Страница 62 из 91
- Миледи, - раздался бархатный голос у самого уха. – Вы, как всегда, ослепительны.
- Я знаю, лорд Матиас, - снисходительно улыбнулась Доминика, оборачиваясь к собеседнику. – Жаль, что вы столь долгое время оставались слепы к этому блеску и равнодушны к моей красоте.
Матиас тонко улыбнулся, разглядывая мёрзнувшую на веранде женщину, зябко кутавшуюся в тёплую шаль. Долгое время он действительно не воспринимал её всерьёз, и самое сильное чувство, которое он испытывал при упоминании имени маркизы Оглской – раздражение. Доминика казалась ему лишённой всякой загадки легкодоступной сплетницей, а её отношения с аверонским рыцарем окончательно лишили её всякого достоинства в его глазах. Впрочем, каков король – таковы и подданные! Нестор Ликонт связал свою жизнь с аверонской воительницей, простолюдинкой с тёмным прошлым, и все подданные молча проглотили такое унижение. Как и император Таир, не рискнувший ссориться с новоиспечённым родственником, хотя его брак с сестрой Ликонта Наалой тоже оказался сомнительным…
- Но вы ведь пришли поговорить не о моих бесспорных достоинствах, верно, лорд Матиас? – вернул его к действительности воркующий голос маркизы. – Чем обязана такой чести?
- Вы ко мне несправедливы, миледи, - покачал головой Матиас, – но отчасти правы. Я пришёл с деловым предложением.
Глаза Доминики заинтересованно полыхнули и тотчас погасли: будто у рыси перед броском. Она тряхнула медными локонами, усаживаясь в предложенное кресло, и с благодарным кивком приняла тёплый плед, которым предусмотрительный лорд укутал её плечи – веранда была одним из самых безопасных, но так же и одним из самых холодных уголков дворца.
Лорд Матиас разлил стоявшее на столике вино по бокалам, протянул один Доминике. Маркиза взяла не колеблясь: даже если там отрава, она не имеет права выказывать ему своё недоверие. Пусть думает, что она восторженная и великовозрастная дура – горькую обиду легко проглотить, если впереди ждёт сладкая месть.
- Мой уважаемый дядя, лорд Салават, обратил внимание на непозволительный для его племянника холостой образ жизни. И велел исправить недостаток, - лорд Матиас присел рядом, наклонился, изображая на лице самую обольстительную из своих улыбок. – Должно быть, вы уже догадались о сути моего предложения?
- Подыскать вам невесту? – удивилась маркиза.
- Леди Доминика, - укоризненно проговорил молодой лорд. – Я имел в виду вас.
Маркиза вгляделась в предельно серьёзное лицо Матиаса, недоверчиво сощурилась, не зная, как реагировать, но всё же не выдержала и рассмеялась, откинувшись в кресле.
- Лорд Матиас! – отхохотавшись, воскликнула она. – Воистину, вы – кладезь загадок и фонтан непредсказуемости! Меня! Замуж! Ведь это предложение о замужестве, я правильно поняла?! Ох, лорд Матиас! Врут всё же, будто из всех людей на земле вы лишь о себе одном думаете хорошо! Простите за вольность, милорд, но поймите меня правильно. Я не пошла замуж по договорённости в юности, не захотела брака по расчёту в молодости, отклоняла выгодные партии в зрелом возрасте… Мне скоро сорок шесть, вы знаете это? Я старше вас на… простите, пять лет? Какую пользу вам принесёт подобный брак? О, я прекрасно понимаю: я – кузина его величества короля Нестора, единственная наследница большого состояния… Но и ваше происхождение и положение блестящи, вы вполне можете подыскать другую, более юную и не менее выгодную партию… Кто знает! Может, даже женитесь по любви.
- Леди Доминика, - уязвлено проговорил Матиас: хотя никаких нежных чувств к маркизе он не питал, отказ в подобной форме оказался сродни пощёчине. Вот ведьма! Хохочущая в глаза самоуверенная гиена… – Мы с вами – здравомыслящие люди. Я желаю вступить с вами в брак; эта партия мне нравится куда больше, чем другие потенциальные и, как вы выразились, не менее выгодные. Вам наш союз тоже принесёт свою пользу. Уверен, вы найдёте в нём свои преимущества…
- О, какие же? – оживилась Доминика. Бокал с вином она по-прежнему держала в руке, не поднося к губам, несмотря на то, что выпить после подобного разговора хотелось очень сильно. Либо Матиас ведёт какую-то непонятную игру, либо она окончательно спятила, как и предсказывал когда-то любимый кузен Нестор.
