Страница 8 из 16
Кого я обманываю?
Да, он стоял с ножом, но я же сама видела тела.
Ни одного ножевого ни на ком.
– Как?! – яростно смахиваю слезы со щек – я не первый раз в жизни кричала!
– Да, конечно. Но.. как бы это сказать.. Тьма в тебе была всегда, росла и сдерживалась.. но «активировалась» под действием сильнейшего стресса.
– Он собирался убить их всех – шепчу едва слышно – сначала Нейта, а потом..
– Это был дикий стресс. Это и стало толчком. Им могло послужить что угодно, нельзя предугадать заранее. Поэтому и я хотел всегда быть рядом. Катализатором могла стать как радость, грусть, так и страх со злостью. Ты могла быть в гневе, как никогда, а могла быть подавлена. Я не знал, каким образом и когда Тьма найдет выход из тебя. Тогда ты просто испугалась. Ты была в ужасе. Ты боялась. Ты чувствовала опасность. И Тьма среагировала.
Запускаю пальцы в виски, стеклянным взглядом уставившись в пол:
– Но.. ты тоже можешь убить криком?
– И не только – кивает – это лишь начало. Твои способности будут расти, как и мои когда-то. Но у меня это происходило в детстве, я учился этому так же легко, как ходить и говорить. Тебе будет сложнее, но я всегда буду рядом и помогу.
– Получается.. твои братья и сестры, и все выжившие обращенные, они тоже могут..
– Нет – сухо отсекает – эти способности у нас с тобой от родства с Вендиго. Я его сын, а ты внучка. Проклятие бессмертия не дает ничего, кроме страданий. Поэтому кроме нас – способностей Тьмы ни у кого нет.
– Как и способности выходить на солнечный свет – повторяю сказанные им ранее слова, понемногу начиная систематизировать услышанное – но у меня нет кулона с твоей кровью. И никогда не было. Но я спокойно хожу под солнцем?
Папа улыбается:
- Ты моя дочь. тебе не нужен кулон
(..на шее какая-та подвеска, которую она беспрестанно теребит. незнакомка кажется мне взрослой, но на деле ей, наверное, не больше 25-ти..)
с моей кровью. Она и так течёт по твоим венам.
По моим венам.
Кровь, родство.
Кулон.
Я невольно вспоминаю ту девушку, что заявилась к нам домой несколько лет назад. Которую я приняла за любовницу. Которая постоянно дергала цепочку на своей шее.
Которая была так подозрительна молода и
(..у нее шоколадного цвета волосы, оттенком похожие на мои..)
похожа на меня.
Меня осеняет:
– Так вот что хотела та девушка?
Папа хмурится:
– Какая женщина?
– Красивая такая. С голубыми глазами. Она приходила много лет назад, мне было около двенадцати. Я тогда смотрела фильм. Она постоянно теребила подвеску на шее и кричала, что ты ей обязан помочь. Уже взрослой я решила, что она была твоей любовницей, но.. она ведь твоя сестра, да?
– Да – закатывает глаза; он явно недоволен смещением темы на наших нерадивых родственников – Эльма.
– Она приходила за кулоном, да? Я не видела кулона на подвеске.
– Да. Она умудрилась отличиться. Брат хотя бы для ребенка, а эта просто где-то просрала свой.
Теперь я понимаю, что его угроза
(..убирайся или я сверну тебе шею! – грубый толчок и папа, наконец, вышвыривает ее за дверь едва ли не кубарем, бросив в след – увижу тебя здесь еще хоть раз и пеняй на себя. ты меня знаешь…)
«свернуть» ей шею была достаточно прямой, а не абстрактной. Ее бы это все равно не убило, но неудобств бы доставило.
– Поэтому она пришла вечером.. – догадываюсь.
Без кулона она никак не могла выйти на солнечный свет.
