Позволь мне решить

Этьен плотнее запахнул добротный новый плащ, накинул капюшон, скрывая изуродованное ожогами лицо. Он потратил много сил на запугивание Бекса – колдовство каждый раз давалось ему неимоверным трудом – и сейчас хотел отдохнуть. Дом, комнату в котором он снимал, находился недалеко, но молодой колдун не стал туда возвращаться: хотел заглянуть на рынок.

Этьен наслаждался свободой. Впервые за много лет он оказался предоставлен сам себе. Хетаг с Рейнхардом находились далеко, готовя запасной план задолго до того, как основной с треском провалился, и Этьен за это время почти полюбил и суровую Валлию, и самобытный Галагат.

После того, как покойный Трифон выкинул их с Островов, они оказались на другом конце света, в безлюдной пустыне, выбираться из которой пришлось собственными ногами: схожих природных условий для перемещения не знал никто. Обратно на Острова они добирались почти год, но ещё на материке услышали о судьбе, которая постигла большую часть архипелага. Одноглазый, капитан пиратского судна, поведал, что местный лекарь со странным мальчишкой покинули Стилос, но не знал, куда они направились. Колдунам пришлось навестить Острова ещё раз. Им повезло: оборотень Велизар оказался в том состоянии духа и тела, когда на грани превращения притупляется и человеческий разум, и звериное чутьё. Он и рассказал им, куда направился Януш с сыном.

Так начался период осады монастыря в Эдельвире. Пока Велегор находился внутри, все их надежды оборачивались крахом. Сами колдуны приблизиться к его стенам не могли, как не сумели бы зайти ни в один храм Единого. Зато у них получилось в конце концов выкурить лекаря с сыном из-за стен монастыря – устраивая звериные буйства и разбойничьи налёты. Один раз бандиты даже подожгли стены, на что никогда бы не решились без колдовской поддержки и убедительной суммы золотых.

Этьен улыбнулся про себя, вспоминая те дни. Бедный лекарь, должно быть, думал, что сам Велегор притягивал к себе зло! А уж чувство вины за происходящее подстёгивало его не хуже плётки палача. Словом, их усилия – а может, и что-то ещё – сыграли свою роль. Януш с Велегором выдвинулись в Валлию – впрочем, как и ожидалось: куда же податься лекарю, как не на родную землю?

Однако их отъезд колдуны, как ни странно, прозевали. В то утро, когда лекарь с сыном покинули монастырь, дежурил Рейнхард. Он рассказал, что на рассвете из-за ворот крепости показался старик-отшельник, явившийся туда накануне, и неспешно пошёл в сторону окружавших монастырь гор. Рейнхард хорошо рассмотрел его, потому что монах вдруг глянул в сторону колдуна и покачал головой, щуря яркие, небесно-голубые глаза. Всё дальнейшее Этьен мог рассказать уже от своего имени, поскольку именно он нашёл Рейнхарда спящим на посту. Хетаг, конечно, наказал обоих, но не медлил и послал Этьена с чёрной книгой вперёд, чтобы тот поджидал юного хранителя уже в Галагате. Странный морок, насланный монахом-отшельником, продержался дольше, чем они рассчитывали: Хетаг с Рейнхардом так и не сумели догнать лекаря с Велегором по пути в валлийскую столицу. Впрочем, старший колдун не расстраивался: все трое были слишком слабы, чтобы тягаться с мальчишкой, а значит, действовать приходилось исподтишка.

Несмотря на свою неприязнь к бывшему учителю, Этьен признавал, что без Хетага они с Рейнхардом едва ли знали бы, что делать. Это Хетаг вспомнил про клеветникову книгу, Хетаг отыскал побирающегося Бекса и это Хетаг, в конце концов, прознал об удивительной пещере далеко на севере Валлии, в которой и заключался их запасной вариант.

Хетаг с Рейнхардом отправились туда, как только лекарь с сыном прибыли в Галагат, и вся миссия по выполнению плана легла на плечи Этьена. Молодой колдун не жаловался, наоборот, радовался обретённой свободе. Будь его воля, он бы плюнул и на юного Велегора, и на лекаря, к кому никогда не испытывал той жгучей ненависти, которая одолевала Хетага. Этьен с большой радостью довольствовался бы сохранившейся частью своей силы и новой жизнью вне Островов. Но идти против воли наставника он всё же не смел.

