Страница 30 из 52
- Селена, ты бездушная скотина! – сорвалась Алиса, сердито шепча. – Тебя вообще не трогает, что Лия уходит навсегда?
- Души у меня действительно нет, - негромко согласилась ведьмочка. – Я понимаю, что в такие моменты веселье неуместно, но и сильно горевать тоже не выходит. В теории я могу существовать вечно, и, живя среди людей, неизбежно буду терять своих человеческих друзей. Их век короток…
Эльфея отстала. Селена прикидывалась человеком так качественно, что Алиса часто забывала, что перед ней совершенно другое существо с иначе устроенным сознанием, реакциями, эмоциями, нормами морали. Да что там - Алиса давно забыла, что эта самая Селена в прошлом году едва не убила ее за случайно узнанную тайну!
Забежала Гризельда, увидела Селену и уволокла куда-то. Вокруг кипела жизнь, но здесь, над их комнатой, уже нависла тень неотвратимой смерти.
Вышел Аль с красными глазами, зачем-то оправдываясь, что у него завтра будет очень грустная лекция. Алиса обняла его, попыталась уложить его светловолосую голову на свое плечо, но с их разницей в росте у нее получилось лишь самой упереться лбом в его плечо. Долговязый фей был выше Палладиума, но жилистее и стройнее. В их объятиях ничего такого не было. Аль успел стать им всем настоящим другом. Пусть он и норовил пошутить про Лию, что она бревно в постели, он искренне переживал за всех них. И неважно, какой пол он предпочитал.
Из комнаты выглянула Эбигейл Эмеральд.
- Вы, должно быть, ее друзья? - дрожащим голосом спросила она. – Вы можете зайти.
Алиса и Аль, взявшись за руки, нерешительно двинулись к Лии. Подруга разлепила тяжелые веки и взглянула на них.
- Лия… - сумела вымолвить Алиса, и разрыдалась, вцепившись в ее руку с выросшими, разветвившимися пальцами, на которых проклевывались молодые листья. Аль присел рядом, горестно вздыхая и не зная, что сказать.
Возможно, это были последние минуты Лии как человека. Ее личность умрет, останется лишь дерево. Прекрасное дерево, которое станет достойным украшением королевского сада на Джеверле.
Хлопнула наружная дверь.
- Дарить цветы дереву – не лучшая идея! – послышался приглушенный голос ведьмочки из общей гостиной.
Ее собеседник вяло, неразборчиво возмутился.
- Лучше бы майонеза привез, чтобы с ним я тебя таки съела!
Алиса встрепенулась. Селена своеобразно реагировала на людей, но сожрать с майонезом грозилась лишь одного человека, которому сейчас лучше не встречаться с семьей Лии…
- Туда нельзя! – запоздало крикнула ведьмочка.
- Что значит «нельзя»? – возмутились у самой двери, и прорвавшийся в комнату Лирой Клейдерский столкнулся нос к носу с Энрике Эмеральдом.
Повисло молчание. Очень тяжелое, зловещее молчание. Казалось, они сейчас порвут друг друга. Не как Селена, вечно шутившая, что кого-нибудь сожрет, а по-настоящему – голыми руками, зубами, вымещая на враге всю свою боль и ненависть. Эбигейл тихонько оттеснила Ассоль подальше, под сень ветвей Лии. Аль и Алиса поймали себя на том, что и сами отползают от них по стеночке.
- Я… - дрожащим голосом начал Лирой.
- Ты! – прорычал Энрике. – Как ты смеешь здесь находиться? После всего того, что… Ты, жалкий…
Они вцепились друг другу в плечи и оскалили зубы.
- О, вот теперь похоронное бюро даст нам скидку! – жизнерадостно объявили от двери.
Парень и мужчина сдулись и отпустили друг друга. Не очень-то интересно драться, когда над ними неприкрыто насмехаются. Энрике вдохнул, выдохнул и почти нормальным голосом поинтересовался:
- Что, простите?
- В Фонтероссе скончались двое специалистов. Буквально сейчас обнаружилось, что две ученицы Алфеи со второго курса похитили еще не полностью готовый антидот, останавливающий действие дисгармонии. Они решили, что если выпить как можно больше, то дисгармония их не затронет, но скончались от передозировки. Одна первокурсница покончила с собой. В Торренуволе загадочно умирают во сне ведьмы: некроманты и медиумы. Итого восемнадцать. Городское похоронное бюро даст скидку за двадцать человек. Если вы сейчас друг друга убьете, будет очень кстати: именно вас двоих и не хватает для ровного счета!
