Страница 13 из 104
- Враки! – обиделся пернатый, долбанув клювом по изображению воробья. Экран, считавшийся неразбиваемым, покрылся сетью трещин. – Сами вы воробьи! Я Пиц – волшебный птиц!
«Воробушек» искоса, по-птичьи, оглядел всех девушек и перепрыгнул назад.
- Короче, ты теперь моя фея, - объявил он обалдевшей Титании.
На мгновение всем привиделось радужное сияние, озарившее окружающее пространство, и в центре находились Титания с ее новым птицем, опутанные сверкающими связующими нитями, а остальные отодвинулись на задний план, сделавшись незначительными и ненужными: сейчас центром происходящего были именно эти двое. Наваждение рассеялось быстрее, чем все успели понять, что происходит.
Случилось какое-то магическое изменение – догадались девушки. Какое? Они пока не знали. Но сформировавшихся у них в голове представлений о магии хватало, чтобы понять, что в магических связях и взаимосвязях не все так просто и ничто не случайно. Что-то подсказывало им, что птиц не просто так прилетел и с ходу объявил Титанию своей хозяйкой. До ошарашенных девичьих умов медленно доходило, что к ним только что прилетело новое сенсационное открытие: «воробушек» являлся второй из когда-либо обнаруженных в Магиксе разумных форм жизни после «Звезды битвы». Но будет ли это сенсационное открытие иметь значение теперь, когда магия больше никого не интересует?
- Ты хоть не ядовитый? – вздохнула капитан Рады, понимая, что им придется провести какое-то время вместе. Как минимум, девять часов в дороге до станции, чтобы торжественно показать всем первый образец разумной и говорящей жизни, от которого не детонирует корабельная материя-антиматерия… Интересно, что значили эти эфемерные связующие нити на птице и Титании?…
- Не-а, - отозвался Пиц, принимаясь теребить клювом серьгу своей новой хозяйки.
- Тогда можешь посидеть, - успокоилась Титания. – Только прекрати грызть мою серьгу!
Пиц пожал крыльями и принялся расклевывать плечевые швы на форменной куртке.
***
На общекомандном совете они решили тихонько закрыться в корабле и стартовать. Так ли ждут на базе появления магической птички теперь, когда тема магии под запретом? Как поступят с птицей? Отправят на опыты? Лучше было бросить его и сделать вид, что они никого не находили… А еще Пицу хватило трех часов, чтобы задолбать даже невозмутимую Туйон, у них просто нервных клеток не хватит, чтобы терпеть его дальше!
… Все-таки связующие нити что-то значили. Все время взлета Титанию не покидало странное тянущее ощущение в груди, а после выхода на орбиту оно превратилось в невыносимую боль. Теряющая сознание пилот Рады сумела прохрипеть, что им надо назад, и решение оказалось верным: стоило начать садиться, как ей тут же полегчало. Пицу пришлось наврать, что они просто проверяли датчики высоты и бросать его не собирались. Воробушек согласно покивал и привычно уселся на хозяйку – догрызать плечевые швы на куртке.
Пришлось оставаться на планете: выяснять, что за счастье на них свалилось.
Титания, экспериментируя, отлетала от Рады на флаере, закрыв птицу на корабле, но повторного приступа не произошло. Видимо, ей стало плохо от предательства, от желания именно бросить свое магическое создание.
- Я звоню Эриху! – не выдержала Маэрлена вечером.
Девушки собрались на мостике, и, воровато оглядываясь, вызвали профессора.
Историк обозначился на экране на четвертую минуту, с откровенно недовольным выражением лица и взлохмаченными волосами, но полностью одетый и не сонный. Экипаж Рады запоздало вспомнил: по общепринятому распорядку сейчас ночь, у Эриха «неприемные часы», во время которых дозволялось звонить только в случае крайней необходимости.
- Ах, мои маленькие бунтарки, - с придыханием прошептал он. – Звоним запрещенному профессору под покровом ночи? Раджу бы позвонили – он был бы рад таким красавицам в любое время суток!
- Ой, помолчи, запрещенный профессор, - не разделила его веселья Титания. – Мы пока не готовы обсуждать возникший вопрос со своими кураторами.