- Статус, например, - пожал плечами Матиас. – Неужели ваш нынешний вас совсем не беспокоит?
- А что с ним не так? – делано удивилась Доминика, скрывая гнев: так вот оно что! Пришёл шантажировать! Ну и какой же жуткой сплетней он сможет удивить галагатский двор? Практически все тайны блистательной маркизы уже давно стали притчей во языцех.
- Дядя упоминал ваш роман с аверонцем, - равнодушно бросил Матиас: попытка завершить дело мирно не удалась, маска галантности больше не понадобится. – Если это правда…
- Это правда! – резко выпрямилась Доминика, сбрасывая с себя и плед, и шаль. – Вся Валлия знает об этом, и весь Аверон тоже! Довольно, лорд Матиас! Я люблю сэра Эйра, как и он любит меня. Эта новость стара, как мир, шантажировать меня ею не получится!
- Шантаж? – искренне удивился Матиас. – Кто говорил про шантаж, миледи? Я на самом деле рассчитывал жениться на вас. И если бы вы согласились, всё могло бы пойти совсем по-другому. Как вы верно заметили, вы – единственная незамужняя родственница правящего монарха. А убить вас… Убить вас можно было бы и потом.
Лорд Матиас отхлебнул вина из своего бокала и внезапно качнулся вперёд, обхватывая обескуражённую маркизу обеими руками. Прижался губами к губам…
Она поняла.
Забилась, пытаясь вывернуться из смертельных объятий, не удержалась на ногах и рухнула обратно в кресло; вскрикнула, когда лорд прижал её сверху своим телом – и в рот тотчас пролилось тёрпкое, горькое вино из чужих губ…
Крепкая рука перехватила её горло, приподняла подбородок, не давая отраве вылиться обратно, сдавила шею, помогая яду попасть внутрь…
…Лорд Салават первым обратил внимание на неуемную активность маркизы Доминики. С её подачи королева Марион узнавала последние сплетни и слухи, получала перехваченные письма, расправлялась с недоброжелателями раньше, чем те успевали высунуть головы из своих убежищ. Без своей ручной гадины аверонская простолюдинка окажется обезоруженной… а без своей супруги и сам король станет лёгкой добычей.
Шпионы доносили о том, что блистательная маркиза устроила особую слежку за обоими лордами, и едва ли пройдёт много времени, прежде чем она откопает то, что их погубит.
И всё же Матиас действительно хотел сохранить ей жизнь – чтобы выжать из её тела тот максимум пользы, который она могла дать. После смерти Ликонта и королевы Марион регентом их несовершеннолетних дочерей назначили бы единственную родственницу престола – маркизу Доминику. А значит, будь он её мужем – его. Дальше всё произошло бы быстро: несчастный случай на охоте или пожар в летнем особняке, унесший жизни регентши и её племянниц…
Что ж, гадина сама не захотела выиграть себе несколько лет жизни. Он пытался.
А она была красивой… когда-то, возможно, и в самом деле сводила мужчин с ума. Матиас смотрел в гаснущие, подёрнувшиеся мутной поволокой глаза, на рассыпавшиеся по подлокотнику кресла медные локоны, и ждал. Яд действовал безжалостно и быстро. Если бы сам лорд не принял противоядие перед встречей, он бы отправился к праотцам ещё раньше. Доминика слабо дёрнулась под ним – судорожно, конвульсивно – выгнулась, вжимаясь в него всем телом, и обмякла.
Матиас ещё некоторое время лежал сверху, прижимая её к себе, чувствуя, как медленно остывает горячее тело, затем осторожно поднялся. Усадил бездыханную маркизу в кресле, укрыл шалью и пледом, вылил остатки вина в графин, спрятал свой бокал в карман. Он не собирался облегчать королевским шавкам их работу: пусть вначале догадаются, что Доминика была на веранде не одна. Бокал он намеревался выбросить, следы своего пребывания здесь замести. У блистательной маркизы при дворе имелось достаточное количество врагов – в список подозреваемых попадёт пол-Галагата.
Жаль, что дядя, лорд Салават, не одобрял его планов. Он не приветствовал присутствие королевы Марион у престола и ратовал за усиление монаршей власти, но только не в руках запятнавшего себя браком с аверонской воительницей Ликонта. Лорд Салават намеревался действовать последовательно и методично, но исключительно мирными средствами – подкупом, дипломатической поддержкой других государств, расшатыванием настроений среди Совета, в нужный момент – недовольством народных масс и восстанием…