночи стали для нее настоящей пыткой, а молчание братьев и изощренные насмешки Гурдина оказались последней каплей. Сейчас Тэйна выплескивала все, что накопилась, на ту, которая оказалась единственной, способной выслушать. Злые слова сами рвались из глубины ее изнуренной души. Если бы хоть на миг Тэйна задумалась, то и сама ужаснулась бы всему, что произносили ее уста.

— Ты глупая, Мира, впрочем, в том нет твоей вины. Все мы, женщины, страдаем этим недугом! А все потому, что лишь мы способны любить. Ведь известно с давних времен, что у мужчин сердца нет, а тот орган, который бьется за их ребрами, ошибочно принимаемый нами за сердце, всего-навсего грубая безделушка. Но каждая до самой последней секунды верит, что любовь меняет все! — Тэйна не смотрела на Мирель, куда-то в сторону и кривила губы в горькой ухмылке.

— Тебя обидел Дарейс? — с участием спросила Мира.

— Нет! — яростно выкрикнула Тэйна, доказывая обратное. — Он показал мне, что у ар-де-мейцев вместо сердца кусок льда! — небрежно дернула плечом. — Но я ничуть не удивлена! — И со мстительной усмешкой наконец взглянула на собеседницу. — А вот тебя ждет горькое разочарование, когда поймешь, что обещания Роана эрт Шерана лживы — все его помыслы направлены только на благо Нордуэлла.

Мирель покачала головой.

— Обида — плохой советчик. Моя душа не отягощена ей, а разум и сердце одинаково подсказывают — Роан влюблен в меня, — с грустью поведала она.

Но Тэйна, думая лишь о своей утрате, обрушила на собеседницу новый поток злых слов.

— Ты заблуждаешься, — в глубине зеленых глаз вспыхнули безумные огоньки — невыплаканные слезы затопили душу девушки. Ночные кошмары затянули липкой паутиной разум. Одиночество ожесточило ее сердце. — Отвернись от моего брата, предай его, заставь страдать!

— Ты виделась с Дарейсом? — королева была обеспокоена состоянием подруги и по-прежнему задавала вопросы выдержанным тоном. — Ты говорила с ним? — ей нужно было узнать правду.

— Говорила? — взгляд Тэйны на миг потух, но затем снова вспыхнул. — Да кто же мне позволил? Я несколько дней была отрезана от мира! — в пылу боли и гнева, пожирающих друг друга, выкрикнула она. — В Нордуэлле почти не осталось верных мне людей!

Мирель переживала за подругу, ей хотелось обнять ее, утешить. Подходящие слова вертелись на языке, но высказать их она не успела.

Тэйна все говорила и говорила, словно не могла остановиться. Дыхание девушки сбилось, будто она бежала и сама не осознавала, куда именно.

— Одна только старая нянька во всем нашем проклятом крае согласилась прийти на помощь и украдкой отправила весточку на границу.

— Ты осмелилась отправить Дарейсу ворона? — Мира не раз была свидетельницей того, что любовь толкает людей на безумства, но поступок Тэйны потряс ее до глубины души. На некоторое время она даже потеряла дар речи.

— А на что ты готова ради любимого? — свысока бросила Тэйна. Хмыкнула. — Не знаешь? А так ли сильно ты любишь моего брата, как я полюбила ар-де-мейца? — каждая произнесенная буква была пронизана ненавистью.

— Да кто тебя обидел? — теряя терпение, всплеснула руками Мирель. — Что тебе сделали Роан и Дарейс?

— Предали меня, — хрипло, точно через силу, изрекла Тэйна. Губы девушки задрожали, но Мира не услышала ни единого всхлипа и догадалась, какой путь выбрала подруга. Часто, рыдая, мы избавляемся от обид, двигаемся дальше, ищем дороги к свету. Тэйна копила обиды, держалась за них, берегла, а чтобы не расплакаться вспоминала о гневе. И он придавал ей сил.

Мирель не узнавала подругу, словно чужая злобная тень заняла тело Тэйны, лишила ее разума. Это было и странно, и страшно одновременно — у Миры даже возникло ощущение, что она вернулась в Ар-де-Мей. Королеве пришлось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что ее не настиг один из многочисленных кошмаров, где дорогой человек, переступив запретную черту, переродился в жуткое чудовище.