Молодой колдун вынырнул из лабиринта спальных районов Галагата, натянул шарф повыше, скрывая нижнюю часть лица, и шагнул в бурлящий людской поток. Ему нравилось наблюдать за местными: в столичных жителях было столько энергии, столько жизни, что Этьен каждый раз поражался их хватке и готовности к борьбе. Он чувствовал себя здесь вполне свободно, даже приколдовывал дзжййй на глазах у всех, оставаясь, однако, никем не замеченным. Глянуть в глаза торговцу и заставить того отвалить товар без уплаты, проскользнуть невидимым за прилавок и вытащить чужую выручку, проникнуть сквозь закрытую дверь базарного склада – Этьен находил свою долю удовольствия в мальчишеских проделках, наслаждаясь полным отсутствием контроля со стороны Хетага или Рейнхарда.

Конечно, молодой колдун старался не злоупотреблять магией: если люди заметят неладное, у него возникнут проблемы как со стражей, так и с главарями местной преступности. Судя по тому, что он слышал, с последним в городе обстояло весьма строго, да и здешняя стража оказалась попроворней эдельвирской.

Словом, Этьен не рисковал, но изредка позволял себе ту или иную выходку. Вот и сегодня, после встречи с Бексом, настроение у него беспричинно улучшилось: напуганный до помешательства раб выполнит задание, а в этом ему поможет врождённое любопытство самого Велегора.

Колдун присел на одну из базарных лавок, где покупатели упаковывали свои корзинки, отдыхая перед гружёным марш-броском к своим жилищам. Здесь же мелкие торгаши сбывали свой товар из-под полы, а селяне, приютившись на краю скамейки, пытались продать свой скромный скарб по заниженным ценам.

Этьен с презрительным превосходством разглядывал копошившийся на базарной площади люд, пока взгляд его не наткнулся на тонкую девичью фигурку, скользившую вдоль рыночных рядов. Она переходила от прилавка к прилавку, приценивалась, выбирала товар, расплачивалась с торговцами и складывала покупки в корзину с таким изяществом и достоинством, что Этьен забыл про все свои прежние брезгливые мысли. Он насмехался над толпой – но она, хоть и находилась в ней, всё же не была её частью.

Она казалась совсем молодой; на лице её, свежем и одухотворённом, сияли большие васильковые глаза, а из-под тёплой шапки, надетой поверх длинного платка, выбивались пряди волнистых белых волос. Девушка держалась скромно, даже скованно, но ни один вороватый попрошайка не пробежал мимо, норовя выхватить маленький кошелёк, и ни один торговец не обвесил удивительную незнакомку. Этьену показалось, что ей приветливо улыбаются на рынке, но ничего странного в этом не нашёл: красивая и одинокая женщина всегда вызовет искренний интерес в людном месте.

И к огромному своему изумлению молодой колдун понял, что и в нём она оживила самое недвусмысленное желание.

Невидимая смерть на Островах убивала людей по-разному. Помимо кожных болезней, облысения и различных недугов был ещё один бич для мужской части населения. И сам Этьен уже почти смирился со своей несостоятельностью, научившись получать удовольствие от пыток и унижений подчиняемых рабов, когда при виде этой девушки вдруг ощутил давно забытый зуд внизу живота.

Она поставила наполненную корзину рядом с ним на скамейку; быстро перебрала покупки, укладывая их поудобнее, и поправила сбившуюся шапку, заправляя белоснежные пряди за уши. Несмотря на простое платье, глухой плащ и толстый платок, девушка обладала той врождённой грацией, которая заставляла следить за ней во все глаза, угадывая движения соблазнительных форм под плотной тканью. Этьен со своего места прекрасно видел приятные округлости груди, плавный изгиб линии бедра – и пленился окончательно, когда понял, что шевеление в штанах перерастает в высшую степень возбуждения.

Девушка подхватила корзинку, устремляясь прочь с базарной площади, и молодой колдун тотчас подскочил, уставившись ей вслед. Мысли сменялись с лихорадочной быстротой. Этьен боялся верить собственным ощущениям после долгих лет бесплодных попыток, но те дали о себе знать слишком недвусмысленно – ему пришлось запахнуть плащ плотнее, скрываясь от чужих глаз.