Страница 6 из 8
Выходя из левого крыла психиатрической клиники Питер достал из кармана плаща цвета карамели сигарету и сказал:
– Я рад, что мы вместе навестили маму. Я думаю, она все же отдает себе отчет еще в каких-то вещах. Но это не справедливо. У многих родители рано погибают и их нет в живых, дети по ним тоскуют. У нас же мама жива, но мы тоскуем о живой. – сказал Питер.
– Да, ты прав, но такова жизнь – ответил профессор.
– Да уж, любишь ты отвечать развернуло и эмоционально брат – с иронией сказал Питер.
– Жизнь не всегда хэппи энд. – сказал профессор.
– Ну нам грех жаловаться! Анну отпустили, убийцу нашли, каково тебе, кстати, было обедать много лет за одним столиком с убийцей? – спросил Питер.
– Обычно, ничего особенного, деталями Доусон со мной не делился. Хотя сейчас я понимаю, что имел в виду отец, говоря, что с Доусоном что-то не так – ответил профессор.
– Жалко парня конечно. Мамина картина помогла раскрыть дело, это ее заслуга – сказал Питер, показывая на окно лечебницы. Почему он не выкинул картину и держал ее все это время у себя дома? – спросил Питер.
– Глядя на картину он мысленно возвращался в тот день когда убивал их, так говорят в детективных подкастах и передачах – ответил профессор.
– Да, так говорят, но маму надо навещать чаше, может у нее наступит прозрение и хоть на пару часов мы сможем сновать с ней поговорить, как раньше. – сказал Питер, туша сигарету о мусорку.
Любовь не умирает или трактир «Дикие Зубры»
Любовь движет почти всем в этой жизни. Многие преступления совершаются именно на почве любви. Которая, порой, делая всем известный один шаг, превращается в ненависть. Любовь способна усыпить разум, отключить его. Неважно о какой любви речь, к человеку или деньгам. Итог часто один. Какой-то один. Из двух. Жили они долго и счастливо или умерли в один день. Но об этом позже, а пока по-скоростному шоссе где-то в прериях ехал коричневый автомобиль с крышей бежевого цвета. Из салона доносилась эхом музыка Eagles – Hotel California.
– Этот чертов трактир «Дикие Зубры» все еще не снесли? – сказал мужчина 95 лет, с желтыми выпирающими зубами и старой коричневой ковбойской кожаной шляпе. Показывая рукой высунутой из окна машины, на обветшалое трехэтажное здание неподалеку, с почти стертой нанесенной синей краской на кирпиче надписью.
– Дедушка, я тебе больше скажу! Хозяева хотят вдохнуть в него новую жизнь! Сделать ремонт, еще больше стилизовать под старинный трактир! Сейчас люди любят ретро! Но это будет прям как настоящий трактир под старину. С гостиницей на 25 номеров и рестораном! А не той забегаловкой, которой он был раньше – сказал лысеющий голубоглазый мужчина 50 лет, заезжая на автозаправку.
– Вот ретро! – сказал мужчина, хлопая по сиденью автомобиля Chevrolet Bel Air Sport Coupe 1956 в котором сидел, – а это трехэтажная халупа под снос! Хозяева все еще семейство Нокс? – пробурчал недовольно мужчина.
– Да, они! Уже лет сто, наверное. Я думал, в молодости тебе нравилось бывать в «Диких Зубрах». И ты будешь рад, когда его вновь откроют, после ремонта. Ты можешь снова посетить это место с друзьями и испытать ностальгию! – сказал внук, расплываясь в доброй улыбке, пытаясь угодить деду.
– С друзьями? Как ты себе это представляешь? Я, кружка пива и доска спиритического вызова умерших? – сказал мужчина с прищуром глядя на внука – и трактиры испокон веков были заведениями очень низкого сорта. – тихо сказал мужчина, повернувшись в сторону трактира.
– Никого совсем не осталось в живых? – с немного напускной грустью спросил внук, доставая из кармана потёртый четный бумажник, чтобы заплатить за бензин.
– Не всем отмерено жить до 103 как Кирку Дугласу! Хотя, не всегда нужен этот век жизни. Долго нам еще ехать? – спросил мужчина.
– Полтора часа! Зато в долгой жизни есть свои плюсы! Ты едешь навестить свою правнучку. Несколько поколений, которые ты видел, как росли! – сказал с гордостью мужчина, глядя на деда.