Помотав головой, Мирель заставила себя взглянуть прямо на Тэйну и, опасаясь правды, твердо спросила:

— Какой ответ прислал тебе Дарейс? — она не спрашивала, что принес капитану ворон, но в душе догадалась, с чем вернулась в замок птица.

Тэйна открыла рот, но закрыла его, и, поддавшись внезапному порыву, вытащила из-за ворота смятый клочок ткани и швырнула его собеседнице.

Лоскут упал на пол, и Мира наклонилась, чтобы поднять его. Изящно вышитый символ по краю, хорошо знакомый королеве, едва уловимый запах костра и фраза, написанная кровью: «У нас нет будущего».

— Как на него похоже… — шепотом заметила Мирель, осознавая, что иначе Дарейс эрт Баралис ответить не смог бы.

— Ты не слышала того, что я говорила, и все еще считаешь, будто мой брат поступит иначе?! — крик Тэйны напоминал удар хлыста. Он затмил все прочие шорохи, разорвал гнетущую тишину. — Ты предала меня ради Роана! — накинулась она на Мирель. — Но он никогда не предаст ради тебя, а поступит, как любой нордуэллец поступает с пленным ар-де-мейцем! А вот я рискнула ради любви! Ради Дарейса я предала своих и убила того, кто нес ему гибельную весть!

— Что ты сделала? — Мирель не поверила тому, что слышит. Ей снова показалось, что кто-то чужой, не девушка, с которой они сдружились, произнесла эти жестокие слова.

— Не делай вид, будто ничего не знаешь! — разъяренно проговорила Тэйна, но, несмотря на обуявший гнев, заметила недоумение, четко отразившееся на лице королевы. И с чувством превосходства решила продолжить. — Что, мой брат не посчитал нужным сказать тебе? Тогда, пожалуй, я поведаю тебе истину!

— Тэйна, — в очередной раз, в отчаянной попытке достучаться до разума собеседницы, позвала Мира, — постарайся переступить через обиду и жить дальше. Я уверена, что Дарейс…

— Ты настолько уверена в этом ар-де-мейце? — в запале осведомилась Тэйна. — Ах-х, — с притворным сочувствием вознесла взгляд к потолку, — ты же его королева. Ну, тогда да, он исполнит любое твое требование, даже женится, если прикажешь, — с издевкой закончила она.

— Тэйна, — Мирель почувствовала подступающий гнев, но пока еще была способна погасить его, — я не собираюсь выходить замуж за Дарейса.

Жаль, что Тэйна не желала ее слушать. Она придумала собственную историю, вообразила, будто из нее хотят сделать жертву, и решила перехитрить всех. Вот только обманывала она себя и отказывалась принять правду.

— Конечно, ты не собираешься выходить за своего капитана, ведь думаешь, что Роан женится на тебе, и вы станете жить долго и счастливо.

— Ты бредишь, — Мира осознала тщетность своих попыток и развернулась, решив, что лучше оставить девушку в одиночестве и позволить ей хладнокровно обдумать свои действия.

Следующие слова Тэйны оказались для Мирель камнем, брошенным в спину.

— Нордуэлл — это все для моего брата. Он, не задумываясь, отдаст за него жизнь, и не только свою. Нордуэлл — это огромный костер, согревающий ир'шиони, и, чтобы этот костер никогда не погас, нужны дрова — неважно целые бревна, или хрупкие веточки. Любой из нас может оказаться в пламени, дабы сохранить тепло для других. А если найдутся чужаки или враги… — она сделала паузу, вынуждая королеву обернуться и, затаив дыхание, выслушать окончание рассказа. — Ты должна была стать очередной жертвой, но мой брат не привык воевать с женщинами. А ты воспользовалась слабостью, проникла в наш дом, отравила душу Роана, отняла здравый смысл, поэтому он рискнул всем, чтобы спасти тебя, и избрал новую жертву. Но я не могла позволить брату сжечь Дарейса, поэтому догнала и убила посланника, несущего весть твоему капитану. Жалко, Роан догадался об этом и приказал ускорить свадьбу, а сам отправился на границу, чтобы лично бросить вызов Дарейсу.

С трудом сглотнув, Мира выговорила:

— Мужчины должны встретиться в поединке, так заведено, и не нам с тобой менять условия. И Дарейс, и Роан знают, как поступить в спорной ситуации. Они оба следуют законам чести, и мы с тобой должны гордиться, что наши мужчины не ведут себя, как разбойники с большой дороги, несмотря на обстоятельства.