Страница 3 из 48
— Как, прямо сейчас?! — испугалась мама.
— Так будет лучше, поверьте мне. Дайте парню утрясти информацию в голове, без ваших слёз и страданий. В следующие выходные он с вами пообщается, это я вам обеспечу.
— Правда, Тоня, — отец успокаивающе положил маме руку на плечо, — Ты сейчас только хуже сделаешь. А через неделю сядем спокойно, поговорим по душам…
— А вещи?
Куратор усмехнулся:
— Вы, я гляжу, в своём детском секторе совсем от вирта отвыкли. Часть переместится автоматически. Предметы, не идентифицированные как личные, заберёт, когда будет вас навещать. В крайнем случае, пошлёте письмом с прикреплением.
Петька ошалело хлопал глазами.
Всё в том же состоянии обалдения он обнял плачущую мать и сумбурно бормочущего что-то ободряющее отца, автоматически принял сунутую кем-то папку с историей болезни и на плохо гнущихся ногах вышел вслед за Иваном Андреевичем в коридор. Здесь всё ещё было тихо. Собрания секций, должно быть, ещё не закончились.
На выходе из вестибюля снова стояла классная. Ждала — понял он.
Ираида шагнула ближе и обняла его, совсем как мать:
— Удачи, Петя! Всё будет хорошо, я уверена. Если будет нужна помощь — не стесняйся, пиши. Всё, что будет в наших силах…
Он неловко кивнул и вышел на яркое солнце двора.
— Пошли!
Куратор махнул рукой в сторону школьной парковки. На спец-местах выделялись три навороченных машины, причём одна из них…
— Ух ты! На настоящих колёсах!
Иван Андреич довольно ухмыльнулся и вынул из кармана округлый брелок:
— Я тут в качестве столичной шишки, могу себе позволить, — брелок пискнул, машина моргнула фарами и вроде как слегка, едва заметно качнулась.
Больше ничего не произошло.
— Слева садись. Ручку немного вверх и дверь на себя, тут никакой автоматики нет, чистое ретро.
Вот это да! Такие только в музее транспорта видеть доводилось. Неужели настоящий наземный электромобиль? Начало двадцать первого, не иначе.
Петька устроился на сиденье, непривычно закрыл дверь, примерился к подлокотникам. И вздрогнул от неожиданно громкого звука заработавшего двигателя.
Куратор перехватил его взгляд.
— Никогда не слышал, чтоб электромоторы так работали, — пояснил Петька.
— Это дизель, сынок!
Иван Андреич любовно огладил руль:
— Кадиллак Эскалэйд, конец двадцатого века, американская классика! Тяжёлый. Рамный. Натуральная кожа, настоящие деревянные вставки в панели — никакой имитации, все дела, — внутри машина была под стать внешнему пафосному виду — просторная, и даже такой здоровый дядька как новый Петькин наставник ничуть не чувствовал себя стеснённым в движениях, — Они больше бензиновые были, а мне нравится, как дизель звучит. Выпускался ещё до всех нефтяных кризисов, так что жрёт он, как лошадь, — автомобиль, тяжело урча, выехал с площадки, — но нас, как ты понимаешь, это мало волнует. Опция «бесконечное топливо», очень рекомендую. Стоит не так дорого, но полностью себя оправдывает. В разы меньше идиотских ситуаций.
Последние фразы снова напомнили Петьке об открытиях сегодняшнего дня, и эйфория от знакомства с «настоящей старинной» машиной куда-то исчезла. Какая уж тут натуральная кожа, если всё — иллюзия…
— Ну и ерунду ты думаешь, — наставник как будто подслушал его угрюмые рассуждения, и Петька зябко поёжился, — Да не читаю я мысли, можешь не бояться. Просто за эти годы столько таких разговоров перегово́рено, я уж и со счёта сбился.
Автомобиль вырулил на тихую окраинную улицу и бодро поехал вдоль ряда участков, в глубине которых стояли двухэтажные коттеджи. На площадках рядом с некоторыми играли дети.
— Ты вот едешь сейчас, накручиваешь себя: «ах, меня обманывали», да «ах, всё было ненастоящее». Все так поначалу думают, даже можешь башкой не мотать, — машина резко дёрнулась и встала, так что Петька чуть не воткнулся в ту самую украшенную натуральным деревом панель, — А ты притормози.