Селена потрясла блокнотиком, где и правда было что-то написано, но до того неразборчивым летящим почерком, что не разглядеть - тот ли самый список имен, или она просто начиркала зигзагов. Да уж. Селена ничего не понимала в своих эмоциях и плохо интерпретировала обращенные в ее сторону слова и чувства. Но вот то, происходило между другими, она анализировала правильно, быстро просчитывая ситуацию и умея направить ее в нужное русло. И соображала быстро.
Энрике и Лирой переглянулись и сделали по шагу назад, настороженно глядя друг на друга.
- Я пришел сообщить, что ваша семья полностью оправдана, - заговорил Лирой, собирая в кулак все свое мужество. – Если на то будет ваше желание, вам будут возвращены все ваши владения, титулы и привилегии…
Он взглянул на отца семейства и почти умоляюще добавил:
- Позвольте мне тоже попрощаться…
Энрике закусил губу, поколебался, кивнул и отодвинулся, пропуская.
Лирой дождался, когда все вежливо отойдут на другую половину комнаты, к кровати принцессы Аметист. Приятель ведьмы, длинноволосый блондин-фей, разводил руками и что-то шепотом объяснял вежливо слушавшим Эмеральдам.
Он повернулся к Лии. Фея-дриада, спасшая его от смерти, неуклонно становилась деревом. Красивым, сильным, изящным деревом с маленькими округлыми листочками, пахнущим сладко и дразняще. Но Лирой продолжал видеть в ней девушку, несмотря на всю эту кору и ветви. Красивую, чудесную, благородную девушку, которая еще в детстве понравилась ему с первого взгляда. Пожалуй, он ее любил – если никогда не смотрел на других и думал лишь о ней, жалея, что она дочь изменника, и ему не позволили бы на ней жениться. Он запрещал себе разузнавать что-либо о том, как живет она и ее семья, как она меняется с годами, чтобы… чтобы… не так тосковать.
Но потом он выбрался на мероприятие, думая, что даже если встретит, не узнает ее спустя столько лет, пройдет мимо, скользнув безразличным взглядом. Восьми лет оказалось мало. Он узнал ее сразу же, еще толком не разглядев лица. Лия сама выскочила перед ним: решительная, смелая, сильная и прекрасная.
Принц вгляделся в неподвижное лицо с болезненно сомкнутыми веками, покрытое нежной молодой корой.
- Ты спасла меня. Жаль, что я уже не смогу отплатить тебе тем же, Лия, - тихо сказал он. – Я бы отдал свою жизнь, только чтобы жила ты…
По его лицу скатились две слезинки. Он резким, злым движением стер их рукой – не хватало еще плакать перед Эмеральдами – и приложил мокрую ладонь к ее щеке.
Теплая шершавая кора будто запульсировала под его пальцами. Под ней… забилось человеческое сердце.
Что-то происходило.
Первой от соседней кровати обернулась ведьма, уставившись на них темными пронзительными глазами. Еще пара мгновений – и послышался треск, привлекая всех остальных. Энрике Эмеральд нахмурился, собираясь что-то сказать…
Это было не окончательное превращение Лии в дерево. Происходило что-то иное. Роскошная крона раздваивалась, истончалась, листочки срывались с нее и превращались в вихрь зеленых огней, окутывавших Лию. И вдруг вся великолепная крона стала двумя крыльями. Разглаживалась кора, зеленели и смягчались волосы, заплетаясь в замысловатую прическу, листва облепляла тело, становясь платьем.
Перед коленопреклоненным принцем лежала Лия, живая, дышащая, завершившая свое прерванное превращение в фею энчантикса! Было сложно назвать ее здоровой: после нескольких месяцев фея листвы очень исхудала. Но Лирой едва замечал это. В его глазах Лия оставалась самой прекрасной во всей Вселенной.
Лия неуверенно улыбнулась, пошевелила тонкими, слабыми руками и счастливо засмеялась. Как здорово было снова жить, дышать, мыслить, смеяться во весь голос!
Лирой, вне себя от счастья, привлек ее к себе, крепко обнимая, зарываясь лицом в благоухающие весной зеленые волосы.