Эрих перестал ухмыляться.
- Титанию завела себе волшебная говорящая птица, - без предисловий начала Нисфорца.
- Титания завела себе волшебную говорящую птицу? – переспросил он.
- Нет, именно птица завела себе Титанию!
- Что хоть за птица? – заинтересовался профессор.
- Багровое чудовище! – в сердцах воскликнула Титания.
Эрих уставился куда-то за их спины.
Багровое чудовище обнаружилось на подголовнике пилотского кресла. Маэрлена от неожиданности дернулась назад, заваливаясь на Туйон.
- Воистину чудовище, - согласился Эрих. – И как тебя зовут?
Пиц, недоверчиво покосившись на голограмму, перепорхнул на спинку навигаторского кресла, на всякий случай прячась за хозяйку.
- Ясно. Его зовут Трус, - кивнул профессор.
- Я те щас глаза выклюю! Я Пиц - волшебный птиц! – оскорбленно заорал пернатый, вылетая вперед и пытаясь клюнуть голограмму.
- Попробуй, - фыркнул историк. – Так что вы хотели узнать?
- Нас смущает политика спецкурса в этом году, - сформулировала Туйон. – С одной стороны, это вторая разумная форма жизни, найденная в Магиксе после нейтронной звезды, с другой – наши кураторы категорически против упоминания магии в отчетах. Факт магической связи спецкурсника с говорящей волшебной птицей…
- Это действительно распоряжение сверху, - вздохнул Эрих. – Теперь магия – это плохо. Все это время государство и законы строились без учета наличия сверхъестественных сил у граждан. Сначала магические способности у населения удивляли и казались чудом, а теперь ситуация выходит из-под контроля. Люди начинают соображать, что можно перелетать через ограждения, причинять боль силой мысли, совершать кражи при помощи телекинеза, деактивировать системы защиты. В новостях преступлениям приписывают немагические причины, чтобы не навести на мысль тех, кому в голову еще не пришло использовать магию во зло. У нас прямой приказ ограждать спецкурсы от интереса к истории и магии. Есть риск, что кто-то обретет мощный дар, а то и расшевелит огромный источник магической энергии, которая усилит вообще всех носителей магии. Это будет катастрофа. Так что теперь спецкурсы здесь находятся с другой целью. Изначальный посыл исследования Магикса забыт. От Магикса хотят только ресурсы. Магия и возрождение больше не нужны.
- То есть, вот уже второе наше революционное открытие не изменит всеобщие представления о Магиксе по каким-то идиотским причинам, - подытожила Нисфорца.
- Причины довольно серьезные, - возразил Эрих. – Но вам с птицей будет легче, если о ней никто не узнает. Поменьше гостей на корабле, пусть не маячит в поле зрения во время сеансов связи, прячется в отсеке гидропоники, если что. Птица меня поняла?
Пиц судорожно закивал.
- Вы сами решаете, кому рассказывать или не рассказывать о вашем новом друге, - добавил профессор уже для девушек. – Но я больше не в силах вас защитить.
Эрих отключился.
Экипаж Рады переглянулся между собой. Вообще-то, они хотели тихонько поинтересоваться, как… как… в общем, любым способом прекратить вечный ор, мельтешение и надоедание, но сказанное профессором было заставило забыть об изначальной цели звонка. Это были не мимолетные поправки в программу спецкурса, это были радикальные изменения. Птицу даже стало жалко: он, как-никак, магическое существо, а все шло к тому, чтобы магию запретить.
- Это годы больших перемен для Ллуральской Федерации, - пробормотала Маэрлена. – И мы по собственной воле находимся в самой гуще изменений.
***
На следующий день Пиц подрался: с заколкой Амарантайн, потому что она красная; с Маэрлениным паддом, потому что на заставке были красные цветы; с автоматическим разводным ключом, потому что он НЕ красный; с подголовником пилотского кресла, потому что он мешает сидеть на плече у Титании; со Скрепкой, потому что она какая-то глупая и отвечает невпопад; со скафандрами для открытого космоса, почему – объяснить не смог; и, наконец, с голографической головой позвонившего Эйдана, которому Титания решила показать свое новое чудовище.