Наставник развернулся вполоборота, вздохнул, его чёрные, похожие на толстых гусениц брови сложились домиком. Качнул головой:
— Вон туда посмотри.
Петька обернулся. Дом как дом. Кусты всякие. Забор невысокий. Калитка со звонком. Какая-то горка детская, что ли. Песочница. На верёвочных качелях с визгом раскачивались три чумазых карапуза. Мелкие совсем, ещё и в школу не ходят, должно быть.
— Как думаешь, нормально им? Может, надо отключить их от вирта, чтоб всё по-честному? Чтоб познали радость дыхательных аппаратов или многочасового гемодиализа. Кто-то из них, наверное, даже сможет иногда выбираться из комнаты. На инвалидном кресле.
— Но это…
— Что — это? Совсем другое? И чем они отличаются от тебя? Размером? Возрастом? Пф-ф! Всегда найдётся кто-то, кто будет считать тебя шпаной зелёной, это я тебе на основании собственного опыта говорю, — машина плавно двинулась вперёд, — Пойми, парень, главное — это ты, тот, который внутри. Твои переживания. Страдания. Радости. Надежды. Твои победы. И люди, которые вокруг тебя — они живые. И чувства, которые мы переживаем — они настоящие. Плевать мне, что я живу только в вирте. Я живу! Я вот тебе медкарту отдал, потому что по закону обязан был. Смысл её читать? Детали ты поймёшь? Вряд ли. Лишний раз убедиться, что всё безнадёжно? Депрессуху ловить? И какая в этом практическая польза?
Петька помолчал, переваривая. Покосился на пухлую папку в руках. Открывать её и вправду не хотелось. Потом, может быть. Главное, здоровая такая, и не положишь никуда. Даже рюкзак ведь дома остался. Реально — куда её сейчас?..
— А нельзя её… ну, как вы маме говорили, по почте?
— Давай, — протянул руку Иван Андреич, — отправлю тебе закрытым каналом, если что — будет лежать в личных документах. Приедем, интерфейс твой подключим — увидишь.
Он откинул полу пиджака и сделал такое движение, словно собирался затолкать медкарту во внутренний карман. Пачка уменьшилась, сделалась прозрачной и исчезла.
— Прикольно, — оценил Петька.
— Ещё бы! А ты говоришь — реал… В реале тебе такое даже и не снилось бы.
Они помолчали. Мимо мелькали стволы растущих вдоль дороги деревьев.
— А почему мы тогда на машине едем? Почему не телепорт какой-нибудь? Вж-ж-жух — и на месте?
Куратор усмехнулся:
— Потому что в каждой локации свои правила. Правила вирт-реальности, если хочешь. Здесь, как я уже говорил — всё максимально приближено к физическим параметрам Земли. Очень много ограничений. К примеру, фокус с отправкой почты через карман в общественном месте не удался бы. Через почтовую организацию — пожалуйста. А мейлом — извините. Ну, реально, увидит кто из мелких — как объяснять ему?
— Ну да.
— Во-о-от. Поэтому же никаких порталов. К тому же, множество людей видели, как ты пришёл в школу, а я — приехал, так что покинуть её логично было бы обычным путём. Кстати, можешь звать меня Дрозд. В большинстве локаций — мой рабочий позывной. Предупреждая вопрос — по фамилии. Дроздов. У тебя кликуха есть?
— Сёма. Или Сёмыч. Тоже по фамилии.
— Нормально.
Жилой квартал сменился оградой городской управы.
— Ну что, почти приехали!
ОФИС
В этом офисе Петьке приходилось бывать раз пять — когда паспорт оформлял, в четырнадцать, да с матерью как-то заходили…
— Иван Андреич?
— Да?
— А как же мне паспорт выдали? Не по возрасту, получается?
— Твой нынешний паспорт, Сёма — это временный документ, поддерживающий твою предыдущую легенду. Теперь, когда ты посвящён в курс дела, он подлежит замене.
— Так мы за этим сюда приехали?
— Это, скажем так, не основная наша цель здесь. Но раз уж заехали — сразу и обновим.
Большие автоматические ворота распахнулись, пропуская эскалэйд на территорию. И что ещё более удивительное — одновременно раскрылись гаражные ворота в стене здания конторы. Хотя, чего удивляться. Высокоуровневый допуск же, сказали.
Машина въехала в совершенно пустое, тускло освещённое помещение. Въезд немедленно закрылся. Дрозд пристально всматривался в пару бетонных опор в некотором отдалении.