– Да, я очень рад, что проведу у Лоретты неделю! – сказал, улыбаясь мужчина, перейдя на очень мягкий и добрый тон.
– И постарайся пресекать ее негативные высказывания в мой адрес. Все разводятся, мы не сошлись характерами с ее матерью, такое случается постоянно. В этом нет ничьей вины. – сказал мужчина, сморщив брови.
– Она имеет право негодовать и злиться. Я не стану отнимать у ребенка эмоции, какими бы они не были. Не сошлись характерами! Чушь это все! Ты ушел он жены к официантке на 30 лет тебя моложе! – пробурчал мужчина.
– На 28! – сказал мужчина, надевая очки авиаторы из-за выглянувшего из-под туч солнца.
– Это в корне меняет дело – протяжно с сарказмом сказал мужчина – твои дела личного характера меня не волнуют, я просто хочу провести время с Лореттой. А не работать над улучшением твоего имиджем горе – папаши и мужа – более резко сказал мужчина.
– Ты прав, я просто хотел сказать, что не все пары живут по много лет вместе, как ты с бабушкой. Времена изменились. Когда уходит любовь нет смысла терпеть друг друга, надо жить дальше и искать человека с которым ты снова засияешь! – сказал мужчина с улыбкой.
– Пока я вижу только как сияет на солнце твоя лысина! И скоро засияет брешь в твоем бюджете, после того как официантка оберет тебя до нитки. – сказал мужчина иронично улыбаясь и показывая на карман джинсов водителя.
– Кьяра не алчная хищница, ей не нужны мои деньги! Мы рады, что обрели друг друга, и мы счастливы. И она уже не официантка, она инструктор по аштанга-виньяса-йоге. Я же говорил, что мы купили ей студию, где она теперь может заниматься любимым делом, а не разносить кофе для всяких дегенератов – возмущенно сказал мужчина.
– Время покажет – сказал мужчина, понимая бессмысленность дебатов на данную тему.
– А оно уже все показало! Моя бывшая до сих пор одна, значит проблема была не во мне, а в ней! – сказал мужчина, гордясь силой своего аргумента.
– Карделия занималась детьми, они как раз вступали во взрослую жизнь, выбирали профессию, поступали в колледж. У нее были другие заботы, поиски мужчины не были для нее идеей фикс – сказал мужчина, глядя на проезжающего мимо велосипедиста в ярко-желтой майке и фиолетовых спортивных шортах.
– Во дает! Тут 25 миль до ближайшего города, стоит жара, а он педали крутит. – сказал водитель тоже обративший внимание на велосипедиста.
– Включи Dusty Springfield – попросил мужчина.
В салоне заиграла песня «son of a preacher man», и оба мужчины погрузились в молчание.
Машина подъехала к светло-голубому дому в викторианском стиле, в скромной версии этого стиля. Такие дома с большими окнами 3D, как бы сейчас сказали, так как за счет архитектуры обзор был не только прямо, но и по бокам. Дом с виду был не большой и довольно узкий. Три этажа. На первом этаже располагался гараж. По высоте он шел вровень с парадным крыльцом. Второй и третий этаж были жилыми. Треугольную крышу украшало небольшое прямоугольное окошко.
На крыльцо выбежала худощавая голубоглазая женщина средних лет, высокого роста и прямыми светлыми волосами до плеч. Она подошла к 95 мужчине и сказала:
– Алрой! Рада тебя видеть! Рада, что ты наконец-то до нас добрался! – сказала женщина, обнимая мужчину и демонстративно повернувшись спиной к бывшему мужу.
– А ты Карделия, с годами только расцветаешь! – сказал мужчина, улыбнувшись женщине.
– Пройдемте в дом, Лоретта на занятиях, к ужину она вернется – сказала женщина.
– Я не останусь на ужин, у нас с Кьярой планы на вечер – сказал мужчина, глядя в спины поднимающимся по ступенькам деду и бывшей жене. Но они не повернулись и лишь Алрой махнул рукой, в знак того что он может быть свободен.
Зайдя в дом Карделия налила Алрою чашечку черного кофе без сахара, как он любил.
– А Лоретта даже летом занимается? – спросил Алрой.
– У нее каникулы. Но она начала ходить на дополнительные курсы программирования. Сейчас одного образования мало, чтобы быть конкурентоспособным на рынке трудовых ресурсов, надо знать все! – сказала, вздыхая женщина, протягивая мужчине прозрачную чашку кофе на блюдце.