– Не знаю, как она меня нашла – раздраженно отмахивается – и как тот ублюдок нашел тоже. Она просила лишь пару капель моей крови. Для создания нового кулона.
– Но ты выгнал ее.
– Как и брата- черты папиного лица суровеют и все больше ожесточаются – потому что даже вечность не стирает обиды. Сколько я годами в разных веках слышал одно и то же – философские рассуждения о том, что время лечит. Но Джейзи, как человек проживший больше десяти сотен лет, заверяю тебя – время лишь точит обиду, точно вода камень, превращая ее из тупого гнева в острую жажду мести.
Я молчу.
Не знаю, что сказать.
Если честно, мне плевать на его сестру, брата и первенца того. Мне важна только моя семья.
Которой нет.
И то, что со мной происходит.
Но папа все-таки добавляет, счев мое молчание осуждением или ошеломлением:
– Они фактически убили мою мать. И если им и их детям суждено сдохнуть без моей крови – жесткая ухмылка скользит на его губах, обнажая зубы – буду рад услышать о дате отпевания.
Я смотрю на этого мужчину, но сейчас не вижу в этих жестких чертах своего папу.
Это какой-то незнакомец.
Жестокий, мстительный и совершенно бесчувственный.
Хотя, может он всегда был таким?
Сейчас я понимаю, что на ум лезет воспоминание не только о той девушке-любовнице, что в итоге оказалась его сестрой.
Я вспоминаю гораздо более раннее.
Человек-в-варенье.
Мне пять и папа «победил» злого врага нашего королевства.
Но кое-что напугало меня намного сильнее
(..приглядевшись к незнакомцу получше, я понимаю, что это не варенье. он выглядит страшно. очень страшно.
а потом папа делает то, что пугает меня еще больше. я забываю про игру и визжу!..)
той лужи крови.
Конечно, с возрастом я убедила себя, что мне это все просто померещилось. Ведь этого не могло быть в действительности.
Отец не оборачивался, облизав пальцы от крови. Он просто почесал нос, как то часто делаю я.
Просто я была маленькая. С хорошей фантазией.
Была ночь, а я напугалась.
Вот и все.
Но сейчас я понимаю, что то, что я увидела, было реально.
Как и то, что, еще стоя ко мне спиной, он бросил на пол его сердце, от крови которого после и облизал пальцы. Я его просто не увидела. А если бы и увидела – никогда бы не поняла, что это за предмет на самом деле.
Как не поняла и то, что этот человек был не врагом королевства,
(..питера бесит, что никогда не находилось ни единой улики против джека. хотя только дурак не смог бы провести нужную параллель.
неугодный человек, встающий на его пути. гибель этого человека. процветание бизнеса дальше..)
а влиятельным бизнесменом.
Как и, конечно, не узнала после, что уже на днях все газеты пестрели заголовками о гибели этого бизнесмена.
Его нашли в лесу. Распотрошённым.
Он любил охоту. И, в очередной раз отправившись на нее, нарвался на свою гибель. Его разорвал дикий зверь – так было решено.
Но никто и подумать не мог, что этим диким зверем был мой отец.
Никто, включая меня. Когда, уже гораздо более взрослой, я смотрела по телеку документальный фильм об этом бизнесмене (о его бедном происхождении, восхождении, быстром росте и трагической гибели на охоте) и узнала, как он умер. Помню, я даже решила, что хобби порой иметь вредно.
Вон – поехал охотиться и умер.
Только сейчас, насилуя свою память и состыкуя образы – я накладываю лицо того «врага королевства» на лицо бизнесмена, что видела по телеку и понимаю, что это один и тот же человек.
Не было никаких врагов королевства.
Были те, кто мешал отцу. И он их убивал.
Причем так было всегда.
Веками, тысячелетиями.
Сразу же, как только облаву прекратили на него самого.
Убивал ради жажды. Убивал ради власти. Не удивлюсь, если выяснится, что позже он, как и его братья с сестрами, убивал ради забавы.